Денис отрицательно покачал головой и ответил тоже шепотом:
— Я помогу засадить его в тюрьму. Надолго.
Мальчик скривился как от кислого:
— В тюрьму? В тюрьму — это мало. Я хочу, пусть он умрет!
— Поверь мне, Руслан, у нас та-а-кие тюрьмы! Умрет он, раз — и все! А в тюрьме будет мучиться годами! День за днем, день за днем, день за днем…
— Точно?
— Точно.
— Интересно, если мы его убьем, он в рай попадет, в ад или его душа переселится в какое-нибудь животное? — поразмышлял Руслан вслух. — Я думаю, что Влад в раю, а этот мужик, вернее, его душа переселится в таракана, и тогда я смогу его еще раз убить…
Денис промолчал, затевать теософский диспут было совершенно ни к чему, но и объяснять мальчику преимущества правосудия над самосудом тоже было совсем неуместно. Хорошо, Козинская вернулась со стаканом кока-колы и парой бананов, мальчик занялся едой и, покончив с фруктами, был вполне готов к конструктивному, наконец, сотрудничеству.
— Расскажи мне об этом человеке, — попросил Денис.
— Ну… — мальчик задумался, — он такой… не очень большой, не очень худой… в кепке был такой кожаной, потом в шапке…
— Давай в сравнении с кем-нибудь, например со мной. — Денис встал, доберманы тут же напряглись, но Козинская властно на них шикнула, заставив снова расслабиться. — Он выше меня?
— Ниже.
— Намного?
— Он бы вам где-то до носа доставал.
— Хорошо. Толще?
— Нет, худее.
— Старше или моложе?
— Не знаю… А давайте я вам его нарисую?
— Давай, конечно, — согласился Денис.
У Козинской, то ли оттого, что она торговала канцелярией, то ли специально для Руслана, нашлись альбом и фломастеры, и мальчик довольно быстро изобразил две фигуры рядом с углом дома. А чуть в стороне — автомобиль, очертаниями напоминающий «копейку» или, скорее, «шестерку». Рисовал Руслан очень здорово, Денис ожидал увидеть нечто гипертрофированное, как в уже знакомых комиксах, но картинка была абсолютно реалистична.
— Это Влад и тот мужик.
Если бы Денис хорошо представлял себе комплекцию Влада, наверное, этот рисунок был бы более информативным.
— Это машина мужика? — спросил он.
— Ага.
— А номер ты не запомнил случайно?
— Нет. — Руслан, чуть высунув язык, раскрашивал куртку Влада в оранжевый. — Я его в ней только один раз видел и не успел посмотреть, а второй раз он приехал на метро, а больше я его вообще не видел. Голову рисовать?
— Конечно.
Мальчик отдал Денису законченный рисунок и взялся за чистый лист. На изображение лица ушло минут пятнадцать. Руслан тщательно прорисовывал мельчайшие подробности: ресницы, щетину на подбородке, морщинки вокруг глаз. Вряд ли это было так уж необходимо, но Денис терпеливо ждал, пока художник сам не решит, что портрет закончен.
— Вот, — широко зевнув, мальчик отдал листок.
— Супер! — совершенно искренне восхитился Денис. — Просто супер! Ты давай сейчас отдохни как следует, а я пойду этого мужика искать, хорошо?
— Угу. — Мальчик уже засыпал, и Козинская увела его в спальню.
Денис рассматривал рисунок. Еще десять минут назад он ломал себе голову, как, даже имея очень хороший портрет, отыскать человека среди тысяч сотрудников госбезопасности. Но теперь вопрос отпал сам собой. Денис знал это лицо. Обыкновенное, ничем не примечательное. Разве что усиками, довольно длинными бакенбардами и нависающими на глаза бровями. Но если все это убрать…
Денис оторвал от чистого листка несколько белых полосок и просто закрыл ими примечательные волосяные излишества. С рисунка Руслана на него смотрел Шульгин. Приятель Пуховой Олег Шульгин.
Значит, Шульгин — фээсбэшник?!
Денис не спешил пока радоваться. Он размышлял: мог Шульгин встречаться с Владом как сотрудник «Милосердия»? В принципе мог — проводил разъяснительную работу. Но! При чем тут тогда деньги?
Козинская, уложив Руслана, вернулась в гостиную, налила себе мартини и закурила.
— А вы молодец, — улыбнулась она, — нашли все-таки мальчика. Счет можете выписать мне.
Мельком она взглянула на рисунок, но на лице ничего не отразилось.
— Не знаком? — спросил Денис.
— Первый раз вижу.
— Алла, а как Анастасия познакомилась с Шульгиным, вы случайно не в курсе?
— В курсе, конечно. — Она продолжала смотреть на рисунок, но даже при упоминании Шульгина никаких ассоциаций с портретом у нее не возникло. — Случайно познакомилась. Он проводил какое-то исследование или расследование.
