– Что это значит? – осведомилась Диана, наспех застегивая блузку.
– Сделка закрылась с убытком.
Оборина прижалась к любовнику и осторожно поинтересовалась:
– Прости, а убытки большие?
Герман промолчал. Судя по трагическому выражению его лица, он был в большом минусе. Я ждала, что вот-вот произойдет финальная развязка, ради которой, собственно, и был затеян весь этот спектакль. Но этого не случилось. Зато случился адюльтер, после чего Диана поехала к мужу.
* * *
Ариши дома не оказалось. Вероятно, он опять пропадал в казино. На душе было одиноко и тоскливо. Да, все шло по плану. Еще чуть-чуть, и разрушится все, чего достигла Оборина благодаря своей вопиющей наглости. Но особой радости по этому поводу я не испытывала. Наверное, это нормально. Когда кирпичный завод выполнял и перевыполнял план, у меня тоже не было бурного ликования по этому поводу. Хотя частичка моего, пусть даже интеллектуального, труда была вложена в каждый кирпич.
Да, на душе было паршиво. Может быть, потому что я стала свидетелем постельной сцены и в полной мере ощутила неизбежную пошлость жизни. А может, потому что заблудилась в закоулках женской логики. Мужчины ставят перед собой цель и радуются, когда ее достигают. А мы, женщины, спрашиваем себя, а та ли цель была поставлена.
Я бродила по пустому дому, пытаясь найти пятый угол и ответ на вопрос: а чего я, собственно, хочу в этой жизни?
Новый день принес хорошие новости. Дедуля вернулся не только с выигрышем, но и с ценной информацией.
– Полетт, я не буду называть фамилий, но кое-кто повелся на мои байки и пошел с заявлением в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. В приемной он столкнулся со своим конкурентом, который также принес жалобу на беспредел, чинимый налоговой инспекцией. Враги пожали друг другу руки, ведь на данном этапе им необходимо стать единомышленниками.
– Дедуля, да ты просто создан для революций!
– Возможно, но игра в преферанс мне нравится больше.
Затем позвонил Ярцев и сообщил, что Самсонова снова влезла в милицейскую форму и вызвала на беседу руководство налоговой инспекцией. Нет, не Козлова, но обоих его заместителей и главного бухгалтера. То ли Ольга Дмитриевна не верила в виновность своего любовника и считала, что все темные делишки проворачиваются за его спиной. То ли в связи с вновь открывшимися обстоятельствами ей было затруднительно встречаться с Валерием Алексеевичем.
Ладно, пусть Козлова на допрос пока не вызвали, но процесс пошел.
* * *
Я поехала на свой наблюдательный пункт. Мамчуров суетился около стола – поправлял фрукты в вазочке, переставлял с места на место бутылку вина. Значит, Диана должна прибыть с минуты на минуту. А нервишки-то у Германа пошаливали. Похоже, заключительный этап его операции был назначен на сегодня.
Прошло пять минут, десять, полчаса, час, но Оборина так и не появилась. Может, передумала? Я стала тоже нервничать. Правда, не так сильно, как Титов. В конце концов, компромата на Диану у меня уже предостаточно. Если предъявить Астраханову все видеоматериалы и фотографии, то развод неминуем. А вот с разорением Обориной как бы не вышел облом. Мало ли по каким причинам женщина может не прийти на свидание!
Стоп! Герман исчез из поля зрения. Кажется, пошел открывать дверь. Так и есть. В фокусе видеокамеры появилась Оборина. Что ж, опоздание – это часть женской психологии…
Смотреть, как они кормили друг друга сливами, было противно. Даже тошнотворно. А ведь этот ритуал предложила Диана. У нее были повадки опытной стервы. Наверное, она точно так же обольщала Александра, когда Лиза лежала в больнице.
Долгий поцелуй был нарушен телефонным звонком. Герман отстранился, потянулся к мобильнику и ответил:
– Алло! Так, успокойся, говори толком, что произошло… Не может быть! Это не розыгрыш? Надо поднять всю милицию на уши. Уже? Тогда надо набраться терпения и ждать… Да, я на связи…
Мамчуров убрал мобильник, сел за стол, оперся о руку и застыл в глубокой задумчивости. Началось!
– Гера, что случилось? – спросила Оборина и положила руку ему на плечо.
– Света пропала, – произнес он сдавленным голосом.
– Дочка? Как это пропала?
– Не знаю, вроде из садика сбежала. Она у меня девчонка с характером.
– А сколько ей лет?
– Пять с половиной.
– Подожди, ну ты же говорил, что твоя бывшая отдала Свету в элитный детский садик. Неужели оттуда можно сбежать? Куда смотрели воспитатели, охрана? По-моему, это какой-то развод. Наверное, твоя бывшая хочет вернуть тебя. Думает, что совместные переживания сблизят.
