- А, - сказал он, - так это ты меня подобрал! Добрый доктор Айболит, он на дереве сидит...
- Под деревом, - поправил Айболит.
- А?
- Под деревом, говорю, а не на дереве! Пей давай, пока совсем не отъехал. А лучше всего возвращайся в палату. Тебе сейчас покой нужен, это я как врач утверждаю с полной ответственностью.
- Какая там у тебя, на хрен, ответственность! - пробормотал Юрий, поднося ко рту стакан. - Пьянствуешь вторые сутки подряд, сначала в катафалке своем, с похоронной своей командой, потом здесь, с сестричкой, а туда же - ответственность! Слушай, ты же в таком состоянии можешь пациента зарезать! Легко! Признавайся, сколько невинных жертв на твоей совести?
- Думаю, меньше, чем на твоей, - негромко заметил доктор, поигрывая своим стаканчиком. - Ты в бреду любопытные вещи рассказывал - про спецназ что-то, про десант... И еще почему-то про кирасиров.
- Про кирасиров? - в голове у Юрия мигом прояснилось окончательно, как будто доктор дал ему понюхать нашатыря. - А, ну так это я в детстве, классе этак во втором, в третьем, очень любил "Книгу будущих командиров" перечитывать. До сих пор наизусть могу ее цитировать. Там и про кирасир есть, и про спецназ, и про десант - про все на свете, в общем.
- А дырок в шкуре тебе тоже в начальной школе понаделали? - как бы невзначай поинтересовался врач. - Ладно, твое здоровье!
Он поднял свою мензурку.
- Нет, твое, - возразил Юрий. - Ты, как-никак, мне жизнь спас.
- С контуженными не спорю, гиблое дело, - сказал Айболит.
Они выпили. Спирт, понятное дело, оказался неразведенным. Врач протянул Юрию графин с желтоватой водой, Юрий отрицательно помотал головой, и добрый доктор Айболит поставил графин на тумбочку, тоже не притронувшись к воде.
- А кто тебя так отделал? - как бы между делом спросил он, протягивая Юрию блюдечко с какой-то белой сыпучей дрянью. - Закусывай, закусывай, это глюкоза. Закуска в чистом виде, так сказать.
Юрий закусил, поморщился от кисло-сладкого вкуса и сказал:
- Отделали меня нехорошие люди. Глупые.
- А ты, значит, умный и хороший?
- Вроде того. Слушай, отпустил бы ты меня подобру-поздорову!
Доктор молча показал ему кукиш и вынул из кармана халата мятую пачку "Примы".
- А я в окно, - сказал Юрий и взял сигарету.
- А пятый этаж, - парировал Айболит и чиркнул зажигалкой. - Плюс метель, плюс без штанов. Валяй! Я тебя в Кащенко навещу, если сразу шею не сломаешь. Кстати, тебе известно, что о случаях вроде твоего мы обязаны оповещать милицию?
- Оповестили? - с деланным равнодушием спросил Юрий, затягиваясь сигаретой и сдерживая подступивший к горлу кашель.
- Ты просил этого не делать, - сказал врач. - Очень просил.
- Я просил?.. Ах да, ты же говорил, что я болтал в отключке... Здорово они меня по черепу треснули. И чего только из меня не высыпалось!
- Угу, - промычал Айболит, снова наполняя мензурки. - Но мы обязаны, понимаешь?
Юрий прищурился на него сквозь облако сигаретного дыма.
- Так ты, выходит, на "скорой" подрабатываешь, - сказал он, меняя тему. - Капусту, значит, шинкуешь...
Небось, денег куры не клюют.
- Не клюют, это точно, - Айболит сплюнул налипшую на язык табачную крошку. - А что жена четвертый год подряд зимой и летом в одном турецком плаще ходит, так это просто потому, что он ей сильно нравится. Она бы его и по ночам не снимала, да я с этим не согласен - любовью заниматься мешает, зараза.
- Слушай, ты не знаешь, где мой бумажник? - беря быка за рога, спросил Юрий. - У меня там долларов, наверное, четыреста наберется или даже четыреста пятьдесят.
- Триста двадцать семь, - хладнокровно поправил Айболит и, подумав секунду, добавил:
- Уже.
- То есть как это - триста? - удивился Юрий. - Что значит - уже?
- Сто забрал водитель, - попыхивая сигаретой, сообщил врач.
- Нормально, - сказал Юрий. - Вот это такса!
- Ты в самом деле ничего не помнишь? Ты сам ему эти деньги отдал. При условии, что он похоронит твоего пса.
- Ах, вот как... А он похоронит?
- Уже, наверное, похоронил. Ты не волнуйся, он мужик солидный, если что обещал - в лепешку расшибется, а сделает. Кстати, а как это вышло, что тебя обрабатывали ножом и дубиной, а у собаки - двойной огнестрел?
- Собака была хорошая, - сказал Юрий, глядя в окно. - Поэтому огнестрел у нее, а не у меня. Слушай, я не помню, я с него ошейник снял?
- Я почему-то так и думал, что ты первым делом об этом спросишь, сказал Айболит, открывая тумбочку.
