в темноту ночи.
Через несколько дней Зоя вышла на улицу позвать щенка. Он не отзывался. Возвращаясь к дому, она на что-то наступила. От неожиданности вскрикнула. Прямо под дверью валялся разбитый телефон Дениса.
Она взяла его и, озираясь по сторонам, вбежала в дом, закрыв дверь. Ошибки быть не могло. Его кто-то подбросил, и именно в эту ночь. Она была точно уверена, когда муж уезжал, телефон был с ним.
Женщина осмотрела аппарат. Экран был разбит, сим-карта отсутствовала.
О Веронике Зоя узнала случайно. Купила ее книгу в магазине, а на последней странице, где данные об авторе, увидела совместное фото. Там счастливая Вероника, Денис и их сынишка.
Зоя приехала сюда в надежде, что Денис у Вероники.
Испуганные женщины в один голос утверждают, что Денис, гражданский муж Зои и погибший муж Вероники, которого много лет назад зверски убили, – это одно и то же лицо.
Я поморщилась. Дело обещало быть интересным. Оставила женщин в гостиной, им было о чем поговорить, и вернулась в свою комнату.
Наскоро сняв мокрый халат, в котором до сих пор находилась, я открыла чемодан и, достав белую водолазку и темно-синий спортивный костюм, наконец переоделась и вышла в гостиную. Женщины пили кофе. Даже удивительно было на них смотреть, будто давние подруги. Это с учетом того, что они могли делить одного мужчину, даже об этом не догадываясь.
Взглянув на часы, я вздохнула. Вот и день, считай, пролетел. Казалось бы, только приехала, а время уже – сильно после обеда. Я и не заметила, что мы так долго общались с Зоей…
– Я выйду позвонить, – коснувшись плеча Ники, предупредила я. – Ключи от дома дайте мне, пожалуйста. И никуда без меня не выходите. Разумеется, никого больше не впускайте, – добавила я иронично, кивнув на Зою, но слова мои, кажется, были пропущены мимо ушей. Вздохнув, я пообещала: – Скоро вернусь.
Ника безропотно протянула мне связку ключей.
Я вышла на улицу. Стало смеркаться. Деревенский воздух пахнет особенно, его не сравнить с городским. Легкие будто стали работать по-другому. На таком воздухе и думается легче. Он пахнет травой и ночной прохладой, чистотой и свежестью тишины. Городская суета не дает отдохнуть организму от шума и бесконечного движения.
Я прошла в беседку, находящуюся рядом с домом, и еще раз осмотрелась. Ничего подозрительного поблизости не было.
Мой телефон вдруг ожил и затрезвонил громко и протяжно. Звонила тетушка. Я совсем забыла ее предупредить. Уехала рано утром, когда Мила еще спала, обещала позвонить, да не успела. День сегодня выдался перенасыщенным.
– Да, милая, слушаю тебя.
Удивительно! У меня жесткий характер, волевой, профессия обязывает. Но с тетей Милой я становлюсь лапочкой. Будто у меня раздвоение личности. Одна – хладнокровный телохранитель Евгения Охотникова, окончившая в свое время ворошиловское училище и побывавшая не в одной горячей точке, а другая – племянница Милы, заботливая, в меру возможности, любящая и готовая помочь.
Успокоив тетушку, я решила выйти со двора и пройтись по улице. Необходимо было проветрить голову и разработать дальнейший план действий. А еще разведать обстановку. Может, кто-то из местных видел что-то подозрительное. Например, кого-то, кто мог подкинуть запонки Веронике.
Гуляя по улицам, невольно залюбовалась местностью. Бур Тасы были великолепны. Это для местных все стало обыденным, а для городского жителя поселок – настоящий рай на земле.
Выйдя на центральную улицу, я наткнулась на небольшую церквушку, старенькую, но ухоженную и чистенькую. Рядом бил фонтан, везде цветники, чисто и ухоженно. Что не скажешь о центре города в Тарасове: бесконечные пробки, грязь и облупившийся асфальт.
Было заметно, что здесь любят свою родину и гордятся ею. Небольшая сцена на площади к вечеру оживала. Народ, закончив свои домашние дела, подтягивался для общения. Подростки выплясывали друг перед другом, весело смеясь. Пожилые люди сидели на лавочке и что-то увлеченно обсуждали.
Я подсела к молодым девушкам и начала непринужденную беседу. Представившись репортером из городской газеты, задала ряд интересующих вопросов. Для пущей убедительности сделала несколько ярких фотографий и отправилась восвояси.
Большое скопление людей для меня было нежелательным. Тем более нельзя было так надолго оставлять дом без присмотра, это непрофессионально. Враг мог быть где-то рядом. Я мысленно отругала себя за эту оплошность и ускорила шаг.
Не все улицы поселка были освещены так, как центральная. Поэтому до дома я практически дошла вслепую. Когда оставалось несколько метров, спиной почувствовала что-то неладное. Издержки профессии. При малейшей опасности у меня предательски начинало сосать под ложечкой. Эти ощущения не спутать ни с чем.
Замедлила шаг и, нагнувшись, сделала вид, что завязываю шнурок на кроссовках. Противник не заставил себя долго ждать. Налетев со спины, он попытался оглушить меня чем-то тяжелым. Я ловко увернулась и ударила его в пах. Тогда мужчина, в этом я уже не сомневалась, попытался ухватить меня за ногу, но, промахнувшись, окончательно потерял равновесие и рухнул на землю.
– Все, сдаюсь! – Парень закричал от боли.
– Что тебе от меня нужно, говори немедленно!
С силой развернула противника к себе лицом и, ухватившись за шею, стала сдавливать ее рукой.
Мужчина захрипел и начал кашлять. Я ослабила хватку, но выпускать его не стала. Мало ли что он выкинет еще. Сомнительная личность с такими же намерениями.
Пригляделась к нему. Совсем еще молодой парень, лет восемнадцать или двадцати, не более. На шее цепочка из недорогого металла, на пальце перстень. Несколько зубов с золотыми коронками. Руки чистые, татуировок нет, значит, не из мест не столь отдаленных. Скорее всего, местная «элитная молодежь». Типа нашей «золотой» в городе.
– Слушаю тебя! – Я еще сильнее сдавила его горло.
– Просто красивая, решил проводить. – Парень начал прерывисто хрипеть.
– Врешь, говори, кто тебя подослал?
Парень сильно покраснел, из глаз потекли слезы. Я ослабила хватку. Он, воспользовавшись небольшим послаблением с моей стороны, попытался высвободиться, но только сделал себе больнее.
– Все, не могу больше, отпускай, умру сейчас, – взмолился враг и начал громко просить прощения. – Не знаю их, машина подъехала, попросили тебя вырубить, всё. Денег дали и уехали. Даже лиц не видел, стекла затонированы. Мужчина сидел в черных очках. Больше ничего не знаю. Отпусти.
– Звать тебя как?
– М… Паша, – неуверенно откликнулся парень, я хмыкнула и чуть сильнее сдавила его шею. Он тут же исправился: – Миша я, Михаил Власов, живу неподалеку.
– Живешь, значит, неподалеку? – хмыкнула я. – И тусуешься в окрестностях? – Я ослабила хватку, ожидая ответа.
– Ну да, – закивал мальчишка.
– А скажи-ка мне, Миша, во-он в том доме, знаешь, кто живет? – ткнув рукой в сторону Вероникиного коттеджа, спросила я.
