— Если пойдете со мной, то не прогадаете. Бесплатная экскурсия в бункер Гитлера.
Я подозревал, что лейтенант приготовил нам какую-нибудь пакость в отместку за наши лень и наглость, но уж очень у него был интригующий вид, да и тучка, набежав на солнышко, смазала нам с Павлом весь кайф от октябрьского загара.
Нехотя мы поплелись за нашим спутником.
— Дед говорил, что у него в леднике есть мясо, — Андрей кивнул на загадочную дверь. — Но такого я не ожидал.
За дверью оказалась деревянная лестница, круто уходящая под землю. Пройдя все восемнадцать ступенек, я понял, почему Андрей выскочил наружу с такими выпученными глазами. Во-первых, если б не свечка, мы бы ни черта не видели. Белый прямоугольник двери на таком расстоянии выглядел с почтовую открытку.
С каждой ступенькой вниз в этом суперпогребе становилось все холодней, а может, это мне просто так казалось? Лестница привела нас к довольно большой комнате, выложенной срубом из бревен. Холод здесь стоял просто собачий, изо рта шел пар, а стены покрылись слоем инея.
Пол этого морозильного сооружения был выложен большими, толстыми кусками льда. Прямо на льду, в самом углу, лежала большая куча рыбы. Ну, а главное, на двух больших шестах висели здоровущие куски мяса. Судя по всему, при этом целая туша разрубалась на четыре части. Андрей попробовал снять с крючка ляжку какого-то копытного зверя, скорее всего лося, и невольно крякнул:
— Здоров дед! Представляешь, в одиночку все это притащить и подвесить?
После некоторого обсуждения решили отрубить кусок именно этого мяса, по нашему общему мнению, все-таки лосиного.
— Мерзлая как деревяшка, — объявил нам Павел, рубанув топором по гигантской ляжке.
— Руби быстрей, а то мы сами скоро такими же станем, — понукал я его, дуя на замершие пальцы.
— На, погрейся, — попробовал всучить он мне топор, но мы с лейтенантом быстренько его обломали, и, отчекрыжив кусочек килограммов на десять, все трое шустро побежали наверх, поближе к солнцу и теплу.
— Зачем ему такой здоровый подвал? — уже наверху удивился Павел. — У нас в деревне тоже рыли погреба, но не такие же здоровые? Набьют их с зимы льдом, и на все лето хватало.
— На все лето! — передразнил его Андрей. — Тут на сто лет этого льда хватит. Может, дедушка к атомной войне готовился, откуда мы знаем?
— Да он, поди, и про бомбу такую не слыхал. Что у него тут, ни радио, ни телека, — отшутился я.
— Это ты верно заметил. Но что-то жрать охота, — с этими словами коварный Лейтенант всучил мне добытое мясо.
Пришлось покориться, тем более что желудок и у меня начал урчать, и скорее не от голода, а от жадности. Еще бы — столько мяса!
Обед у нас походил на пиршество трех собак. Лосиные кости мы грызли с не меньшим энтузиазмом, чем они. Временами я ловил себя на том, что порой начинал урчать не хуже иного Бобика.
За время отсутствия хозяина его кресло-трон занял выскочка Лейтенант, за что мы с Павлом его постоянно критиковали. Наглые гости позволили себе и по сто грам ядреной медовухи, благо на полке за занавеской в бутылях ее хранилось не менее трех ведер. Я, впрочем, отказался, с содроганием вспомнив вызванное этой жидкостью землетрясение в моем мозгу.
Отвалившись от последней кости, Андрей глянул на свои часы и благодушно заметил:
— Старик, наверное, уже там, на могиле Ивана.
— А он его сын, — не выдержал я. Павел и Андрей с недоверием посмотрели на меня, пришлось поведать им про наш с дедом ночной разговор.
— Да, если это так, то представляешь, с каким чувством он принимал нас? — поразился Андрей. — А он и виду не показал. Кремень дед, матерый мужичище.
— Сколько ему лет? — поинтересовался Павел.
Основываясь на воспоминаниях деда, общими усилиями насчитали ему не менее семидесяти трех лет и еще раз поразились его здоровью и силе.
— А он сегодня придет или нет? — спросил я Андрея.
Тот пожал плечами:
— Да ничего он не сказал.
— Все-таки опасно в тайге ночью, особенно рядом с этим ненормальным медведем, — невольно поежился я.
— Вот-вот, давайтека выпьем за то, чтобы деду повезло в тайге.
Это был лишь первый тост лейтенанта. Каким-то чудом они еще перестирали свои шмотки, но развешивать их для просушки уже пришлось мне, так как мои друзья в упор уже не видели не только собственное белье, но и друг друга. Это не помешало им продолжить «банкет» воспринимая друг друга больше на ощупь, и постоянно признаваясь во взаимном уважении к собеседнику.
