крышку, то в нос ему ударила такая волна запахов, что у следователя тут же закружилась голова.
– Э-это что? – прошептал он.
– То самое! – радостно подтвердила Саша. – Ну что? Я пошла?
– Оставь, я все сделаю сам.
Следователь чувствовал, что если он позволит девочке впутаться в это дурно пахнущее дело, то до конца жизни не сможет себя уважать. Лучше уж он сам все провернет. Сам подожжет, сам потушит, ущерб минимальный, а для дела сплошная польза.
Так уговаривал себя Милорадов, шествуя с ведерком к тому самому сарайчику, которому предстояло заполыхать совсем скоро.
Не доходя нескольких шагов, Милорадов остановился. Ему почудилось какое-то движение там, куда он направлялся.
Кто там? Человек? Зверь? Птица?
Милорадов остановился еще и потому, что впервые ему пришла в голову мысль, как некрасиво получится, если его – следователя уголовного розыска – возьмут на месте преступления с орудием преступления в руках. А поджог чужой частной собственности никак иначе трактоваться не может.
Милорадов в полной растерянности переминался на одном месте.
– Детский сад какой-то!
Ладно бы еще застрелить преступника в момент задержания, такое случается и ни у кого улыбочек не вызывает. Но выкуривание преступника из его логова с помощью купленных в хозяйственном магазине средств… Стыд и позор, что он, взрослый мужчина, позволил девчонке втянуть себя в эту нелепую авантюру.
Между тем тень у сарайчика, успокоенная неподвижностью Милорадова, вновь шевельнулась. И теперь стало ясно, что это никакой не зверь, не птица, а человек. Причем довольно крупного телосложения и высокого роста, предположительно мужчина.
Теперь Милорадов пожалел, что руки у него заняты ведерком и достать оружие не получится. А достать его очень хотелось.
– Эй! – услышал он за своей спиной голос Саши. – Где вы тут?
Темная тень при звуке голоса девушки быстро метнулась в сторону. И Милорадов с огорчением убедился, что все его догадки оказались справедливы. Высокий и хорошо сложенный мужчина, судя по тому, как он лихо перемахнул через забор, молодой. Пусть забор был чуть выше метра, но все же преодолеть его у старика вряд ли хватило бы прыти.
Милорадов пытался преследовать подозрительного гражданина, но быстро сдался. Тот имел фору и двигался куда проворней следователя.
Вернувшись назад, Милорадов накинулся на Сашу:
– Ты зачем явилась? Разве я не сказал тебе ждать там?
– Сказали. Но вас так долго не было. И огонь не загорался. Я подумала…
– Что? Что у меня нет спичек?
– Мало ли что могло случиться. А кто тут был?
– Не знаю. Какой-то мужик.
– Это был Спицын?
– Вряд ли. Судя по описанию, Спицын худощавый и ниже среднего роста. А этот был здоровяк.
– Выходит, что за Спицыным охотится еще кто-то?
Милорадов промолчал.
– Мы даже не уверены, что тут обитает именно он. Ладно, пошли уже.
Дальнейший путь к сарайчику прошел без приключений. Выбирая местечко, где сподручней будет плеснуть и где огонь будет раньше виден из дома, но при этом нанесет минимальный ущерб, Милорадов обошел сарайчик и неожиданно замер на месте.
За сарайчиком находилась небольшая полянка, скрытая от глаз прохожих самим сараем и частично жилым домом. И сейчас на ней стояла палатка. Да-да, самая обыкновенная туристическая палатка, к тому же обитаемая, потому что изнутри она была освещена мягким электрическим светом.
Какое-то время Саша со следователем стояли молча, любуясь палаткой и пытаясь уразуметь, кому понадобилось ставить палатку в таком месте. Все-таки палатка – это не самое комфортное жилище. Если жарко, то в ней душно. Если холодно, то б-р-р! А уж если пойдет дождь, тут вообще дело осложняется еще сильней. Конечно, денек-другой в ней перекантоваться запросто можно, но зачем?
– Кому пришло в голову жить в палатке, если тут же на участке всего в двух шагах стоит прекрасный большой дом?
Этот вопрос задала Саша, но и сам Милорадов спрашивал себя о том же самом.
– Одно ясно, поджог отменяется.
– Да, палатка находится слишком близко к сарайчику. Если полыхнет, могут быть жертвы.
Это не говоря уж о том, что обитатели палатки могут унюхать запах растворителя с красками и застукать их с Сашей в самый неподходящий момент.
– Надо бы проверить, кто там живет.
– Я могу это сделать! – тут же вызвалась Саша.
Но Милорадов велел ей стоять на месте. Ему по-прежнему не давала покоя мысль о том сбежавшем верзиле. И палатка еще эта!
Но прежде чем Милорадов успел сделать хотя бы один шаг в направлении палатки, из дома вышла женщина.
– Василиса!
Это была сама хозяйка. Милорадов от любопытства даже шею вытянул, стремясь разглядеть женщину. Благодаря уличному фонарю ему это неплохо удалось. В свои тридцать с небольшим Василиса выглядела еще очень и очень привлекательно. Некоторый избыточный вес очень удачно размещался у нее именно там, где повредить женской красоте никак не мог. Грудь у Василисы была пышная, бедра полные, а вот талия тонкая, а ноги стройные. К тому же она была счастливой обладательницей роскошных волос, сейчас уложенных в высокую прическу, напоминающую корону.
Уверенными шагами она спустилась с крыльца и направилась к палатке. В руках у нее была кастрюлька, из которой исходил умопомрачительный запах жареного мяса, укропа и чеснока. Похоже, она приготовила ужин и собиралась кормить им своего гостя.
Милорадов втянул ноздрями воздух. М-м-м… Она еще и хозяйка отменная!
Дойдя до палатки, женщина остановилась.
– Георгий, – ласково и в то же время чуточку виновато позвала она. – Гоша, выходите!
Тут Милорадов растерялся. Почему Георгий? Какой еще Гоша? Милорадов точно помнил, что Спицына звали Константином. Впрочем, он мог назваться любым именем. Эта славная женщина вряд ли спрашивала у него документы.
Между тем Василиса продолжала уговаривать своего гостя:
– Хватить дуться, Георгий. Честное слово! Что ты как ребенок? Я же не хотела тебя обидеть. Вы, Ваше Величество, должны это понимать.
Из палатки не донеслось ни звука. И Василиса стала сердиться.
– Но что ты, право слово, как маленький! С утра же ничего не кушал. А я и свиную вырезку вашу любимую приготовила. Специально за ней в магазин на станции ездила. Неужели не попробуете? Вы принюхайтесь! Запах-то какой, Ваше Величество! За один запах можно мне простить все на свете.
Но Георгий был стоиком. Он не издал ни звука.
– Ну ладно! – произнесла Василиса. – Дело ваше. А я ему еще Ваше Величество! Пресмыкаюсь тут перед ним! В общем, слушай меня, друг мой! Еду я оставлю вот прямо тут у палатки, а сама ухожу спать! Если передумаешь, то покушаешь. А нет, так собаки или коты ваш ужин подъедят, Ваше Величество!
Она поставила кастрюльку
