Ознакомительная версия.
В ту ночь, лежа в постели, в лунном свете, вливающемся в окно, он вспоминал, как она выглядела, какой тонкий шел от нее аромат, что говорила. Перед его мысленным взором возникла та гримаска, что промелькнула на ее лице, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на него.
Услышал наполненный жалостью голос: «Мой дорогой Чез, как жизнь обошлась с тобой…» Он знал, что она увидела шрамы и на лице, и более глубокие, в душе.
И поклялся, что с этого дня будет носить маску, чтобы никто не мог заглянуть ему в душу. Поклялся, что окутает свою жизнь тайной и будет продолжать войну, уже не за Бога его отца, но против Него.
* * *
Папа, наместник Христа на земле, в праздничных одеяниях, горой возвышался у торжественно украшенного алтаря базилики святого Петра.
Перед ним стоял Чезаре Борджа, французский герцог Валентине. Папа снял с него мантию герцога и заменил плащом гонфалоньера и главнокомандующего папской армией, а голову украсил алым беретом. И, наконец, протянул ему командирский жезл.
Чезаре опустился перед Папой на колени, положил руку на Библию и принес присягу, поклялся верно служить Папе и даже под пыткой и страхом смерти не выдавать известные ему секреты.
После чего Александр благословил его Золотой Розой и дал последнее напутствие: «Прими эту розу как символ радости, дорогой сын, ибо ты уже проявил и благородство, и храбрость. Да благословит тебя Господь и убережет от беды!»
После церемонии, принимая Чезаре в своих покоях, в присутствии одного Дуарте, Александр сообщил сыну, что дарит ему земли и повышает жалованье.
– Ты заслужил награду своими победами. И теперь пора обсудить продолжение кампании. Имола и Форли наши, но предстоит покорить Фаэнцу, Пезаро, Кармарино и даже Урбино. Как главнокомандующий, ты должен их захватить, а потом обеспечить эффективное управление всей Романьей, которая станет одним государством.
С этим Александр удалился в спальню, где его уже ждала любимая куртизанка.
* * *
Юбилейная Пасха отмечалась раз в двадцать пять лет, поэтому Александр резонно предположил, что второго юбилея в период его правления не будет. Пасхальная неделя всегда приносила церкви огромный доход, ибо паломники со всей Европы стекались в Рим, чтобы послушать пасхальную проповедь Папы, а потому Александр посчитал необходимым подготовить Рим к Пасхе и гарантировать наполнение церковной сокровищницы. Благо, деньги на финансирование военной кампании требовались немалые.
Папа Александр хотел отметить юбилей с максимальной пышностью, чтобы верующие ощутили величие Господа. Для этого требовалось проложить новые улицы, широкие и чистые, по которым могли проехать кареты. Предстояло снести трущобы, построить на их месте новые дома, в которых могли найти приют паломники.
Александр призвал к себе Чезаре и поручил ему подготовку юбилейной Пасхи, поскольку он более всего выигрывал от финансового успеха мероприятия.
Чезаре согласился, но сообщил отцу неприятные новости.
– Я получил информацию из надежного источника, что два человека на твоей службе – предатели. Первый из них – церемониймейстер Иоганнес Бурхард.
– И что ты слышал о герре Бурхарде? – полюбопытствовал Папа.
Чезаре откашлялся.
– Делла Ровере платит ему второе жалованье, и он ведет дневник, в который заносит все сплетни о нашей семье, включая самые скандальные.
Александр весело улыбнулся.
– Мне уже давно известно об этом дневнике, но Бурхард прекрасно справляется со своими обязанностями.
– Прекрасно? – переспросил Чезаре.
– Не только с официальными. Он ценен для меня и другим. Если хочу, чтобы делла Ровере что-нибудь узнал, я говорю об этом Бурхарду. Пока этот канал связи не давал сбоев.
– И ты читал его дневник? – спросил Чезаре.
Александр долго смеялся.
– Читал. Тайком от Бурхарда, разумеется. Некоторые записи интересные. У меня, мол, мало радостей в жизни, мне надо бы больше развлекаться. Другие нелепы, показывают недостаток ума. Третьи просто смешные.
Чезаре нахмурился.
– Я уверен, что делла Ровере намерен когда-нибудь предать гласности этот дневник, охарактеризовав его подлинной хроникой твоего пребывания на папском престоле. Тебя это не тревожит?
Александр пристально посмотрел на сына.
– Чезаре, здесь так много сплетников, услуги которых оплачиваются нашими врагами, что один лишний ничего не меняет.
