мной нерадужных перспектив, Копылов всё больше серел лицом и, как мне казалось, убавлялся в объёме. Всегда каждый думает, что он не каждый. Вот и сейчас зажигание у избранного гражданина оказалось очень поздним.
— Борис мне многим обязан! — встрепенулся, хватаясь за соломинку, произнёс потерянный партийный начальник, — Не совсем же он сволочь?
Я сочувственно вздохнул и покачал головой, давая понять, что не стоит себя тешить иллюзорными надеждами.
— Через неделю или две он подпишет любые показания на вас! Если кураторы следствия сочтут нужным выставить вас организатором, то Никитин и это подпишет. Он не только вас, он и себя визитом к вам, крепко подставил. И все остальные тоже подтвердят, что вы у них за главного! Их даже пальцем никто не тронет, но они дадут любые показания против вас. Тем более, что им самим так выгоднее. И со всеми фигурантами вам проведут очные ставки. Вы же не мальчик и понимаете, одно дело, когда какого-то технолога разоблачить и совсем другое, когда руководителя вашего уровня! В этом случае, ваша партийная должность вас не спасёт, Сергей Степанович. Потому что масштаб хороший и Комитет партийного контроля не захочет остаться в стороне. Или вы не согласны с моими предположениями?
Осушив в два глотка свой стакан, Копылов надолго задумался. Я терпеливо ждал, когда он осмыслит всё мною сказанное.
— Ты говорил, что есть еще вариант? — с надеждой уставился на меня он.
— Есть. Никитину надо подаваться в бега, — допил я последний глоток, пожалев, что взял только один компот, — Он, само собой, не опер-сыскарь, но зато у него с деньгами всё хорошо. Уж в этом-то он любому оперу из уголовки две форы даст! Объявят во всесоюзный розыск, это да. Но, случается, что людишки годами и десятилетиями бегают. Вот и Борис ваш пусть потеряется. Года два побегает и уже хорошо! За это время либо шах помрёт, либо ишак сдохнет. Что-нибудь потом придумаем!
С лица Копылова потихоньку начала сходить мертвенная серость.
— Ты к прокурору прямо отсюда поедешь? — поверивший в запущенную мной провокационную мульку товарищ, смотрел на меня с неуверенной надеждой. И я эту надежду подпитал.
— Хотел, но ради нашей с вами дружбы, повременю! До завтра.
Я поднялся со стула и, наклонившись к потенциальному тестю, тихо порекомендовал.
— Не теряйте времени, Сергей Степанович, срочно встречайтесь с вашим протеже и жестко инструктируйте его! Пусть бегом берёт в любой поликлинике больничный лист! И после этого безнадёжно теряется на бескрайних просторах родины! Иначе все самые неприятные мои предположения сбудутся. Не прячьте голову в песок, всё именно так и будет!
Копылов тоже встал и мы пошли в сторону выхода.
Перед тем, как расстаться, я успел подумать, что еще неизвестно, у кого из нас двоих, задница дымится сильнее. Н-да…
В райотдел я добирался своим ходом. Там, где я обычно ставил свою машину, её не было. Это меня не расстроило. Стас мог задержаться в ИВС или, что вероятнее всего, он в данный момент пользуется тем, что под его задницей оказался персональный автотранспорт. И сейчас, имея под собой колёса, он решает свои служебные или личные дела. И хрен с ним, не жалко, пусть решает.
А я зашел в дежурную часть, чтобы выразить свою благодарность коллегам. Услуга, которую они мне оказали с сохранностью задержанного, если честно, на бутылку «Столичной» не тянула. Обычный рабочий момент. Будь я всамоделишним пацаном-лейтенантом, то даже и не озаботился бы. Но, к счастью, это только плоть у меня лейтенантская, а мозги и мудрость, слава богу, полковничьи. И я точно знал, что быть благодарным, это, прежде всего, выгодно самому мне. Тем более, что с дензнаками у меня всё хорошо.
По этой причине, проходя от остановки мимо гастронома, я не поленился зайти в него. Чтобы купить дежурному обещанный гостинец. Бутылку водки на после дежурства. И еще килограммовый кусок «Останкинской» им с помдежем, и водителем на во время дежурства. За неимением убитого злодеем портфеля, свёрток с бутылкой и «Останкинской» я нёс в руке. Свято надеясь, что изготовлена данная колбаса из останков, соответствующих ГОСТу.
Дежурный, поначалу не поверив своим глазам, долго жал мне руку и даже предложил попить чаю. Но мне не хотелось средь бела дня светиться в его беспокойном, с витриной в пол-стены помещении. И, сославшись на чрезвычайную занятость, я пошел к себе на второй этаж.
