– На 20 апреля.
Капустин пошелестел бумажками:
– Нет. Точно, ничего…
– Спасибо, – отправился я на выход, но на пороге остановился и сказал, – а вы все-таки будьте повнимательнее 20-го…
Капитан посмотрел на меня заинтересовано:
– А что, есть факты?
Я махнул рукой:
– Нет, фактов нет. До свидания.
– Берегите себя…
День-ночь. День-ночь. Дни-ночи…
Утром, как обычно смотрю на календарь. Вот уже и семнадцатое апреля. Восемнадцатое. Я как на иголках. Иду к Макарову:
– Привет.
– Привет. Статью еще не напечатали? – интересуется.
А я не сразу понял:
– Статью?
– Ну, ту, что обо мне пишешь.
Отговариваюсь:
– Я еще не сдал материал. Ведь твой прогноз должен полностью подтвердиться.
Антон ответил уверенно:
– Раз должен, значит, полностью подтвердится. Послезавтра…
– Гарантируешь?
Он развел руками:
– Абсолютно…
На том и расстались.
Да, новое происшествие случилось, как и было обещано Макаровым, аккурат 20 апреля: «В общежитии главного здания МГУ произошло возгорание мусоропровода с последующим обширным задымлением нескольких этажей. Борьба с пожаром шла более 12 часов, т. к. очаг пожара находился в междуэтажной трещине или технологическом отверстии и подобраться к нему было чрезвычайно сложно…»
Конечно, я зашел к капитану Капустину, первым делом спросил:
– Есть ли жертвы?
Милиционер успокоил:
– Никто не пострадал.
– Слава богу.
Капустин поправил:
– Слава пожарникам, прибывшим вовремя и сумевшим затушить это очень непростое возгорание.
– Но почему оно произошло? – не мог не спросить я.
Капитан, как обычно, заглянул в бумаги:
– Пожарники говорят, что самовозгорание в данном случае исключено. Скорее всего, кто-то по неосторожности не до конца затушенный окурок бросил.
– А может, специально?
Капустин вздохнул:
– Может, и специально. Свидетелей нет. Как теперь уже узнаешь? А что это тебя у нас одни происшествия интересуют?
Ответил недоуменно:
– Я же журналист. Я же, когда мы первый раз встречались, сказал, что нашу газету, наших читателей эти непонятные взрывы и пожары в МГУ весьма заинтересовали.
Милиционер поморщился:
– Ну, журналисты же не только о происшествиях пишут, я же, вот, газеты читаю, и телевидение смотрю. Написал бы ты что-нибудь хорошее. Хотя бы про нас – милиционеров, несущих трудную службу.
– Напишу, – пообещал я, – обязательно напишу. Как только отличитесь в каком-нибудь раскрытии. Вы же, вот, не знаете, случайный окурок был или специально кто-то мусоропровод поджег?
– Не знаем, – согласился он.
– И с массовым отравлением в столовой еще не разобрались.
Капитану ничего не оставалось, как согласно кивнуть:
– Не разобрались.
– И ночное убийство аспирантки не раскрыто.
– Ох, – вздохнул Капустин. – Не раскрыто.
Я покачал головой:
– Хотите, чтобы я обо всем этом написал?
– Нет, – выставил вперед руку капитан, – ты это, ты не торопись. Как все раскроем, так и напишешь.
– Вот я и не тороплюсь.
– Вот и не торопись.
А надо бы, надо бы торопиться. Следующее происшествие случится уже 28-го. И я снова пытаюсь предупредить милицию:
– Будьте, пожалуйста, внимательны 28 апреля. Может что-то произойти. Снова.
Капустин, естественно, поинтересовался:
– Что именно?
Что я мог сказать:
– Не знаю. Это на уровне интуиции…
– Ну, если на уровне интуиции…
– Но ведь я уже предупреждал вас о 20 апреля.
– Совпадение, – отмахнулся капитан. – Знаешь, эти пожары, то побольше, то поменьше, в ГЗ достаточно часто случаются – столько народу живет, столько электробытовых приборов – и исправных, и неисправных, а проводка здесь старая… У тебя какая-нибудь точная информация по 28 апреля есть?
– Нет.
– На нет…
– И суда нет… – продолжил я.
Да, фактов у меня на руках никаких. А на догадках, как известно, следственную базу не построишь. Хоть ты их теоремой Макарова, хоть самого Пифагора назови…
До 28-го всего несколько дней. Снова что-то случится. 10 марта и 20 апреля только по счастливой случайности не погибли люди. Обойдется ли двадцать восьмого? Что делать?
В голову ничего путного не шло. Впрочем, впрочем, впрочем… Я снова задумался о личности Макарова. Может быть, все-таки могу помешать случиться тому, что запрогнонозировано им на двадцать восьмое. Может быть. Пошел к Антону:
– Привет.
