Ознакомительная версия.
Жить дольше клону не позволят теломеры. Это «хвосты» молекулы ДНК, которые укорачиваются в течение жизни организма. Длина этих «хвостов» и определяет возраст организма.
Так вот, длина теломера у клона будет всегда равна длине теломера донора.
Поэтому в некоторых государствах опыты по клонированию человека запретили официально, например во Франции, Германии, Японии.
А теперь вы можете ответить на вопрос: почему рыдали матери клонированных младенцев через пару месяцев после возвращения в город? И почему не впускали в свой дом соседей?
Платон поднял голову и потрясенно спросил:
– Их девочки состарились и умерли вскоре после смерти своих отцов?
– Садись, пять! – я попыталась сострить, хотя мне было не до шуток. – Разумеется, теломеры смертельно больных, старых отцов не могли подарить детям больше нескольких месяцев жизни. Я думаю, младенцы умерли бы намного раньше, но кто-то умело продлевал им жизнь с помощью особого фермента – теломеразы. Этот фермент отменяет укорачивание теломеров, к примеру, в половых клетках. Ведь вы понимаете, что если бы у больных отцов достали бы сперму, то их дети прожили бы обычную, достаточно длинную жизнь?
Но с помощью теломеразы невозможно продлить жизнь организма надолго. Клетки, в которые она введена, со временем превращаются в раковые и начинают бесконтрольно размножаться.
Не знаю, от чего умерли девочки – от мгновенного старения или от бурно растущих злокачественных опухолей, но ясно одно: к моменту приезда французского генетика мсье Лемерье обеих девочек уже не было в живых.
Матери были искренне потрясены гибелью дочерей. Но они понимали, что совершили преступление, и безумно боялись своих покровителей. Поэтому первым делом они позвонили организаторам этой дикой затеи и, получив приказ ни в коем случае никому не говорить про гибель детей, заперлись в своих домах, не впуская соседей. Эта предосторожность их не спасла. Главарь не мог допустить встречу матерей с генетиками-экспертами.
– Вероника, ты гений, – потрясенно заметил Вадим.
Я польщено кивнула. В этот момент я и сама гордилась собой.
– Теперь перейдем к органам, изъятым у бандитов, – насладившись восхищением Вадима, продолжила я. – Почти на сто процентов уверена, что они не были вырезаны у пропавших людей. Как я уже говорила, слишком много усилий требуется для обустройства подпольной клиники, слишком много народу приходится задействовать для того, чтобы похитить нужного человека. Чтобы поставить похищения людей на поток, нужны очень большие деньги, их невозможно заработать, продавая по десять-пятнадцать почек в год.
Но представьте себе, что появилась возможность для каждого больного человека вырастить орган, идеально ему подходящий. Орган, который точно приживется в организме, и не надо будет пожизненно принимать лекарства, препятствующие его отторжению. Орган, ради получения которого не надо ждать смерти другого человека, ради которого не надо убивать. То есть орган, выращенный из клеток кожи самого заказчика?
Недавно сразу две группы ученых, в Японии и США, сумели методами генной инженерии перепрограммировать взрослые клетки кожи в клетки, практически не отличающиеся от эмбриональных по способности превращаться в любые типы клеток человеческого организма. То есть теперь из этих клеток можно вырастить почку, печень, сердце…
А то, что сделали одни ученые, могут повторить и другие. Какой-то самородок из России достиг отличного результата… И в этом самом городке, в подпольной лаборатории, клонирует человеческие органы. Именно их, скорее всего, и перехватили во время облавы. – Я немного помолчала и с тяжелым вздохом добавила: – Только это тоже обман. Теломеры по-прежнему диктуют свой срок. Понимаете, если у здорового человека отбили почки – в драке, к примеру, – то из его кожи можно вырастить другие почки, которые проживут вместе с ним долгую счастливую жизнь. Но если человек тяжело болен? Его организм запрограммирован на скорую смерть. И из его кожи получатся только больные органы с сильно укороченными теломерами. Сколько они прослужат хозяину? Год, пять лет, десять?
– Десять лет лучше, чем довольно быстрая мучительная смерть, – заметил Вадим. – К тому же потом из кожи можно вырастить еще одни почки.
