Потом мои мысли перекинулись к убийству Дока Морана и, наконец, к готовящемуся похищению. Я надеялся не принимать в нем участия, хотя прекрасно понимал, что уже увяз по шею во всех их делах. Если бы они собирались ограбить банк, я бы постарался остаться в стороне. Но похищение? Нет. Трагедия Линдберга поразила меня, как любого нормального человека в этой стране.
Сама идея похищения была противна мне. Почему-то в таких случаях я всегда думал о детях. Хотя знал, что банды Карписа - Баркера специализировались на похищениях богатых банкиров или производителей крепких напитков. Но воровать деньги - это одно, а похищать человека другое!
Мне было страшно. За короткое время произошло столько разных вещей, что меня обуревали самые разные мысли. Пожалуй, я еще до конца так и не осознал, во что "вляпался".
Я очень скучал по Салли, по ее шелковым простыням. Как бы мне хотелось, чтобы эта маленькая детская оказалась ее белой спальней! И я еще очень жалел, что мы поссорились перед расставанием.
Злость. Меня волновала и возбуждала моя старая подруга - злость. Злость и крушение моих планов. Разные мысли не оставляли меня, и многое нужно было обдумать. Меня использовали, обманули, подставили. Фрэнк Нитти заставил оплатить мое путешествие в Страну Бандитов тем, что я помог привести приговор над Доком Мораном в исполнение! И что я мог сделать? Злиться на Нитти значило то же самое, что плевать против ветра. Брызги слюны все равно летели тебе в глаза!
Моя вина, да, моя собственная вина состояла в том, что с Нитти вообще нельзя было иметь никаких дел. Он никогда не играл честно. Но с его точки зрения, игра была полностью честной: ты - мне, я - тебе. Он сделал для меня достаточно много - дал имя и "легенду", а также все подтвердил, когда ему позвонили. И теперь вот я здесь. А девушка, за которой я приехал, лежала рядом со мной.
Но я не представлял себе, как отсюда выбраться.
Именно в этот момент Луиза, или Лулу, прервала мои мысли. Она проснулась и, увидев меня, начала кричать.
33
Я попытался закрыть ей рот, но она продолжала кричать, не слушая моих объяснений.
- Пожалуйста, не нужно кричать. Пожалуйста. Я здесь просто присматриваю за вами.
По карим глазам девушки я понял, что до нее что-то начинает доходить, и вскоре она перестала кричать.
Я убрал руку от ее губ. Крик был пронзительным, но никто не бросился к нашей двери, чтобы узнать, что тут происходит.
Может, все привыкли к тому, что здесь по ночам кричат женщины.
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, губы у нее дрожали, ноздри раздувались.
- Кто... кто вы такой? - наконец смогла она вымолвить.
- Мы уже с вами встречались, я - Джимми Лоуренс, привез Мамочку из Чикаго.
Глаза немного сузились.
- А-а-а-а...
- Для меня не оказалось постели, и ваша подружка Пола попросила меня остаться с вами и переночевать здесь.
Дверь открылась, и Пола с сигаретой во рту сказала:
- Не волнуйся, сладенькая. Мне не хотелось оставлять тебя одну этой ночью.
Значит, кто-то все-таки слышал крик Луизы. Я обратился к ней:
- Если хотите, я могу уйти.
Она посмотрела на Полу.
- Останься со мной, ты же моя подруга!
- Да, это так, но Фредди хочет, чтобы сегодня я была с ним. Ты же понимаешь меня, сладенькая. У тебя все будет в порядке.
Я поднялся с постели и сказал:
- Я ухожу.
Луиза посмотрела на меня. Она была совсем девчонкой, в ее огромных глазах можно было утонуть. Пола обратилась к Луизе:
- Разреши ему остаться с тобой. Тебе не следует оставаться одной.
Луиза покачала головой - ей не хотелось оставаться одной.
Пола улыбнулась и добавила:
- Хорошая девочка. И ушла.
Я продолжал стоять и смотреть на девушку в синевато-молочном полумраке, потом спросил:
- Ничего, если я снова лягу?