— Расследование?
— Ну он же работает в каком-то фонде… Трудные дети, пропавшие дети, дети-наркоманы и все такое. Короче, он ходил по аптекам, выяснял, сколько подростков в день там или в час, не знаю уж, покупает какой-то препарат. Настя говорила, как называется, но я не помню точно. Там таблетки какие-то, которые вроде бы безобидные и отпускаются без рецепта, от кашля они, что ли. Но если с ними сделать какую-то совершенную мелочь, типа полить перекисью или смешать с марганцем, то они превращаются в наркотик, и причем такой, от которого просто за год идиотами люди становятся. В общем, вы у Насти спросите и как таблетки называются, и что с ними делать, она расскажет.
— А почему Шульгин с этим пришел именно в ту аптеку, где работает Анастасия?
— Да он по всем, кажется, аптекам ходил, не знаю.
Денис усмехнулся, маскируя важность вопроса и пряча за улыбкой свое нетерпение:
— Но увидел Анастасию и влюбился с первого взгляда?
— Какой там влюбился?! — возмутилась Козинская. — То есть, может, и влюбился, я не знаю. Я вообще его не видела ни разу, знаю только то, что Настька рассказывала. Она в других делах, может, и делится со мной своими секретами, но только не в смысле мужиков. Может, боится сглазить? Я сколько раз просила: пригласи его, поужинаем или пусть он пригласит, а я как бы мимо буду проходить…
— То есть не влюбился? — Тот факт, что Шульгин умудрился избежать знакомства с Козинской, Дениса жутко обрадовал. Хорош сукин сын. Ай хорош!
— Не понимаю, зачем вам это надо, но могу пересказать, что мне Настасья говорила. Значит, он пришел, зашел к начальству, где-то во второй половине дня это было. По распоряжению начальства ему выдали халат и стульчик. Он уселся у Насти за спиной с блокнотиком и просидел так до самого закрытия. Препарат этот, который его интересовал, купили человек десять, из них двое были подростки, но с виду на наркоманов совсем не похожие. Потом начали закрываться, он ушел вроде, а потом Настя с напарницей выходят, а он с машиной под крыльцом. И говорит, значит, что вы на метро пойдете, давайте, развезу по домам. Отвез вначале напарницу Настану, потом ее. Вроде все как бы. На следующий день он, правда, опять на своем стульчике сидел, в обед угостил девчонок дыней.
— Серьезно?! — Денис усиленно изображал разыгравшееся любопытство. С одной стороны, хотелось наконец узнать, как и когда все-таки Шульгин обаял именно Пухову, а с другой — среди этого невероятного вороха подробностей могло прятаться и что-то важное.
— Дыней. А что такого? Было это где-то в сентябре, пошел человек на рынок, купил дыню. Видно сразу, что не богач: мог бы ананасов или папайи прикупить, но нормальный при этом мужик, не жадный и к людям хорошо относится. После этого он у них уже не сидел, они, так и быть, согласились для него галочки на бумажке ставить целую неделю. Потом через неделю пришел, забрал, спасибо сказал и то ли торт, то ли конфеты выставил за одолжение. Короче, на этом бы все и кончилось, может быть, но тут Владик погиб. Олег как-то пришел в аптеку после этого, говорит, видел по телевизору, не мог поверить. А Настю действительно мельком показали в новостях на кладбище, он и узнал. Короче, то-се, вроде как слова сочувствия…
— А до того, что Влад связался со скинхедами, она ему не говорила?
— С какой стати?! Настя не из таких, которые перед чужими людьми себя наизнанку выворачивают.
— Но Шульгин ведь как раз трудными подростками занимался.
— Да не был Владик никогда трудным. Настя это его увлечение, конечно, не одобряла, но лет в четырнадцать все бесятся — возраст такой. А если начать мальчика по всяким психоаналитикам водить, переубеждать, запрещать, только хуже может получиться.
— Ясно. Значит, Шульгин выразил соболезнования, и?
— Домой подвез опять, вот тут она ему на свои трудности пожаловалась, мол, бумажками какими-то замучили, вроде бы обещали какую-то компенсацию, а потом еще ходят всякие от всяких партий, и журналисты ходят, пристают, и следствие еле тянется… Не знаю, что она ему там говорила, только предполагать могу, но у него все-таки какие-то связи и все такое, в общем, начали они вроде как встречаться, чисто пока платонически… Но как бы с намеком на продолжение потом. И тут Русланчик пропал! — Оглянувшись на закрытую дверь в спальню, она понизила голос: — Тут уж не до продолжения стало. Но Олег, конечно, крепко Насте помог на первых порах… Господи, да мы же с вами опять за полночь засиделись!
