— Это имеет какое-то отношение к Апокалипсису? — поинтересовался Фридрих, вспомнив схожее словосочетание.
Амнон Шилух усмехнулся.
— Нет, — сказал он, — это была шутка переводчика. Так называется свиток, находящийся в руках Бога, в котором начертаны судьбы всех людей, когда-либо живших, живущих ныне и тех, кому еще предстоит родиться. Вероятно, универсальность схемы предсказаний сассоциировалась у него со всеобъемлющей полнотой Книги Судеб. Мрачноватый юмор, Шимону он не был свойственен, но название прижилось. Из дневника мы узнали, как сильно он деградировал под воздействием бесконечных вычислений. Но мы слишком поздно добрались до записей. Погибли еще двое. Они имели на руках копии перевода и слишком увлеклись. Остановить их было уже нельзя, но они дали нам возможность понаблюдать, что бывает с теми, кто увлекается управлением собственной судьбы, думая, что тем самым может стать подобен Богу.
— Ужасно, — прошептал тамплиер.
— Но самым страшным оказалось то, в чьи руки попал манускрипт. Предположительно, его обладателями стали пакистанские исмаилиты, но потом, в силу каких-то причин, «Книга Жизни» переместилась на север. В восьмидесятых годах сведения о ней поступали из Ирака, но совсем недавно ее видели здесь, в России, — в Санкт-Петербурге!
— Если в этом замешаны политические организации, я вряд ли смогу помочь.
— Если бы было так, мы действовали бы иначе, — заметил доктор Шилух. В Тель-Авиве реально смотрят на веши и не переоценивают ваших сил и возможностей. «Книгой Жизни» завладела секта поклонников сатаны. Надо заметить, довольно мелкая по сравнению со столичными. Предположительно, в передаче книги замешано экстремистское ответвление исмаилитов — хашишины, которые активно ведут здесь работу.
— Они хотят вывезти манускрипт из России? — спросил Готтенскнехт.
— Они ищут переводчика.
— Здесь есть настолько квалифицированные лингвисты?
— Мне лично известно несколько человек, которые способны осуществить качественный перевод с арамейского, и все они находятся в очень бедственных экономических условиях.
— Что даст публикация перевода в России?
— Со времен Гасана эль-Саба наркотики были самым важным оружием почитателей Исмаила, — старик скорбно покачал головой, кожа на лбу собралась в глубокие складки, — а «Книга Жизни» — очень сильный наркотик, и она не запрещена законом.
— Вы полагаете?..
— Почти наверняка, — безапелляционно заявил Шилух, — состоится выпуск брошюрки под названием типа «Угадай свою судьбу». Русские очень падки ко всякого рода интеллектуальным забавам, и тем, кто стремится занять побольше жизненного пространства, будет очень на руку, если они все заиграются и в конце концов погибнут. Если не все, так по крайней мере многие. Мне жаль этих бедных гоев — мусульманская экспансия грозит вот-вот захлестнуть эту страну.
— Согласен, — кивнул Готтенскнехт.
Сморщенное лицо старичка украсила широкая детская улыбка, он поправил очки и энергично опустил руки на колени.
— Я знал, что мы договоримся, — радостно подвел он итог. — Не суть, к какой вере и к каким организациям мы принадлежим, главное, что наши устремления совпадают, значит, и цель у нас одна. Вы помогаете вернуть книгу в Музей искусств Иерусалима, а мы, со своей стороны, будем способствовать укреплению позиций вашего Ордена в России. Материальный аспект имеет в этом деле весьма немаловажное значение!
Шилух расстегнул пряжку портфеля и достал пакет с фотографиями.
— Вот так выглядит свиток, — сказал он, протягивая снимки пресвитеру. Оставьте их у себя, они вам пригодятся.
Фридрих внимательно изучал снимки пергамента, сделанные в различных ракурсах. «Книга Жизни» представляла собой длинную полоску сшитых кусков кожи, намотанную на палку. В свернутом виде она образовывала цилиндр сантиметров двадцати в диаметре.
— Сколько она весит? — поинтересовался немец.
— Около трех килограммов, — охотно ответил доктор Шилух. — Столько обычно весят свитки такой длины.
«Он меня завербовал, — подумал Готтенскнехт. — Проклятый еврей! Хитрый, как лисица, и никуда от него не деться. Ох, плохо все это кончится».
На миг его глаза застыли на большом лице Зоровавеля. Лазарь Авелевич Вайзберг сидел на табурете и следил за беседой, сохраняя полностью непроницаемый вид. Он честно отрабатывал вознаграждение агента влияния внешней разведки государства Израиль. О том, что он имеет двойное гражданство, из присутствующих, кроме него, не знал никто. Пока в его обязанности входило наблюдение, но когда понадобится действовать, он сделает все, что нужно для блага Израиля. Зоровавель был пламенным патриотом своей солнечной Редины, где намеревался провести вторую половину жизни. Ради этого он был на многое готов.