Точно зная, что дело по «ликёрке» в самое ближайшее время у меня заберёт прокуратура, интерес к нему я утратил. Вместе с ответственностью за судьбу этого самого дела и за его сроки. Укорить меня в бездействии по нему никто не сможет. Ни майор Данилин, ни следственный отдел прокуратуры. Потому как не сегодня, так завтра на основании имеющихся у меня показаний Вязовскина, я задержу и допрошу главного технолога «ликёрки» Шалаева. И старшую кладовщицу Ирсайкину. Бесстыдно совратившую несчастного пидора Алёшу. Который сейчас пребывает в ИВС. Еще и очные ставки между ними провести успею!
Более того, во мне зрело предчувствие того, что завтра же Алексей Мордухаевич неожиданно для самого себя вспомнит некоторые частности. И даст мне показания, что от пропавшего экспедитора ЛВЗ Лобачева он совсем недавно слышал одну пикантную подробность. Относительно того, что их воровской коллектив прикрывает некто Никитин из городского ОБХСС. В том, что Алёша не посмеет не вспомнить про Лобачева и Никитина, я был абсолютно уверен. Как был уверен и в том, что он не станет капризничать на очняках. Если уж быть откровенным, для того я его в ИВС и поместил. Чтобы каждую секунду помнил, паскуда, что шутить со мной ему не с руки. Вернее, не с жопы. Потому, как в любой момент он может оказаться в соседней по продолу камере. И уже не в одиночке.
Находясь примерно в таких размышлениях, я приступил к работе по другим уголовным делам, принятым мной к производству. Которых, к слову сказать, была у меня уже целая прорва. Именно потому, что прорва, я решил сегодня не идти на обед. Ограничившись халявными пирожками, съеденными в горкомовской столовке.
Два часа, практически, как углеройщик Стаханов, я корпел над бумажной породой, не разгибая спины. Отвлёкся я только тогда, когда зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал с другого конца голос Сергея Степановича Копылова.
— Сергей, извини, но нам нужно снова встретиться! — уже совсем не начальственным тоном обратился он ко мне, — Втроём встретиться. Ты меня понял?
Чего не понять, понял, конечно. Заместитель начальника ОБХСС городского УВД от первой волны ужаса оправился. И теперь зажравшийся «колбасник», в силу своего бэховского инфантилизма, упёрся и не хочет покидать комфортную, и сытую колею. Вновь чувствуя себя неуязвимым и непотопляемым. Или просто, по скудости ума, не хочет в это поверить.
Однако, встречаться мне с ним сейчас нецелесообразно. Каждый такой контакт, да еще в присутствии третьего лица мне, как новый триппер мадам Ирсайкиной, крайне нежелателен.
Не встречаться тоже нельзя. Надо быть последовательным. Если этого Никитина не может убедить Копылов, придётся это делать мне самому.
— Хорошо, Сергей Степанович, встретимся, — ровным голосом согласился я, — Но не у вас. Через полчаса в скверике на площади Революции. Где-нибудь на ближайшей к памятнику лавке.
— Договорились! — Копылов умел быть немногословным, когда это требовалось.
Убрав со стола в сейф бумаги, я начал собираться. Если даже Стас еще не подъехал, то я и пешком успею. Выглянув в окно, понял, что предстоит прогулка. Машины не было.
К каменному идолу мировой революции я подошел вовремя. На первой от него лавке уже сидели Копылов и товарищ из города. Успевший уже переодеться в другой костюм. И, судя по виду, вместе с новым костюмом получивший свежий заряд самоуверенности.
Подойдя к сидящим, я тоже устроился на скамейке с чугунными боковинами. Поскольку с обоими я сегодня уже здоровался, то присоседившись, я не стал сотрясать воздух пустыми речами. Меня позвали, вот сами пусть и начинают разговор.
— Сергей, тут такое дело, — вполголоса начал партработник, хотя рядом и даже в радиусе пятнадцати шагов никого не было, — Борис Евгеньевич утверждает, что ты слишком драматизируешь ситуацию. Что не упоминать о нём в рамках уголовного дела, это вполне в твоей компетенции. И ты знаешь, логику в его доводах я вижу! Может быть, и в самом деле, ты увлёкся с нагнетанием страстей?
Блядь! И этот туда же! Вроде бы умный мужик, а ведёт себя, как пионер.
— Может, вы и правы, Сергей Степанович. Но вероятность вашей правоты настолько