– Привет, заходи, – провел он меня в комнату и сел за компьютер, от которого я, похоже, оторвал его своим приходом. – Садись где-нибудь.
Я сел на стул за его спиной:
– У меня к тебе несколько вопросов.
– Для статьи?
– Для статьи.
– Давай, – повернулся он ко мне, – у меня все равно сейчас компьютер перегружается.
Я смотрел ему прямо в глаза. От этого Антон, похоже, несколько растерялся:
– Ну, давай, спрашивай.
И я спросил:
– Где ты был 15 февраля?
Макаров, конечно же, удивился:
– Да откуда ж мне помнить?
Я подсказал:
– Ну, в тот самый день, когда ночью возле ГЗ убили аспирантку.
– Аспирантку, – как бы задумался он, – не помню. Нет, не помню.
– А ночью того же 15 февраля?
– Спал, наверное.
– Хорошо, – кивнул я, – а как насчет 26 января, когда здесь в ГЗ был взрыв между 15-м и 16-м этажом?
– Тоже не помню, – пожал плечами. – Да за компьютером, должно быть, также вот целый день сидел. А ночью спал.
– И взрыва не слышал.
– Я крепко сплю. Да и далеко это от нашей комнаты было.
Я кивнул:
– А 10 марта? Это не так давно. Помнишь?
– 10-го марта… – как бы задумался он.
Снова пришлось подсказать:
– Может быть, 10 марта ты был на свадьбе?
– Да, – подтвердил он, – точно, 10 марта я был на свадьбе. Ребята меня пригласили, мы давно знакомы, еще в школьных олимпиадах вместе участвовали. В загс я, правда, не поехал. Занят был с утра – проблемы возникли с японским центром, чуть мне неделю работы не угробили. Но потом, когда в столовой гуляли, спустился. Накопитель им информационный подарил – у меня лишний был. В общем, поздравил ребят.
– Ничего не ел там?
– Ничего. Я ведь практически тут же и ушел. Надо было продолжать работу, не до веселья было в тот день. А что?
Я не ответил на вопрос и спросил еще:
– А 20-го апреля ты где был?
Тут он помнил:
– В день пожара в мусоропроводе?
– Да.
Антон кивнул на компьютер:
– Здесь. У себя. Так мерзко воняло по всем этажам какой-то жженой гадостью. А… – хотел он спросить, но я ему не дал:
– А где будешь 28 апреля?
Он как бы удивился:
– Не знаю еще… Скорее всего, опять здесь же. У себя. Дома. А почему ты спрашиваешь обо всем этом? Зачем тебе это?
Я на ходу придумал:
– Как я понял, Антон, ты – человек безусловно талантливый.
Он, как бы скромничая, отвел глаза в сторону, а я продолжил:
– Видишь ли, возможно, ты и есть часть твоей же теоремы Макарова. Может быть ты, сам того не подозревая, своим биополем, своим напряжением мысли воздействуешь и на компьютер, и на людей, и даже, чем черт не шутит, на целые здания…
Он опять же, как бы застенчиво, улыбнулся:
– Тут ты преувеличиваешь. Это все-таки не укладывается в мою теорему…
Я настаивал:
– А ты подумай. Если закладывать в твой компьютер не только количество людей, не только вспышки социального поведения и болезней, но и их внутренне напряжение, а? Может, твой прогноз что-то в тебе такое мощно возбуждает, индуцирует, что оно потом наводится на людей или объекты даже без участия твоего сознания.
– То есть? – спросил он.
Я объяснил:
– То есть посмотрел ты на свой прогноз, подумал о датах, и раз из тебя что-то выплеснулось, передалось в окружающее пространство и…
– И?
– И в предсказанный день вспыхнул пожар. И порядочный до того человек вдруг бросился убивать девушку. И у людей, ни с того ни с сего, разом разболелись животы, как при отравлении.
– Невероятно, – отмахнулся Макаров.
– Согласен, – кивнул я, – но если это действительно так, то какая у меня статья будет. Мировая сенсация! Не меньше!
Он, похоже, несколько обиделся:
– Но моя теорема и сама по себе сенсация.
Я, однако, не сдавался:
– Да, но если ты еще и сами события, так сказать своей внутренней энергией, производишь.
– Да ничего я не произвожу, – снова отмахнулся Антон.
Я пристально посмотрел на него:
– Уверен?
– Уверен.
Я как бы настаивал:
– А ты все-таки подумай, проанализируй то, как себя чувствуешь накануне предсказанных дат, а также то, что в тебе происходит в дни и часы, когда случается прогнозируемое.
Он кивнул:
– Я подумаю…
И мне нужно было подумать:
– Пока.
– Счастливо…
Я шел по коридорам и думал о том, что Макаров был на свадьбе, когда случилось отравление. И о том, что Жанну, по словам капитана Капустина, убили одним единственным ударом. А Антон занимается восточными единоборствами…