Он вынул оттуда полиэтиленовый пакет и перебросил его на кушетку. Внутри пакета лежал знакомый ошейник, вручную сделанный из офицерского ремня. - Держи. Любопытная вещица.
- Обыкновенная, - сказал Юрий и погладил ошейник сквозь прозрачный шелковистый пластик пакета.
Ошейник был запачкан кровью. - Ас чего ты взял, что я буду им интересоваться?
- А мы его у тебя всей бригадой отнимали, - с кривой усмешкой пояснил врач и зачем-то потрогал нижнюю челюсть. - А ты, даром что без сознания, водителю глаз подбил - не хотел расставаться с реликвией.
Собственно, он после этого и согласился заняться твоим псом. Хороший, говорит, наверное, был кобель, раз человек за него даже в беспамятстве глотку готов перегрызть...
- Хороший, - повторил Юрий. - Если бы не он, закапывать пришлось бы меня.
- Ну, тогда давай за все хорошее, - предложил доктор, наливая еще по пять капель. - За хороших людей, хороших собак... и вообще, за хорошую жизнь.
- А такое бывает? - спросил Юрий. Спирт грел его изнутри, как будто он проглотил маленькое солнце - теплое и даже горячее, но почему-то не дающее света.
- От человека зависит, - ответил Айболит, помолчал чуть-чуть и добавил:
- Во многом.
Юрий хотел было заспорить, но подумал и промолчал: что толку спорить? Каждый из них будет по-своему прав, и каждый в результате останется при своем мнении. Никакая истина в спорах не рождается, это древние греки выдумали - просто так выдумали, для красного словца, от нечего делать. Айболит тем временем выпил, и Юрий выпил тоже, чувствуя подступающий прилив душевных и физических сил. Добрый доктор Айболит, похоже, туго знал свое дело и прописал Юрию именно то лекарство, в котором тот нуждался. А что?
Поломали его не так сильно, как можно было ожидать, он выспался, отдохнул под капельницей... Теперь можно было опрокинуть сто граммов для храбрости и - в путь...
- За ошейник спасибо, - сказал Юрий, облизывая пальцы, которыми брал с блюдечка глюкозу. - Но мы отклонились от темы. Триста баксов, конечно, не деньги, но и они, согласись, не каждый день на дороге валяются.
Ты не обижайся, док, но я хотел бы предложить тебе взятку.
- Долго же ты собирался, - Айболит криво усмехнулся, не глядя на Юрия, и выудил из пачки еще одну сигарету. - Будешь? Правильно, не надо. Тебе вредно, а мне потом за куревом выбегать... Что ж, триста баксов - бесспорно, деньги. Для меня - деньги, я имею в виду. А для тебя, я вижу, это и впрямь мелочь на карманные расходы. Да нет, это не упрек. Мне, к примеру, тоже никто не запрещает зарабатывать миллион зеленых в месяц. Никто, блин, не запрещает, но я почему-то не зарабатываю... Ну, и кто виноват? Да кто угодно, только не ты. Однако я никак не возьму в толк, за что ты их хочешь отдать, эти триста баксов. Выпускать тебя, конечно, рано, но ты, в конце концов, взрослый человек, и силой тебя здесь держать никто не станет. Не так уж сильно тебя поломали, если разобраться. Охота тебе с черепно-мозговой травмой по улицам бегать - да ради бога! Дождись утра. В девять обход.
Придет главный, осмотрит тебя, выслушает... Стукнешь кулаком по столу, он тебя и отпустит. Он - не я, с дураками никогда не спорит. Ходить можешь? Можешь.
Уйти хочешь? Ну, и вали на все четыре стороны... Расписочку подмахни дескать, о последствиях предупрежден и всю ответственность беру на себя - и вали...
За что ж ты платить-то собрался? Неужели ломка на подходе?
- Ну, ломка не ломка, - усмехнулся Юрий, - а кое-что покруче. Понимаешь, нельзя мне здесь до утра сидеть. То есть оно, может, и обойдется, да экспериментировать что-то неохота. Кое-кто дело до конца не довел, понимаешь? Так что Гиппократ в нашем с тобой споре на моей стороне. Они ведь наверняка прямо сейчас меня ищут. Да я-то ладно... Охота тебе, чтобы они сюда всей компанией вперлись и устроили тут пальбу? У тебя ведь, кроме меня, и другие больные имеются.
Айболит протяжно вздохнул и раздраженно поставил мензурку на стол.
- Как вы мне все надоели! - воскликнул он с тоской. - Все время одно и то же, одно и то же! Покрошат друг друга, переломают, перебьют, дырок понаделают, а я потом чини. И каждому подавай особые условия, отдельную палату предоставь, уход особенный, и чтобы максимум через три дня был как новенький! А если что не так - сразу пальцы веером и ствол под нос...
- Это не про меня, - просто сказал Юрий.
- А я откуда знаю? - сказал врач, но посмотрел при этом удивленно и испытующе.
Юрий пожал здоровым плечом.
- От меня. Слушай, док, время идет. Думай про меня что хочешь, но держать меня тут - это убийство.
