он саркастически, – можешь перепроверить.
Но Мирослава уже знала, что в этом случае следователь не ошибается, поэтому ничего не ответила.
– И чего ты добилась со своей шерстью? – не удержался Наполеонов
– Не со своей, а с собачьей, – ответила детектив. – И конкретно по твоему вопросу, я пополнила новыми красками портрет жертвы.
– Тьфу ты, с твоими психологическими заморочками.
– Шура! Спокойной ночи.
– Успокоишься тут с вами, как же, – пробормотал Наполеонов и, смилостивившись, разрешил: – Ладно, спите спокойно, дети мои.
– Что сказал Шура? – спросил Морис, когда Мирослава положила трубку.
– Шерсть, что обнаружили в квартире Гульковой, принадлежит шпицу Васяниной, но на время убийства Гульковой у всех Васяниных алиби.
– Ну и ладно.
– Я это же самое сказала Наполеонову, а он из штанов выпрыгивает.
– Думаю, что его беспокоит совсем не шерсть шпица. А то, что никаких прямых улик против Тимьянова нет.
– Не скажи, – вздохнула Мирослава, – его видели убегающим с места преступления, его отпечатки есть на орудии убийства.
– Но тем не менее.
– Вот это «тем не менее» нам и предстоит доказать. А теперь по коням!
– То есть? – удивился Морис.
– Я хотела сказать, по кроватям. И не дай тебе бог, разбудить меня сегодняшней ночью для прослушивания соловьиных трелей.
Морис улыбнулся и поднял руки вверх, давая понять, что сдаётся на милость победителя.
– То-то же, – сказала она, подхватила на руки кота и ушла к себе.
Рано утром позвонила Екатерина Григорьевна Еловецкая и сообщила, когда им нужно быть в аэропорту.
– Я заеду за вами, – сказала Мирослава.
– Я тоже подумала, что ехать нам лучше на одной машине, – призналась ей женщина.
И соседка, и детектив сильно волновались по дороге в аэропорт. Екатерина Григорьевна всё время вытирала лицо белоснежным платком. Волнение Мирославы было скрыто.
Сорина первая углядела среди встречающих Еловецкую и бросилась к ней с криком:
– Екатерина Григорьевна!
Когда они отошли немного в сторону, соседка представила друг другу домработницу и детектива:
– Это наша Дуня, Евдокия Семёновна Сорина, а это детектив Мирослава Игоревна Волгина.
Ни у одной из женщин не повернулся язык сказать «очень приятно». Вместо этого детектив предложила:
– Идёмте к машине.
– И правда, чего здесь стоять, – согласилась Еловецкая.
А Сорина переводила взгляд с одной на другую, но сама, не зная почему, так и не решилась ни о чём спросить. И в салоне автомобиля она сидела тихо, словно вся сжалась в комочек.
Мирослава заранее взяла ключи у следователя, который обрадовался скорому приезду Сориной, хотя виду не подал, открыла ими дверь.
Не сговариваясь, Еловецкая и Волгина предоставили право войти первой в квартиру Сориной. А когда она туда вошла и обвела помещение взглядом, то сразу всё поняла. Рухнула на диван и разрыдалась. Соседка засуетилась вокруг неё, Мирослава накапала в стакан заранее припасённое Екатериной Григорьевной лекарство.
Сорина проплакала минут десять. Обе женщины ждали молча, когда она выплачется.
Евдокия Семёновна подняла голову, посмотрела на Еловецкую и попросила:
– Екатерина Григорьевна, расскажите мне всё.
Соседка бросила быстрый взгляд на Мирославу, и та незаметно кивнула ей.
Выслушав Еловецкую, Сорина перевела взгляд на Мирославу:
– Кто же погубил мою Леночку?
– Это мы как раз и хотим узнать с вашей помощью, – ответила детектив.
– С моей? – удивилась Евдокия Семёновна. – Но ведь меня в это время не было в городе.
– И тем не менее, кому, как не вам, лучше всех знать окружение Елены.
– Наверное, вы правы, – вздохнула Сорина, – я готова ответить на все ваши вопросы.
– Я на кухне пока посижу, – шепнула Мирославе Екатерина Григорьевна, и та согласно кивнула, после чего всё своё внимание сосредоточила на домработнице Гульковой.
– Евдокия Семёновна! У Елены был постоянный молодой человек?
– Постоянного не было. Она многим нравилась, но продолжительные отношения у неё ни с кем не складывались.
– Почему?
– Я думаю, что Леночка сама этого не хотела. Когда я заводила разговор о её замужестве, она всегда отмахивалась и говорила: «Дунечка, им всем нужны только мои деньги». Я говорила, что ведь и ровню можно найти. А она только смеялась в ответ.
– И тем не менее мужчины у неё должны были быть, – не отступала Мирослава.
– Да, парни у Леночки всегда были, – призналась Сорина.
– Вы помните их имена? Лица? Сможете описать? Быть может, вы знаете их адреса?
– Последнее время к Леночке чаще всех приходил Максим. Его нельзя назвать новым знакомым. Они вместе учились.
– В школе?
– Нет, в институте.
– У них был роман?
– Даже и не знаю, как сказать, – замялась Сорина.
– Скажите так, как есть.
– Видно было, что Максиму Леночка очень нравилась. Я бы даже сказала, что он сох по ней.
– А как относилась к нему Елена?
– Мне сложно ответить на этот вопрос.
– И всё-таки.
– Мне казалось, что одно время он ей сильно нравился. А потом какой-то ступор! Точно кто ему дорогу перешёл.
– То есть?
– Складывалось такое впечатление, что на горизонте Леночки появился некто, кто запал ей в душу. Но то ли он был не свободен, то ли моя Леночка ему не глянулась. А она, бедняжка, так маялась.
– Она не делилась с вами своими переживаниями?
– Ну что вы, – вздохнула Сорина, – нет, конечно.
– А с Максимом, кстати, как его фамилия?
– Максим Гречишников.
– С Максимом Гречишниковым она перестала встречаться?
– Перед моим отъездом он не появлялся. Но когда я уезжала и сокрушалась, что она остаётся одна, может быть, на целый месяц, Леночка рассмеялась и сказала, что, если совсем уж заскучает, позовёт Максимку. Дала понять, что он у неё всегда под рукой.
– Этот парень так сильно любит её?
– Думаю, да, – кивнула Сорина. – Леночке стоило только свистнуть, и он тут как тут. Жаль только, что Леночка не ценила его, – добавила тихо Евдокия Семёновна, – хороший он парень.
«А не убил ли Леночку этот хороший парень, – подумала про себя Мирослава, – а что, чаша терпения могла переполниться. Ревность, обида и всё такое».
– Евдокия Семёновна, – спросила она, – в альбомах Елены имеется фотография этого Максима?
– Есть его фотография, как не быть. Лена любила фотографироваться. Но последнее время мало фотографий вставляла в альбом. Больше в этом хранила, как его…
– В ноутбуке?
– Да. А альбомы вот. – Она достала из стенки пару альбомов и положила их на стол, открыла, перелистала несколько страниц и сказала: – Вот он Максим Гречишников. Красавец! Правда?
– Симпатичный, – согласилась Мирослава. – Можно я возьму пару фотографий?
– Берите, – разрешила Сорина, – чего уж теперь
– Вы знаете, где он живёт?
– Нет. Хотя, – задумалась на мгновение Сорина.
– Что хотя?
– Когда Лена училась в вузе, у неё был талмуд, куда она записывала адреса и телефоны всех знакомых. Он,
