class="p1">– Четыре человека уже пропали. Раз дело такое серьёзное, то, скорее всего, этим всё не ограничится.
Она развернулась и выложила на стол четыре карты малых арканов.
– Да, и они никак между собой не связаны, – леди провела ладонью по картам. – Посмотрим, кто будет пятым.
Следующим рядом она выложила ещё четыре карты, теперь уже старших арканов: Повешенный, Дьявол, Колесо фортуны, Влюблённые. Женщина бросила недовольный взгляд на последнюю карту:
– Снова Влюблённые. Чувствую, поездка будет не очень удачной.
В комнате после сеанса было душно, поэтому Айна оставила окно открытым; и до медиума донеслось всхрапывание лошади. Видимо, нарочный всё ещё ожидал. Леди Макабр отодвинула штору. Лошадь держал под уздцы молодой мужчина в чёрном камзоле. Женщина несколько раз моргнула. Нет, это всего лишь игра света – камзол тёмно-синий, а чёрным был только котелок с серебристой широкой лентой. И правда, нарочный от сэра Барлоу. Он был ей знаком. Немного неказистый, но открытый и добродушный молодой человек, который всеми силами старался помогать семье Барлоу.
Леди Макабр оставила колоду на столе и, надевая перчатки, вернулась в комнату. Айна как раз достала фигурную резную брошь в форме черепа и придирчиво её осматривала: необычное украшение сделали по рисунку африканки, и сейчас она проверяла насколько точным оказалось исполнение. Удовлетворённо кивнув, Айна протянула руку с жутковатым украшением, представив то на суд вошедшей леди.
– О да, – хозяйка удовлетворённо кивнула. – Айна, спустись к нарочному и скажи, что мы приедем завтра к чаю. Писать мне сегодня не с руки, все силы уйдут на сборы.
Африканка вернулась через несколько минут.
– Айна, у меня сегодня вечером должна быть гостья, – леди Макабр пролистала книжечку.
– Го-о-остья, – протянула чернокожая женщина, многозначительно кивая.
– Передай ей это, – изящная рука в высоких перчатках протянула помощнице подготовленное письмо, которое тут же скрылось где-то в складках платья африканки. – Послание о том, что приезжать ей не стоит. Духи не благоволят нашей встрече, – поддерживая образ, протянула леди Макабр.
*Генри Вуд – псевдоним, под которым мисс Энни Вуд издала свои первые книги.
сэр Джеймс Уоррэнцентральное полицейское управление г.Каддингтонсентябрь, 142 часа 30 минут после полудня
– Констебль Уотсон.
– Да, сэр?
– Не подскажите, занимается ли кто-нибудь делом поместья Оффорд?
– Не могу знать, сэр. Я могу позвать секретаря, сэр.
– Будьте так любезны.
– Минуту, сэр.
Уотсон поклонился, скрылся за дверью, и через некоторое время в кабинет заглянула очень бледная женщина, неуловимо напоминающая моль: среднего возраста, в толстых очках, с волосами, спрятанными под вылинявшим чепцом.
– Да, сэр? – она близоруко щурилась даже через очки, высматривая своего начальника.
Пока суперинтендант ожидал появления немолодой леди, он уже забил трубку, но так и не зажёг, а просто крутил в руках.
– Скажите, мэм, кто занимается делом поместья Оффорд? – спросил сэр Уоррэн, даже не глядя на вошедшую.
Женщина-секретарь открыла принесённую с собой папку и начала листать записи.
– Я так полагаю, что... Старший инспектор Гастингс… – бесцветным голосом начала она. – Да, старший инспектор Гастингс. Дело хотели передать в Скотланд-Ярд, но возникли какие-то трудности, и дело так и не ушло.
– Пусть пока оно останется у нас. Пригласите инспектора.
Женщина загнула уголок на выбранной странице.
– Что-нибудь ещё, господин суперинтендант?
– Скажите, чтобы он взял с собой все материалы по делу.
– Хорошо, так... – женщина перелистнула страницу и удивлённо охнула. – Ох, а тут депеша была. Хм, срочная. О, с прошлой недели.
Её глаза, увеличенные очками, растерянно оглядели лист, а затем – суперинтенданта. Она протянула сэру Уоррэну слегка пожелтевший листок. Депеша была от старшего инспектора Гастингса. Как сообщалось в ней, он отправился в поместье, чтобы провести опрос свидетелей и осмотреть место происшествия, и сделал несколько неожиданных открытий, о которых хотел поговорить с господином суперинтендантом лично. А пока остаётся на месте, чтобы не позволить слугам уничтожить ценные улики и узнать больше деталей.
Далее была приложена расписка, подтверждающая, что материалы по делу поместья Оффорд были получены мистером Гастингсом. Также прилагался полный, как сэр Уоррэн надеялся, перечень этих самых документов.
Суперинтендант отложил депешу на стол и, не отрывая взгляда от яркой пометки «срочно», спросил:
– Мэм, скажите, когда инспектор Гастингс последний раз появлялся в участке?
– Так, значит, сегодня я уже поливала цветы… И, значит, накормила миссис Кошечку… Это значит, получается… О. Вот, собственно, когда он документы брал из картотеки. Выходит, три дня назад, сэр.
– Его не было три дня, и никого это не смутило?
– Да всех их разве ж упомнишь, сэр! Скачут тут, скачут… – развела руками женщина.
– Можете идти.
– Спасибо, – женщина уже собиралась развернуться и покинуть кабинет, но бросила взгляд на свои же записи. – А материалы по делу не надо, сэр?
– Надо, если они есть.
– Я посмотрю…
Сэр Уоррэн проследил за медленно удаляющейся спиной моли, лишь по ошибке ставшей человеком. Он прекрасно понимал, что никакие материалы не получит. Дверь закрылась, чтобы спустя пару мгновений снова открыться: женщина-секретарь внимательно посмотрела через толстые стёкла на суперинтенданта.
– Вы бы окошко закрыли – дует в спину, – сердобольно посоветовала она и снова скрылась.
Мужчина тяжело вздохнул. Отложив трубку, вытащил из кармана ключ, отпёр ящик стола, достал револьвер и, не торопясь, зарядил его. Провернул барабан и спрятал оружие в кобуре на поясе.
На краю стола, почему-то, лежала папка с уже законченным делом Янса Юстика. Сэр Уоррэн был уверен, что раньше её здесь не было: дело давно передали в архив, а рассеянная секретарь держала только одну папку. Застегнув ремень кобуры, суперинтендант поднялся и обошёл стол, сверху-вниз взирая на давнишнее дело. Несколько секунд он хмурился, а затем одним резким движением отправил папку в запирающийся ящик стола. Этим делом он не гордился, но вспоминал о нём постоянно, заставляя себя взвешивать каждое решение, с особой дотошностью собирать улики и принимать
