постели его одежда, – указал Григорян.
– Только не вздумай ее на него натягивать, – предупредил следователь. – Одежду упаковать, – распорядился Наполеонов, – лилии, простыню тоже. Не забудьте про обувь. Он же наступил на стебли и часть из них растоптал, что-то должно остаться на подошве. Произвести здесь тщательный осмотр.
– Другие комнаты и кухню осмотрели, – вздохнул Славин.
– А туалет?
– Сейчас загляну, – ответил старший лейтенант.
– Не заглянуть, а тщательно осмотреть! – крикнул ему вдогонку следователь.
– Слушаюсь, товарищ капитан, – пробормотал тот, надеясь, что Наполеонов не услышит.
Но у следователя был прекрасный слух, и он ухмыльнулся, представив, в каком состоянии находится туалет Крысинского, если он умудрился довести жилые помещения до того, что в них не согласится переночевать самая распоследняя свинья.
Сам Емельян Юрьевич Крысинский никак не реагировал на проводившийся у него обыск, не проснулся он и когда его заворачивали в старое рваное покрывало и буквально на руках выносили из родного жилища, чтобы небрежно бросить на заднее сиденье полицейской машины. Даже когда автомобиль тронулся с места, пьяница, дебошир и подозреваемый в убийстве продолжал мирно посапывать.
Следователь опечатал двери обеих квартир – Крысинского и Андриевской. Отпустил понятых, рассыпавшись перед ними в благодарностях, прежде чем сказать обоим «до свидания».
Отправил участкового и одного из оперативников сопровождать задержанного. Расстался временно с Незовибатько, чуть ли не слезно умоляя его ускорить экспертизу.
Их дежурство закончилось, но в реальности это ничего не значило.
Наполеонов с двумя оперативниками поехал по месту прописки убитой. А жила Елена Валентиновна Андриевская на значительном удалении от своей личной квартиры.
Прописана она была в элитном, хоть и не совсем новом доме, расположенном недалеко от Волги. Помня номер квартиры Андриевский, Наполеонов прикинул, что часть окон их квартиры смотрят окнами на Волгу.
Консьержка, увидев удостоверение следователя, сразу же потянулась к телефону.
– Звонить не нужно, – голосом, не терпящим возражения, проговорил Наполеонов, – просто пропустите нас.
И женщина не решилась возражать.
Андриевские жили на третьем этаже, но Наполеонов все-таки направился к лифту, и оперативники последовали его примеру. Лифт доставил их на этаж молниеносно.
– Неплохо жить в таком доме, – проворчал следователь, но, вспомнив двушку, в которой они проживали с матерью, почему-то сразу успокоился.
Несмотря на то что квартира их находилась в старой хрущевке, которую, по идее, давно надо было бы снести, Наполеонов любил двор, в котором вырос, и подъезд, где на каждой лестничной площадке росли в горшках и ящиках зеленые растения, за которыми ухаживали жильцы, в том числе и его мама.
И квартира их, благодаря усилиям мамы, была уютной и чистой. Двух комнат на двоих им хватало.
Как говорила сама Софья Марковна:
– Не телиться же нам в них. – Хотя нет-нет да вздыхала украдкой: – Вот, если Шурочка женится, дети пойдут и будет тесновато.
Но Шурочка, он же следователь Наполеонов, жениться не собирался, ссылаясь на то, что он уже и так женат. На своей работе.
Избавившись таким чудодейственным способом от едва начавших пробиваться ростков зависти, Наполеонов вышел из кабины лифта и, шагнув в сторону нужной квартиры, нажал на звонок, который тотчас залился соловьем.
Прошло не менее полминуты, прежде чем женский голос настороженно спросил:
– Кто там?
– Полиция! Откройте! – Наполеонов догадывался, почему голос взволнован.
Здесь, по-видимому, было заведено, что консьержка звонит и сообщает жильцам, что к ним пришел посетитель.
– Какая еще полиция, – по-прежнему не открывая двери, переспросила бдительная особа.
– Обыкновенная, – ответил Наполеонов и спросил ленивым тоном: – Приглашать понятых?
– Это еще зачем? – переполошилась женщина за дверью.
– Будем вскрывать вашу дверь.
– Еще чего! – возмутились за дверью. – Права не имеете!
– Еще как имеем, – все так же бесстрастно заверил следователь.
Дверь наконец приоткрылась на цепочке.
