— Уезжай, Дженни! Уезжай, пока не поздно!
Ничего нового или уникального. Я повесила наушник на место и сбежала по лестнице на первый этаж. Я сразу прошла через столовую на кухню. Буфетная не пустовала. В ней была Пиони, одетая в джинсы и приталенную блузку с оборками. Она сидела на высоком табурете, положив ногу на ногу. Над ней на стене я увидела панель управления, явно предназначенную для телефонной связи между комнатами.
Пиони улыбнулась мне злобной кошачьей улыбкой. Но я все равно ощущала в ней нервозность и неуверенность.
— Я знала, что ты придешь, — сказала она. — Папа рассказал мне, как в прошлый раз тебя одурачил. И я решила, что на этот раз ты уже займешься расследованием. Я хотела с тобой поговорить — но не наверху и не в комнате миссис Ариес.
Я села на деревянный стул и выжидательно на нее посмотрела.
— Я знаю, куда ты сегодня ездила, и знаю, кто возил тебя ужинать. И я хочу сказать тебе только одно — держись подальше от моего мужа!
— Которого? — поинтересовалась я. — У тебя их, похоже, двое.
— На самом деле, нет. Мой муж — Эдвард Ариес. А за Фарли я вышла по причине заблуждения. Я бы никогда этого не сделала, если бы знала, что жив Эдвард. Я сейчас даже не сплю с ним в одной комнате — я сплю у Элис, чтобы ей было безопаснее.
Странные слова — учитывая их прошлое. Но она похитила моего ребенка.
— Я думала, Фарли запланировал для вас с Кирком развод?
Пиони поерзала на своем табурете.
— Когда до планов Фарли дойдет дело, тогда и буду разводиться. Сейчас со мной будет Эдвард. Ему придется. Если только Фарли не убьет Эдварда до того, как Эдвард убьет Фарли.
Она весело засмеялась, и я заподозрила, что к Эдварду у нее не больше чувств, чем к Фарли. Ей просто хотелось на кого-то опереться, хотелось, чтобы о ней заботились и ее защищали — и внук Коринтеи Ариес снова стал самым привлекательным кандидатом.
Хотелось бы мне знать, насколько членовредительным будет ее падение, когда до нее все-таки дойдет суровая реальность. Сейчас она просто закрывается от того, что не хочет слышать. Она придумывает успокаивающую ложь или уходит в себя — и пользуется она этим со странной легкостью.
Наверное, сейчас и сам Фарли находится в страхе и напряжении. И по причине Кирка, и потому что точно не знает, не разрушит ли Пиони его карточный домик. Безусловно, если бы мне в то время было известно, что задумал Фарли и как изменилась его цель, меня бы гораздо сильнее пугали предстоящие события.
Но сейчас мне нечего было сказать Пиони. Ничего, что могло бы иметь значение.
— Тогда оставь в покое микрофон, — сказала я ей и вышла из буфетной.
Наверх я не пошла, осталась в гостиной и взялась за телефон.
Лита сама сняла трубку.
— Я ждала вашего звонка, Дженни.
— А я ждала вас, — ответила я, чувствуя как во мне поднимается злость. — Вы обещали помочь мне с Пиони.
— Да, и время для этого как раз пришло. Все предзнаменования правильные, кроме одного. Я уже разговаривала с Пиони по телефону. Джоэл привезет ее ко мне завтра во второй половине дня, она не возражает. Естественно, вы тоже будете, но она этого пока не знает.
— И я тоже, — я сказал сухо. — Как вам удалось получить ее согласие?
— Я сказала, что она должна узнать об Элис кое-что важное, и ей стало любопытно. Она как ребенок, легко поддается влиянию.
— А неправильное предзнаменование? Что вы имели в виду?
— Ни в чем нельзя быть уверенной на все 100%. Вернитесь к себе в комнату и попробуйте попросить высшие силы о помощи. Выйдите на балкон и посмотрите на луну. Завтра около четырех за вами с Пиони заедет Джоэл. Раньше освободиться у него не получается. Доброй ночи, Дженни.
И она повесила трубку, не дав мне ответить. Хоть я и не верила в ее предзнаменования, но просить о помощи я была готова. Вечернее небо было таким огромным, что казалось, я могу достать рукой до бесконечности.
Снова поднявшись на второй этаж, я вышла из своей комнаты на балкон. Было прохладно. Луна казалась выпуклой — у нее еще есть странное и жутковатое название "горбатая луна". Я стояла и смотрела в небо, но не замечала ничего особенного. Лунный свет уже миновал подъездную дорожку и теперь золотил сад камней, где умерла Крамптон. Я старалась не касаться балконных перил.
Ветер крепчал, пронизывая меня сквозь одежду. На моих глазах от массы облаков отделился тонкий клочок и поплыл через лунное "лицо". Он был как мое перо. Это предзнаменование? Или обещание?