– Но ты мог бы их остановить, – заметил Чезаре.
Папа надолго задумался, прежде чем ответить.
– Рим – свободный город, сын мой. А я ценю свободу.
Чезаре подозрительно глянул на отца.
– Клеветники и лжецы остаются на свободе, отец, тогда как те, кто правит и служит, не могут защитить себя.
Ибо правде уже никто не верит. Если бы я судил сплетников, то выносил бы им самые суровые приговоры. Им бы не сошли с рук ни оскорбления, ни ложь.
Папу Александра забавляла горячность сына. Как будто он, Папа, мог удержать людей от формирования собственного мнения и изложения своих мыслей на бумаге.
Лучше знать, что они говорят, чем заставлять их таиться!
– Свобода – это не право, а привилегия, которую я в данный момент дарую Бурхарду. Возможно, со временем мое отношение к данной проблеме изменится, но пока идея свободы мне нравится.
Когда Чезаре заговорил о втором подозреваемом, Папа встревожился, потому что сразу понял, что дело касается его дочери.
– Несколько человек говорили мне о том, что в нашей семье предатель, который сошелся с нашими врагами, чтобы уничтожить нас.
Выражение лица Александра не изменилось.
– Ты не собираешься сказать мне, что это твой бедный брат Хофре?
– Нет, отец. Разумеется, нет. Я говорю о муже Лукреции, принце Альфонсо.
Папа вдруг хищно подобрался, но мгновение спустя вновь расслабился.
– Гнусная сплетня, Чезаре. Я в этом уверен. И мы не должны спешить с выводами, потому что Креция очень его любит. Однако я разберусь.
В этот момент с улицы донеслась громкая, развеселая музыка. Александр подошел к окну, чуть отодвинул портьеру, рассмеялся.
– Подойди сюда, Чезаре. Посмотри.
Чезаре посмотрел. По мостовой шагали более пятидесяти мужчин, в масках, одетые в черное. Каждой маске нос заменял огромных размеров стоящий пенис.
– Что это? – в недоумении спросил Чезаре.
Александр хохотнул.
– Думаю, парад устроен в твою честь, сын мой. Надеюсь, ты не служил моделью для этих масок?
* * *
В последующие месяцы, готовясь к очередному этапу военной кампании, Чезаре писал письма жене, Лотти, в которых клялся в любви и обещал, что скоро они будут вместе. Но пока считал небезопасным ее приезд в Рим.
Им двигало неестественное честолюбие, его мучили страхи. Обладая невероятной силой, он постоянно стремился доказать всем и себе, что достойного соперника ему нет.
Переодевшись, он разъезжал по окрестным городкам и вызывал на поединок местных силачей. И побеждал всегда, как в кулачном бою, так и в борьбе.
Чезаре, как и многие особы королевской крови, верил в астрологию и однажды посетил самого знаменитого придворного астролога, который, изучив звезды и планеты, сделал вывод, что в скором будущем над ним сгустятся тучи. Однако Чезаре этот прогноз нисколько не опечалил.
Он знал, что ему хватит ума обмануть даже звезды.
После встречи с астрологом, за обедом у сестры, он наклонился через стол, накрыл ее руку своей и рассказал о том, что услышал от астролога.
– Теперь я знаю, что в возрасте двадцати шести лет мне будет грозить смерть от оружия. Поэтому ты должна воспользоваться возможностью любить меня, пока я жив.
Лукреция одернула его.
– Не говори так, Чезаре. С этим не шутят. Без тебя я останусь совершенно беспомощной. Как и дети. Будь осторожнее, ибо Папа рассчитывает на тебя, как и мы.
Но не прошло и недели, как Чезаре, решив испытать судьбу, устроил бой быков на специально выгороженной арене, которую построили на площади Сан-Петро.
Один за другим Чезаре противостояли шесть быков.
Он выехал на арену на своем любимом белом жеребце, вооруженный лишь легким копьем. Им он и сразил пятерых быков. Оставшийся, размерами больше остальных, черный, как ночь, превосходил их и силой, и скоростью. Чезаре сменил копье на двуручный меч и вернулся на арену.
А потом одним ударом отсек голову быка от туловища.
Каждый день он устраивал все новые проверки свой силе, ловкости, смелости, совершая невероятные подвиги.
Его лицо в маске, полное отсутствие страха, зачастую необъяснимое поведение наводили ужас на Рим.
Когда Дуарте Брандао пришел к Папе, встревоженный тем, что происходило с Чезаре, Александр ему ответил:
"Действительно, в мести он ужасен и не терпит оскорблений.
Ознакомительная версия.