Наполеонов рассмотрел моложавое лицо и подозрительный взгляд, буквально впившийся в него.
– Покажите удостоверение! – потребовала женщина.
– С превеликим удовольствием, – ответил следователь и развернул перед ней свои корочки.
Она все внимательно прочитала и спросила:
– Вы следователь Александр Романович Наполеонов?
– Так точно, – ответил Наполеонов, а про себя подумал: «Если она спросит, чем докажете, я ее придушу. Не сильно, конечно, а так, немножко, для профилактики».
Но женщина удовлетворилась его ответом и открыла дверь. Тут она увидела стоящих за его спиной оперативников и, вытаращив глаза, спросила:
– А это еще кто?
Наполеонов чуть не ляпнул «личная охрана крестного отца», но вовремя спохватился и обратился к оперативникам:
– Покажите гражданке свои удостоверения.
Те выполнили его просьбу.
– Довольны? – спросил Наполеонов.
Она ответила:
– Да. – Но по лицу ее было видно, что она довольна ничуть не больше курицы, снесшей разбитое яйцо.
– Мы войдем? – спросил Наполеонов. – Или устроим представление для соседей?
– Входите, – сухо ответила она и сердито поджала и без того тонкие губы.
Проигнорировав ее мимику, следователь проговорил:
– Теперь ваша очередь представляться.
– В смысле? – искренне удивилась женщина.
– Кто вы такая? И что делаете в квартире Андриевских, как я понимаю, в их отсутствие?
Женщина неожиданно для следствия стала красной, как переспевший помидор. Ему показалось, что при этом даже щеки ее надулись.
– Я Тамара Михайловна Прудникова! – отчеканила она. – И я тут служу!
– Прямо как в театре, – не удержавшись, хмыкнул Наполеонов.
– В каком еще театре? – обиделась женщина.
– Это я так, к слову. Служат, как правило, в театре. Ну еще у нас в полиции.
– Я не знаю, что у вас делают в полиции, – начала было женщина.
– Все, все, – перебил ее следователь, – все понял, приношу свои извинения. Вы, значит, работаете у Андриевских домработницей.
– Экономкой, – с достоинством поправила Прудникова.
– Отлично. Экономкой так экономкой. Разрешите вас спросить, Тамара Михайловна, где сейчас находятся ваши хозяева?
– Олег в институте. Эммануил Захарович и Елена Валентиновна на работе.
– На работе – это где?
– Эммануил Захарович у себя в офисе. Вы ведь знаете, что он хозяин компании по грузоперевозкам?
– Знаем, – не моргнув глазом солгал Наполеонов. – А где ваша хозяйка?
По-видимому, слово «хозяйка» резало слух Прудниковой, потому что она поморщилась, точно проглотила сразу целый лимон, но все-таки ответила:
– Елена Валентиновна в школе. Она же учитель! – Тамара Михайловна посмотрела на следователя как на недотепу.
– Вы уверены? – не обращая внимания на эмоции экономки, продолжил спрашивать он.
– В чем? – удивилась женщина.
– В том, что хозяин в офисе, а хозяйка в школе?
– Конечно.
– У вас есть телефон Андриевской?
– Разумеется, – почему-то обиделась Прудникова.
– Тогда позвоните ей.
– Зачем?
– Позвоните, позвоните, – настаивал следователь.
Тамара Михайловна пожала плечами и набрала номер Андриевской. Через некоторое время она посмотрела на следователя и проговорила с недоумением:
– Телефон не отвечает.
– Абонент вне доступа? – спросил он.
– Откуда вы знаете?
– Скажите-ка мне, любезная Тамара Михайловна, ваши хозяева вчера ночевали дома в полном составе?
– Что вы имеете в виду? – возмутилась Прудникова.
– То и имею! Кто из Андриевских провел эту ночь в своей кровати? И не темните! – Наполеонов погрозил женщине пальцем. – Ложь ни вам, ни вашим хозяевам на пользу не пойдет! – предупредил он.
Прудникова поджала губы, потом проговорила недовольным голосом:
– Олег и Эммануил Захарович ночевали дома, а Елена Валентиновна, наверное, в своей квартире.
– Она что же, живет отдельно от мужа и сына? – спросил следователь.
– Нет, почему же сразу живет, – ответила экономка.
«Действительно, – подумал при этом следователь, – уже не живет».
– Вы не ответили на мой вопрос, –