К вечеру старик так и не пришел. Пока в печи сохранились угли, я приготовил и ужин. Как часто бывает после долгой голодухи, меня мучило постоянное беспокойство, что нам не хватит еды, и я чуть было сразу же не собрался готовить завтрак. Остановило меня только отсутствие пустой посуды.
Спать завалились рано, горячая печь так и манила к себе, так и звала прилечь и отдохнуть. Правда, мои поддатые друзья долго еще балабонили, наконец сон сморил и их.
Утром Андрей поднялся раньше всех, мало того, не дал он спать и нам.
— Подъем, разгильдяи! — с такими словами лейтенант растолкал нас в девятом часу утра. Узнав, сколько времени, я ужаснулся и, пригрозив угробить Андрея, перевернулся на другой бок.
— Подъем, рота! — снова рявкнул Лейтенант уже без шуток. — Хватит валяться, дел невпроворот.
— Да какие еще дела! — единодушно возмутились мы с Павлом.
— Простые. Штопать одежду, собирать рюкзаки, готовиться к дороге.
— Так дед еще не пришел! — попробовал возразить Павел. — Он же обещал проводить нас до перевалов.
— Ну и что? Время уходит, посмотри какая погода, как в сентябре. А что будет через день или два, ты знаешь? Вот и я не знаю. Придет дед, не придет — надо быть готовым к выходу. Может, его вообще уже мишка кушает, что же нам теперь, до весны его ждать? Слазьте! — решительно закончил он.
— С похмелюги, что ли, болеет? — предположил причину подобной активности Павел. У самого белоруса видок был далеко не блестящий. Но кое-как с помощью моченой брусники и китайского чая оба моих спутника приободрились. Пока я готовил завтрак, они занялись починкой снаряжения и белья. Павел совмещал полезное с приятным. Дед оставил ему какие-то корешки и травы, велел парить в настое больные ноги. Заварив все это в деревянной шайке, Павел устроился на солнышке, погрузил ноги в темное варево и принялся штопать свое белье. Запах от лечебной жидкости напоминал о нашем таежном чае, и Андрей даже пошутил:
— Ты потом смотри это добро не вылей. За обедом с медком выпьем.
За завтраком Андрей неожиданно спросил:
— Как думаете, мужики, где сейчас наши «друзья»?
— Какие? — не врубился сразу Павел.
— Те, что с Куцым, — пояснил я, сразу поняв, о чем говорит Лейтенант.
— А-а! Ну где-где, сидят там, за перевалом, ждут когда снег растает, — высказал свою версию Павел.
— А ты что это их вспомнил? — спросил я. — Соскучился, что ли?
— Да нет, просто таких попутчиков или не иметь совсем, или держать на расстоянии выстрела.
Невеселый разговор этот заглох сам собой, меня в тот момент больше интересовала судьба деда Игната. Слишком тревожным было это ожидание. Лишь в третьем часу дня мы совсем рядом услышали выстрел. Андрей и Павел находились в доме, а я около ручья, и расслышал то, чего они не могли слышать.
— Я слышал рев медведя! — крикнул я им.
— До выстрела? — торопилво спросил Андрей.
— После.
Лейтенант метнулся в дом и вернулся с карабином Жеребы.
— Пошли, — скомандовал он.
Дорога была нам знакома. Не прошли мы и трехсот метров, как увидели деда Игната. Даже издалека было видно, что с ним что-то неладно. Шел он неуверенно, пошатываясь, без рюкзака и ружья. Не сговариваясь, мы бросились ему навстречу. Старик просто-напросто упал на руки Павла и Андрея. Вид у него был ужасен: голова залита кровью, из-под разодранной на плече телогрейки виднелось развороченное мясо. Приподняв голову, дед прохрипел:
— Ружье мое возьмите…
Андрей кивнул мне, и я спустился в неглубокий распадок, заросший густым кустарником. На самом его дне мне предстало место трагедии. Кусты были беспощадно помяты, а кое-где даже вырваны с корнями. Огромной бурой глыбой лежал медведь. Ружье старика оказалось прижато передними лапами лесного хозяина, и мне волей-неволей пришлось нагибаться и вытаскивать оружие из-под него. В нос мне сразу ударил характерный неприятный запах. Я понимал, что медведь мертв, но когда тянул ружье, невольно затаил дыхание и косился одним глазом на оскаленную пасть зверя. Заполучив оружие, я облегченно перевел дыхание, но тут заметил, что из-под мышки медведя торчит наборная рукоять ножа. Мне не очень хотелось это делать, но я все-таки с трудом вытащил тяжелый и длинный нож. Насколько я понял, именно он послужил причиной смерти этого людоеда.
