Ознакомительная версия.
Школу он закончил с серебряной медалью.
Поступил по мамкиному настоянию в институт пищевой промышленности, хотя особой любви к будущей профессии не испытывал. К этому времени Марьянкина мать вышла-таки замуж за человека столь же тихого и вежливого.
Он Марьянку усыновил.
И к Ваньке относился, как к родному… Машину учил водить, на рыбалку брал. Мать хоть и ворчала, но не запрещала, втайне завидуя удачливой соседке. Ее собственные кавалеры пусть и всякие знаки внимания оказывали, но замуж не звали.
Как-то так и жили…
Своей семьи Ванька не завел, как-то не складывалось у него с женщинами, зато Марьянкину полагал своей.
– Я когда узнал, что она с Генкой сошлась, разозлился жутко. – Ванька сидел на низеньком диванчике, сжимая в руках стакан. – Он же гад первостатейный… Я еще со школы помню. Ей так и сказал. А эта дуреха только и твердит, что, мол, любит его…
Дуреха сидела рядышком, прижимаясь к Ваньке.
– Верила, что он исправился… Ага, горбатого могила исправит. Жить к нему переехала… Семья у них… Если семья, то и женился бы.
Сейчас Ванька выглядел мрачным.
Сердитым.
В байковом халате, сине-полосатом, он походил на огромного плюшевого медведя, но почему-то смеяться над ним не хотелось.
– А то гражданский брак, гражданский брак… Привыкнуть им надо друг к другу… Ну год привыкали, а дальше-то чего? Совсем ей голову задурил… Ни к чему обязательства… А как квартиру продавать…
– Вань…
Марьяна покраснела и сильней к Ваньке прижалась. И вправду видит в нем опору и защиту?
– Хорошо хоть ко мне посоветоваться пришла… Я Генке сразу сказал, шиш тебе, а не квартира. Тетя Валя на меня дарственную оформила, как чуяла, что… Они с мужем в аварию попали… не по своей вине… пьяный за рулем… на встречку вылетел. Три машины всмятку, а самому – ни царапины.
Ванька выпятил нижнюю губу.
– Недели с похорон не прошло, как Марьяна ко мне пришла, мол, есть выгодные покупатели… Они с Генкой все равно живут вместе, так зачем вторую квартиру содержать? Продадут. В Генкиной ремонт сделают, а на оставшиеся деньги машину купят. Ага…
– Вань…
– Что, Вань? Я ж тебя предупреждал, что засранец он редкостный. Квартиру я продать не дал… так хоть дачу… Дача-то дяди Володи была. Дом кирпичный в два этажа. Десять соток земли. Сад. Водопровод… ушла, и деньги где?
Марьяна всхлипнула.
– Да успокойся уже… Это я тебе, Илья, рассказываю, чтоб не думал, что нам Генкина квартира нужна была… не нужна. У нас своя жилплощадь имеется. И у меня, и у Марьяны… Только это по справедливости будет, если квартира Генкина ей отойдет. Сколько она в нее вложилась? Этот же поганец не работал. Сидел на ее шее, еще и попрекал… Гений, чтоб его… Искусствовед… Зарплату получит – и в ресторан. Стресс снимать… а у Марьянки стресса нету… Тьфу… Я ее давно уговаривал бросить придурка. А ей жаль… Сколько она в него вложила сил и денег… Ремонт-то в квартире за ее счет делали. И на юг в прошлом году поехали… и даже картину эту не Генка нашел.
– Она проклята была, – подала голос Марьяна. И ладошку на руку Ванькину положила. – Погоди… Я знаю, что ты не веришь в проклятия, но эта картина действительно проклята… Мой отец… То есть он не был мне настоящим отцом, я это знаю, только он меня удочерил, и я его всегда папой называла…
Илья кивнул, ему было все равно, кто кого и как называл.
Просто и здесь выплыла картина.
Сколько ж их на самом-то деле?
– Он был искусствоведом… и не таким, как Гена… Гена, он не чувствовал искусство, понимаете?
Марьяна сидела ровно, вот только руки ее выдавали волнение. Она дергала манжеты рубашки, поглаживала их, мяла подол, отпускала, разглаживала складки, будто пытаясь их спрятать. Вздыхала.
– Гена… он был не очень хорошим человеком. К сожалению, я не сразу это поняла. Когда поняла, то захотела уйти, а он… Он не позволил.
– Я ничего не знал. – Ванька погладил узенькое плечико Марьяны. – Эта дуреха молчала.
– Да мне стыдно было… и папа… Он ведь столько всего для нас сделал, а я… Если бы Генка вытащил это… понимаете.
– Нет.
Илья ничего не понимал. Марьяна вздохнула.