Наступил подходящий момент просить помощи — и самой ощутить прикосновение к чему-то бескрайнему и могущественному, но недостижимому. Я не нуждалась в символах и предзнаменованиях. Когда-то давно я умела молиться, и сейчас мне на ум пришли простые слова — я прошу для Элис самого лучшего, прошу, чтобы меня наставили на путь истинный. И прошу за Кирка, прошу усмирить зло, которое я в нем чувствую.
Когда я вошла обратно в комнату, облака уже рассеялись по небу. Как мои страхи? Лита как-то узнала то, о чем я понятия не имела. Но она поняла мою потребность, и теперь впервые за много лет я почувствовала себя обнадеженной. Завтрашний день должен принести некое решение проблемы — теперь оно уже совсем близко, и мне нужно придерживаться хороших, позитивных мыслей.
Следующим утром я встала поздно и была этому рада, надеясь позавтракать в одиночестве. Однако спустившись вниз, я обнаружила в столовой Фарли Корвина, и сегодня он уже не источал фальшивой галантности. Если он и заметил мое присутствие, то никак этого не показал — он сидел, потерявшись в своих темных мыслях. Я по-прежнему ощущала оптимизм и не желала его растерять, сидя за одним столом с этим типом.
Я положила себе еды и ушла с ней в комнату миссис Ариес. До часа икс оставалось еще много времени, и я решила, что могу пока подменить сиделку и заодно позавтракать.
Однако в дверях мне преградила путь взволнованная сиделка по имени Эми.
— Лучше не входите, миссис Торн. Она бодрствует, и с ней сейчас очень трудно. Она сказала, чтобы я уходила и не возвращалась, пока она меня не позовет. Я пыталась звонить доктору Радбурну, но не смогла его застать. С миссис Ариес сейчас эта девочка Элис.
Есть мне уже расхотелось, и я постаралась успокоить сиделку.
— Нет, мне лучше войти и выяснить, что произошло, — я поставила поднос с едой на столик в коридоре и без стука вошла в библиотеку.
Миссис Ариес восседала на постели с горой подушек за спиной. В дальнем конце кровати, там, где обычно сидела Крамптон, сейчас сидела Элис. В потрепанных джинсах и мятой рубашке, она выглядела очень неряшливо. Девочка не только сидела ближе, чем сама Крамптон, она еще скрестила руки на одеяле и не отрываясь смотрела на миссис Ариес.
Она услышала мои шаги и оглянулась.
— Входите и послушайте, — пригласила она меня.
Миссис Ариес мне кивнула.
— Да, Дженни, проходите и садитесь. И не стоит задавать глупые вопросы о моем самочувствии. Элис, не хочешь рассказать миссис Торн, о чем я тебе сейчас говорила?
Элис возбужденно вскочила.
— Меня подменили! — объявила она. — Миссис Ариес на самом деле мне не прабабушка, и ее внук Эдвард мне не отец. Как вам это нравится?!
— А кто твоя мама? — мягко спросила я.
— Миссис Ариес говорит, что не Пиони. А значит, Диллоу тоже мне не дедушка — и это здорово. Но я не хочу бросать Пиони. Иногда она во мне очень нуждается, и я не знаю, сможет ли она без меня обойтись. Может, у меня будут две матери?
Над этой дилеммой придется работать мне, и это будет нелегко. Пиони — единственная мать, которую помнит Элис, и она никогда не будет относиться к ней, как к похитительнице. Я осторожно села по другую сторону кровати.
А Элис продолжала говорить, ее возбуждение нарастало.
— Интересно, кто я такая на самом деле? Может, я дочка короля, как в сказках. В них всегда подменяют детей, и девочки оказываются принцессами.
— Ты уже большая для сказок, Элис, — твердо сказала миссис Ариес. — У тебя есть настоящая мать, и тебе нужно это понять.
Она явно не сказала Элис, что эта мать — я.
— Забавно будет узнать, кто она такая, — радостно сказала Элис. — Надеюсь, я полюблю ее не меньше Пиони.
Должно быть, я издала какой-то звук, потому что женщина в постели резко сказала:
— Осторожно, Дженни.
Я почти перестала дышать, а миссис Ариес продолжала.
— Мне рассказала об этом Крамптон. Я ей не поверила. Она прочитала мне вырезку из газеты, и я так разозлилась, что у меня, должно быть, случился еще один удар. Я лежала здесь, думала и слушала. Всех вас. Люди разговаривали при мне, думая, что я без сознания. Даже Джоэл. Крамптон умерла, потому что она все узнала. Но когда я произношу ее имя, все переводят разговор на другую тему. Они считают, что я — как хрустальная ваза. Я скучаю по Крамптон. Она была моей единственно честной подругой, и мне жаль, что я мало ее ценила. Но я не собираюсь разваливаться на части из-за ее смерти. Слишком многое нужно сделать.