– Разумеется, десять лет совсем неплохо, – согласилась я. – Но не факт, что новые органы служат так долго. Скорее всего, не больше года. А если в клонировании участвует теломераза, то через год клиент умрет еще более мучительно, чем от отравления крови при отказавших почках. – Сделав паузу, я продолжила: – Кстати, вполне возможно, что именно клонирование привело к рождению негритят у белых семейных пар. – Я тяжело вздохнула. Такой красивой была моя теория телегонии, и что от нее осталось? – Платон, помнишь тот жуткий случай, когда мужик задушил жену после рождения черного ребенка? Не знаю, как это проделали, но вполне возможно, ей просто подменили эмбрион. То есть она забеременела от мужа, но при осмотре гинеколога эмбрион извлекли и на его место подсадили другой. Вероятно, это была генеральная репетиция перед главным выступлением – то есть перед рождением детей от олигархов.
– Вероника, что ты несешь? – потрясенно спросил Вадим. – Как можно незаметно подменить эмбрион?
– Разумеется, женщине должны были дать легкий наркоз, – согласилась я. – Это было несложно. Гинеколог мог сказать, что у нее, к примеру, небольшая эрозия матки и надо сделать прижигание. Получасовая, совсем не сложная операция, наркоз вводится в вену, через полчаса женщина просыпается, встает и идет на работу. На тот момент эта несчастная, думаю, и не подозревала о своей беременности. Скорее всего, к гинекологу она пришла с какими-то жалобами, а тот, увидев беременность на УЗИ, решил совершить подмену.
И это наводит на следующую мысль – без «своего» гинеколога не могли обойтись и Ромашова с Котеночкиной. Конечно, клонированный эмбрион изготовили в специальной лаборатории, но кто-то же наблюдал их беременности, и вряд ли это был обычный, ни о чем не подозревающий врач. Все же эмбрионы не совсем обычные, нужен был особый уход и наблюдение.
Надо проверить, один или разные гинекологи вели беременность двух наших наследниц и Натальи Дубровиной – той женщины, которая родила негритенка и которую убил муж. Если гинеколог у них был одни, считайте, у нас появился вполне надежный конец веревочки, потянув за который мы сможем размотать адский клубок. И на этот раз я не собираюсь эту веревочку упускать. – Я выразительно посмотрела на Платона.
Тот кивнул и вышел из кабинета. Вадим достал из кармана мобильник и куда-то позвонил.
– Мсье Дрюон? Это Вадим Морозов. Разрешите доложить, – он говорил на вполне приличном французском, правда чересчур сильно грассируя. – Дело о незаконном получении наследства почти раскрыто. Это было клонирование эмбрионов. Да, вы правильно расслышали, именно клонирование. Не волнуйтесь, мы сможем это доказать. Свидетелями пойдут гинекологи, которые вели беременность наследниц. Они наверняка в курсе.
– Опять тревога! – в бешенстве влетел в кабинет Платон. – Эта чертовщина не закончится никогда!
– Что на сей раз? – устало спросила я. – Кого еще похитили, отравили спиртом, выпотрошили?
– Вроде все живы, – устало отмахнулся Платон. – Но ребята работали всю ночь. Все, кроме меня. А теперь нужно срочно проверять сигнал, а все валятся с ног. В общем, поехали. Морозов, ты с нами?
– Конечно, с вами, – с готовностью согласился Вадим. – Но может, все же сообщишь нам, что случилось?
– А хрень какая-то! Побежали, на ходу объясню. – И Платон пошел к выходу.
Уже сев в машину и заведя мотор, он снизошел до объяснений.
Обыск в больнице, как мы уже поняли, длился до самого утра. Опросили всех врачей, сестер и санитаров, дежуривших в больнице. Результаты, разумеется, были нулевыми. Никто не признался, что подменил генералу лекарство. Но около семи утра, когда все – и опера, и подозреваемые – уже валились с ног, майору Федотову позвонили с неустановленного номера и тихий девичий голос сообщил, что может назвать имя человека, убившего генерала Нечаева. Майор выразил горячую готовность слушать и, как в известной комедии, чуть ли не восклицал: «Имя, сестра, имя!» Но в трубке раздавался лишь какой-то шорох, потом короткий отчаянный вскрик и – тишина.
Майор дал приказ немедленно обыскать больницу еще раз, и несчастные оперативники, держась руками за стены, вновь расползлись по коридорам. Искали они недолго. Кто-то случайно рванул дверь подсобки рядом с кабинетом главврача, и оттуда выпала тонкая женская рука.
Несчастная молоденькая медсестра-практикантка Мария Семенцова была еще теплой, когда ее нашли. Как сказал эксперт, ее убили пять-десять минут назад, как раз тогда, когда позвонили майору Федотову. На сей раз в качестве оружия убийства был использован скальпель. Несчастной девушке рассекли сонную артерию на шее, весь ее белый халат был залит кровью, а на полу подсобки образовалось небольшое озерцо. Невозможно было нанести такой удар и остаться незапятнанным.
Ознакомительная версия.