– Мы никогда не сможем снова стать семьей, и Ира это понимает.
Диана хитро улыбнулась и спросила:
– Может, девочка спряталась где-нибудь в шкафчике? Из вредности. Знаешь, у нас в садике был подобный случай…
– Ирина сказала, что ей позвонили из садика и сообщили, что Света исчезла на прогулке.
– Герман, мне очень жаль…
Мамчуров снова приложил мобильник к уху. Он долго и молча слушал, лишь изредка вставляя ничего не проясняющие словечки. Отключился. Встал и начал мерить шагами комнату. Помнится, он таким же маятником шатался по нашей гостиной, создавая видимость безвыходной ситуации. Потом удалился в ванную, через дверь которой я и услышала о мнимом покушении… Ага, ситуация повторяется. Взял мобильник и вышел из комнаты. Черт! А Диана-то не слишком любопытная! Ей даже в голову не пришло пойти и послушать, с кем и о чем он разговаривает. Это создает Герману дополнительные проблемы. Он там старается, играет, а коэффициент полезного действия нулевой. Придется потом все растолковывать Диане лично. Но что же он придумал на этот раз?
Оборина налила себе фужер вина и выпила его залпом. Закусила кусочком ананаса. Налила еще, чуть пригубила, и только после этого в ее голову пришла мысль, а не пойти ли к Герману. Она встала, пошла, но столкнулась с ним в дверях.
– Что, черт возьми, происходит? Куда ты пропал? – нетрезвым голосом осведомилась она.
– Диана, ты меня извини, у меня серьезные проблемы. Я хочу остаться один.
– Проблемы… у меня тоже проблемы, но я о них молчу. – Оборина вернулась к столу и осушила фужер.
– Напрасно. Вдруг я смог бы тебе помочь?
– Вряд ли. Ты гонишь меня, даже не подумав, что я могу и хочу тебя как-то поддержать.
– Спасибо. Но вряд ли ты сможешь мне помочь. Мою дочь похитили…
– Кто? – Диана несколько протрезвела. – Откуда это известно?
– Ирине перезвонили и сказали, что Света у них.
– Какой кошмар! – Оборина снова потянулась к бутылке, но в последний момент отдернула руку. – Кто эти люди и что они хотят?
– Пока они не предъявляют никаких требований, но думаю, что скоро потребуют выкуп.
– Ты сказал, что милиция уже ищет девочку.
– Нет, Ира меня обманула.
– Обманула? Может, про похищение она тоже все придумала?
– Нет. Однажды Свету уже пытались выкрасть, тоже из садика. Потом несколько месяцев она сидела дома, с матерью. Ирине это надоело, и она устроила ее в другой садик. И вот результат! – Герман стукнул кулаком по столу.
– Твоя жена, твоя бывшая жена состоятельная женщина?
– Я содержу ее и дочку.
– Если ребенка украли ради выкупа, значит, кто-то хочет выкачать деньги именно из тебя… Скажи, у тебя есть в Москве враги?
Герман ответил уклончиво:
– Сфера моей деятельности плодит врагов.
– Значит, ты поэтому решил обосноваться в Горовске?
– Отчасти. Диана, ты очень хорошая, понимающая… Извини. – Мамчуров приложил мобильник к уху: – Да, слушаю. Сколько? Когда? Я все сделаю…
Герман сел и закрыл лицо руками.
– Они затребовали выкуп? – участливо осведомилась Диана.
– Да.
– У тебя есть такие деньги? – осторожно поинтересовалась она.
– Были, – ответил Герман после некоторой паузы.
– Что значит – были?
– Я спустил половину требуемой суммы на бирже… Вчера.
– Это я виновата.
– Что за чушь ты говоришь, – отмахнулся Титов и изобразил на своем лице бледное подобие улыбки.
– Это я попросила тебя стать моим личным трейдером, это я подначивала тебя… Ты вошел в азарт и обанкротился… Герман, я несу людям несчастье… Особенно детям…
– Зачем ты на себя наговариваешь? – Лжебанкир погладил Диану по голове. – Этого просто не может быть.
– Может. Ты ничего не знаешь обо мне. Из-за меня погиб маленький ребенок. Совсем крошечный. Дочка моей подруги.
– Как это произошло?
– Моя подруга лежала в больнице, я сидела с ее малышкой. Дело было зимой, мы гуляли, – говорила Оборина, несколько погрешив против истины, – она простудилась, заболела пневмонией и умерла. Наверное, я недостаточно тепло ее одела…
– Диана, думаю, в этом нет твоей вины. Дети до года очень восприимчивы к инфекциям… А ты, глупышка, вбила себе в голову, что виновата, и эта мысль точит тебя изнутри…
– Я виновата и хочу искупить свою вину. Позволь мне помочь тебе. Я дам тебе денег. Мы не можем допустить, чтобы с твоей дочкой что-то случилось…