«Надо идти вперед, как это делали наши предки-крестоносцы, — решил Готтенскнехт. — Только тот, кто борется до последнего, выигрывает сражение. Вы еще не знаете, на что способен истинный ариец!»
«Утро будет добрым!» — помнится, обещала реклама. Точно так и было. Когда я вышел из подъезда Лешиного дома, начало нового дня показалось мне удивительно прекрасным.
Определение Добра и Зла в этом мире индивидуально для каждого под солнцем. Что для одного здорово, то для другого смерть. И наоборот. В данном случае гибель Есикова стала для меня подарком, счастливой удачей, которую я просто не мог упустить. Поэтому, отправив маму домой, я поспешил навестить покойного сексота, по дороге завернув к тайнику и забрав оттуда «улику № 1».
До Лешиной хаты я добрался без опаски. В самом деле, чем мне могло грозить посещение этого района? Хашишины меня там ждать не будут, а если порезанного Есикова обнаружила милиция, то квартиру уже давно опечатали; разве что парочка оперов шастает, опрашивая соседей, но наткнуться на них вероятность крайне мала.
Думая так, я пересек продуваемый ветром двор и подошел к «Ниве». Ну-с, готов ли для меня сюрприз? Я нагнулся и посмотрел под днище, но никаких подозрительных новообразований не обнаружил. Значит, минировать не стали если вообще просекли, что это моя машина. Если они вообще потом тут появлялись…
Но арабы, похоже, не появлялись. Когда я поднялся на этаж, это стало окончательно ясно. Дверь в квартиру Есикова была приоткрыта. Самую малость, как она могла не захлопнуться до конца, если ее распахнул и что было силы долбанул о стену вылетающий в погоню чернокожий. Я осторожно пихнул ее ногой и вступил в затхлую тишину прихожей. Мертвую тишину… Внутренне приготовившись к жуткому зрелищу, я вошел в комнату. Картинка, возникшая передо мною, была достойна съемочной площадки Голливуда. Африканский изувер покопался в организме моего сокурсника с тщательностью, достойной лучшего применения. Потроха расползлись по журнальному столику синюшной подсохшей кучей, сердце валялось в соседнем кресле, на полках книжного шкафчика поместились легкие. Глазные яблоки плавали в кувшине с водой.
«Не ходите, дети, в Африку гулять». Не в силах смотреть на этот чудовищный натюрморт, в буквальном смысле этого слова, я отвернулся и выгрузил из кармана свой подарочек.
«Тульский Токарева» брякнулся в приоткрытый ящик письменного стола, а полиэтиленовый пакет я тщательно затолкал в карман. Наверное, лучше, что именно так все получилось. Хашишины помогли мне перевести стрелку на Есикова, который хоть после смерти сделает доброе дело, приняв огонь на себя.
Через пару дней здесь начнет вонять, вот тогда и обрадуются в местном РОВД: труп ниггера у них уже есть, а теперь появится расчлененка, которую, впрочем, быстро с негром увяжут, стоит произвести сравнительную дактилоскопию. А потом в столе найдут пистолет. Вот это будет подлинный триумф уголовного розыска — найден предполагаемый убийца арабов, а то, что он не ушел от возмездия, только доказывает его причастность к этому делу.
Интересно, зачем черномазому потребовалось убивать Лешу, тем более так зверски? Как это похоже на бухарский флэт Алмазбека Юсуповича. где порешили дебилов-охранников! Возможно, что закачанного до отказа наркотиками федаи в какой-то момент переклинило, а может быть, арабы захотели таким образом поквитаться со мной, убрав, как им показалось, моего друга. Все может быть, не знаю. Я осторожно высунул нос за порог, огляделся, прислушался и бесшумно покинул квартиру, носком ноги притворив дверь. Какое счастье, что у Есикова не оказалось любопытных соседей!
Я спустился по лестнице, с беспечным видом вышел на улицу и занялся машиной. Первым делом обшарил салон на предмет бомбы, потом заглянул под капот — перестраховка, но мне так спокойнее.
Когда не волнуешься, что может вдруг бабахнуть, живется несравненно легче. Кстати, чересчур вольготной жизнью я до сих пор похвастаться не мог, а пора бы: отдохнуть, скинуть напряжение, поразмыслить на религиозные темы. Пора сбой культ создавать, чтобы править как Хасан ас-Сабах — я ничем его не хуже. Вот только живем мы в более технологически развитом обществе, поэтому полностью автономное государство не создашь — раздавят, но что-нибудь более аморфное, наподобие разветвленного теологического общества, в котором я буду единовластным правителем, почему бы и нет? Создам религиозно-демократическую партию, зарегистрирую ее и стану издавать законы, контролирующие деятельность новообращенных. А чтобы выглядеть вполне официально, приму участие в избирательной кампании, буду, например, баллотироваться в депутаты Петросовета. Тут важен не результат, а, как на Олимпиаде, участие.