– Я, наверное, не умею рассказывать… Знаете, когда любишь, кажется, что человек, которого ты любишь, идеален. А потом вдруг оказывается, что этот человек, ну… Он вовсе другой, а остальное ты себе сама придумала…
…Марьяна не знала, когда именно влюбилась в Генку. И вообще, как это случилось. Она помнила его со школы, смутно, потому как дела старшеклассников интересовали ее постольку-поскольку. И пусть брат – а Марьяна считала Ваньку именно старшим братом – рассказывал всякого, но рассказы эти Марьяна слушала вполуха.
А потом вообще школу закончила.
Поступила в училище… Конечно, дядя Володя говорил, что ей бы в университет пойти, но Марьяна-то прекрасно понимала, что университет ей не потянуть. Да и смысл какой? Получит она диплом, а дальше-то что? Дядю Володю она уважала безмерно, но еще, как ни странно, отличалась удивительным для женщины ее возраста здравомыслием. Потому выбрала ремесленное училище.
Хорошие портнихи везде нужны.
Вон соседка с первого этажа, благодаря которой Марьянка и научилась шить, живет неплохо. Строчит и сорочки, и наволочки, и прочую мелочь, за которую ей платят. И Марьянке будут. У Марьянки руки откуда надо растут, так тетя Валя говорит. И строчки у нее ровные выходят, аккуратные, и мелкой работы она не боится. Многие ведь не любят там обметывать петли или молнию втачивать, а ей вот нравится.
Она даже сама наряды придумывает.
Куклам.
Поступила она без проблем. И училась, как ни странно, с удовольствием. И на практику пошла в ателье, которое, невзирая на перемены в стране, работало… Там появились первые клиенты, которые уже обращались именно к Марьяне.
И первый заработок на дому.
Этот заработок тогда всем крепко помог, потому что дяде Володе вдруг перестали платить, а мамин завод и вовсе встал. Получилось, что теперь всех кормила Марьяна со своей машинкой.
Она бралась за всякие заказы.
Тогда-то и встретила Генку. Ему нужно было пиджак подогнать. По мужской одежде мастеров немного, все больше с женской возятся, а Марьянка вот взялась. И пиджак сделала хорошо… и от приглашения в кафе не отказалась. А что, она девушка молодая… Мама так говорит. Потом было еще одно приглашение, и еще… и прогулки… и Генка читал стихи, держал за руку… Как-то незаметно Марьяна поняла, что жить без него не может. Родители были не то чтобы счастливы, все-таки к идее гражданского брака они отнеслись без должного вдохновения, но перечить не стали.
Не в правилах семьи это было.
А вот с Ванькой они поссорились.
– Дура, – сказал он, и впервые Марьяна, которая старшему брату в рот смотрела, воспротивилась.
– Я его люблю!
– Вдвойне дура!
На этом беседа и закончилась. Марьяна гордо ушла, а Ванька остался… Ничего-то он не понимал. Генка любит свою Мышку и вскоре настоящее предложение сделает. Тогда-то она и отправит упрямому братцу приглашение, белое и с голубочками.
Пусть приходит на свадьбу.
Пусть убедится, что Марьянка счастлива… Она и платье себе присмотрела, пышное и с фатой каскадом. А еще ресторан… Конечно, на все требовались деньги, но они с Генкой старались.
Копили.
Генке, правда, не везло. В новом-то мире искусствоведы не очень нужны, Марьянке ли не знать. Она-то слышала, как папа о том же говорил… А папа ведь не просто так, а директор местного музея. И если он на крошечной зарплате сидит, то откуда у Генки заработку взяться?
Вот Марьяна и работала как одержимая. Часами просиживала за швейной машинкой, пока перед глазами не появлялись разноцветные круги. Но и тогда не успокаивалась. Делала упражнения для глаз и продолжала… Платили-то не сказать чтобы много, однако получалось кое-что отложить.
Правда, время от времени в заветную шкатулку приходилось заглядывать.
Деньги на продукты.
На ремонт туалета, в который и заходить уже страшно было.
Новые ботинки Геночке… и костюм ему… сорочки-то Марьяна сама шила, получалось классно, но костюм он потребовал купить. Ему ведь, в поисках работы пребывая, следовало выглядеть прилично.
…Как-то незаметно прошел год. И второй. И третий…
Родители уже вовсю выражали недовольство. Сколько можно со свадьбой тянуть?
А Генка, стоило заговорить о свадьбе, мрачнел и становился раздражителен, порой вообще из дому уходил на сутки или двое. И тогда Марьянка проводила ночь у телефона, ожидая звонка…
– Как ты не понимаешь! – воскликнул он однажды. – Я не могу обеспечить семью! Разве можно идти замуж за безработного?
Тогда Марьяна решилась попросить папу об услуге. Он ведь и сам намекал, у него получилось спонсоров отыскать, музей пусть и не из первых, но очень даже достойный для провинции. И фонды богатые. Отец все делал, чтобы эти фонды сохранить.
Так Марьяне казалось.
Ознакомительная версия.
