внесла за квартиру не те деньги, чтобы ставить из-за них Павлу на живот утюг или вырывать ногти. Однако иметь хороший аргумент на случай всяких непредвиденных обстоятельство меня научила жизнь. Так спокойнее. Пусть думает, что опущусь до такого, и, в случае чего пойду к бандитам. Такая вероятность развития событий снижает риск перетаскивать, на ночь глядя, вещи в ближайшую гостиницу или на вокзал. А что если взбредёт Павлу вдруг жениться по любви с первого взгляда и привести молодую, или не очень, жену в свой дом? Нет, я не хочу, чтобы мне показывали на дверь раньше установленного срока. Такой подход к съёму квартиры у меня не случайно. Однажды я уже крепко обожглась на квартирных мошенниках и теперь «дула на воду».
Когда за Павлом закрылась дверь, я направилась осматривать своё новое жилище уже более обстоятельно. Это была «трёшка» на Кутузовском. В народе такие называют «сталинками». Построенная в годы правления тирана, она впечатляла высокими потолками, широкими парадными и надёжностью. Что говорится, строили на века. Со слов Павла, когда-то сюда поселился его дед, наркомовский работник. С тех пор квартира переходит, из рук в руки по отцовской линии. Что такое нарком, я представляла смутно, а если честно и вовсе не знала. Однако эта новость прибавила в моих глазах подмосковному врачу авторитета.
Изучение интерьера я начала с гостиной. Здесь старинные шкафы сочетались с современной плазмой приличной диагонали и двумя странными напольными вазами, из которых торчали сухие ветки. Я уже знала, что такие веники именуют икебанами и не понимала, зачем в квартире эти пылесборники. На книжных полках была самая разнообразная литература. Медицинские термины на корешках соседствовали с фамилиями именитых авторов. Я ничуть не удивилась целой батарее одинаково пузатых томов Ленина. Я знала, что в своё время этот дедушка с бородкой приложил не мало усилий не только в написании трудов, но и свалил с трона царя, династия которого правила Россией со времён нашествия Батыя. На этом мои познания истории заканчивались. Спальня была больше похожа на монашескую келью. Узкая как пенал с единственным окном, выходившим во двор, она с трудом умещала двуспальную кровать и две тумбочки. У стены старомодный комод. Третья комната была заперта на ключ. Я лишь заглянула в замочную скважину, но ничего не смогла увидеть. Со слов Павла, эти квадратные метры принадлежали матери и были едва ли не святыми. Туда он отнёс на весь период моего проживания, ценные вещи и документы…
Немного освоившись, я включила в ванной воду и разделась, как в дверь позвонили…
Я выглянула в глазок, подозревая, что вернулся что-то забывший Павел. Однако увидела на площадке странное худосочное существо с вытянутым лицом.
— Кто? — спросила я через дверь.
— Михайловна! — позвали хмельным голосом. — Открой!
— Я не Михайловна! — ответила я.
— Пашку позови! — потребовало существо.
Я снова заглянула в глазок. Теперь мужчина уже упирался рукой в косяк. Его явно не держали ноги, и он периодически приседал, но тут же выпрямлялся. Это состояние души и тела мне было знакомо не понаслышке. Точно так же мой папаня являлся практически ежедневно. Зная, что в таком состоянии человек не соображает, и может, ввалившись, уснуть прямо на полу, я просто тихо отошла от двери.
Однако новый звонок заставил вернуться.
— Что вам нужно? — спросила я грубо.
— Михайловна! — взывал мужчина. — Открой!
— Кто вы? — зачем-то поинтересовалась я.
— Мишка!
— Что вам нужно?
— Открой!
— Господи! — вырвалось у меня. В надежде, что сосед Мишка увидит перед собой постороннего человека и уйдет, подвигла меня на подвиг. Я открыла замок, и тут же сморщилась от запаха перегара.
— Михайловна! — восторженно провыл Мишка и вытянул перед собой руки. — Дай обниму!
— Мужчина! Что вы себе позволяете?! — возмутилась я, стараясь говорить как можно строже.
Мужчина имел смешную, словно сплющенную с боков голову и оттопыренные уши. Волосы над ушами были сострижены почти под ноль, зато чуб стоял дыбом и делал его похожим на «ирокез» панка. Я представила, что кончики волос этого гребешка выкрашены в розовый цвет, и улыбнулась. Видимо это не ускользнуло от размытого парами алкоголя внимания мужчины, и он приободрился.
— Займи стольник соседу! — потребовал гость.
— Нет твоей Михайловны! — простонала я.
— Теперь вижу! — Он громко икнул. — А вас как зовут?
— Маруся!
Мужчина прижал руку к груди и состроил такую гримасу, что мне показалось, ещё чуть, и расплачется.
— Маруся, дай сто рублей! — взмолился он.
Я устало вздохнула. В конце концов, не обеднею, даже если не вернёт. Зато не перельётся в ванной вода, да и не всегда же этот сосед бывает таким. Если приходит, как к себе домой, значит, уверен, что дадут ему здесь, поскольку знают.
Я закрыла за соседом двери, как вспомнила, что до сих пор не посмотрела, что в свёртке, который обнаружила в лесу. Я даже удивилась тому, что с самого начала не сделала это. Свёрток лежал на дне сумочки. Я положила его на стол и отправилась за ножом. Найдя в выдвижном ящике кухонного стола ножницы, я вернулась и вскрыла ленты. Под чёрным пластиковым пакетом оказался странный металлический предмет неправильной формы. Поскольку с его торца были разъемы, для каких-то проводов, я сделала вид, что это какая-то деталь от машины. Потеряв к ней всяческий интерес, я направилась мыться. На вечер были большие планы. А именно — я собиралась, что говориться, «оторваться». Причём по полной. Однако зазвонивший где-то в зале телефон, заставил вернуться. Странно, но это была Рольгейзер.
— Здравствуй, Марта, — как всегда пафосно-официально поприветствовала она. — Как устроилась?
— Спасибо, хорошо, — ответила я, теряясь в догадках, чем вызвано внимание к моей персоне.
— Тебе придётся завтра приехать в пансионат, — объявила она тоном, не терпящим возражений.
— А я могу узнать, зачем? — осторожно поинтересовалась я.
— Да хотя бы для того, чтобы уважить старуху. — Рольгейзер рассмеялась сухим, механическим смехом, и тут же умолкла. — На самом деле вы упорхнули, не оставив мне гарантийного письма. Вернее письмо есть, но вы не соблаговолили возвести его в статус документа.
Я ровным счётом ничего не поняла из сказанного ею. С другой стороны в ванной уже давно вода переливалась в слив.
— Не понимаю вас, — призналась я.
— Вы не расписались в документах! — наконец разродилась она.
И тут до меня дошло. Ну конечно! Как я могла упустить этот момент! Спонсоры пансионата требуют отчётности после каждого выпуска очередной партии девиц. Кто они, эти люди, мне неизвестно, равно как и то, ради чего они вкладываются в столь сомнительный, и даже скандальный проект. Было абсолютно непонятно, каким способом можно получить дивиденды от того, что даёшь деньги на подготовку женщин для