Она кивнула головой и быстро добавила:
- Брюки не снимать. Я улыбнулся ей.
- Я никогда не спешу.
Несмотря на свое настроение, она мне улыбнулась.
- Все равно, не снимайте их.
- Если хотите, я могу отодвинуть эти кровати подальше друг от друга.
- Нет, нет. Все нормально. Я лег, и она повернулась ко мне спиной. Через некоторое время я услышал, как она рыдает. Я даже хотел коснуться ее плеча, но не стал этого делать.
Луиза повернулась ко мне. В руках у нее был зажат мокрый платок. По лицу текли слезы. Она сказала:
- Весь мокрый, - имея в виду платок. - У вас случайно нет...
- Конечно, возьмите мой.
И я отдал ей свой платок.
Она вытерла лицо и перестала плакать.
- Я, наверное, ужасно выгляжу.
- Нормально, вы имеете право выглядеть, как вам угодно.
Она в отчаянии покачала головой.
- Он недавно был живым...
Было видно, что сейчас она может устроить истерику.
- Я убила бы этого врача.
- О нем уже позаботились.
Луиза была поражена. У нее побледнело лицо, и она тихо спросила:
- Они... убили его?
Я кивнул головой.
- Хорошо, - сказала она. Но я ей не поверил.
- Вам не следует притворяться.
- В чем?
- В том, что вы довольны убийством. Здесь так дешево ценится жизнь и смерть.
- Я на самом деле не имела в виду, что хотела бы убить Дока Морана. Он... он был пьяница и всегда болтал так много. Но...
- Но из-за этого не стоило его убивать. Вы это хотели сказать?
Она пожала плечами, опершись на локоток, посмотрела на меня.
- Он не собирался убивать моего Кэнди, - сказала она. - Я ненавижу его за то, что он - плохой врач. Но мне не нравится, что его убили.
Я ничего не сказал.
- Только не ждите, что я стану оплакивать его, - сказала она горько. У меня не осталось слез для этого старого пьяницы.
Я кивнул головой.
- Очень любезно с вашей стороны, мистер Лоуренс, что вы остались со мной.
- Называйте меня Джимми. Могу я вас называть Лулу?
- Если хотите... Джимми.
- Какое полное имя от Лулу?
- Луиза, но здесь никто меня так не называет.
- А если я стану вас так называть?
Она удивилась, но три раза кивнула.
- Луиза, вам лучше уснуть.
- Хорошо, - сказала она.
Она легла на живот и отвернулась от меня... Я лежал и смотрел на звезды на потолке. Через некоторое время она позвала:
- Джимми?
- Да, Луиза?
- Сделайте мне одолжение...
- Конечно.
- Подвиньтесь ко мне ближе.
- Ну...
- Нет, не для этого. Мне нужно... чтобы меня кто-то обнимал. Вы ведь не станете ко мне приставать. У вас такое хорошее лицо. Я могу вам доверять, не так ли?
- Луиза, вы мне можете доверять.
- Я повернусь на бок, - сказала она. - Прижмитесь ко мне и обнимите меня за талию. Я сделал так, как она просила.
- Вот так... так мы спали, Кэнди и я.
- В Чикаго у меня есть девушка, - сказал я. - Иногда мы тоже так спим.
- Так хорошо, правда? Приятно чувствовать друг друга.
- Правда.
Я прижался к ней, она была мягкой, и от нее приятно пахло. Может, это были дешевые духи, но мне нравился запах. Я почувствовал, как возбуждаюсь, и постарался отстраниться от ее круглой маленькой попки. Но она еще крепче прижалась ко мне и грустно сказала:
- Кэнди был таким милым.
Вскоре она снова начала тихо плакать в мой носовой платок. Возбуждение оставило меня. Я продолжал обнимать ее за талию, прижимая к себе.
- Что мне делать без тебя, Кэнди? Что мне теперь делать?
Я гладил ее по голове и приговаривал:
- Тихо, тихо. Вскоре Лулу уснула.
Я тоже уснул, но проснулся от жуткого крика, подскочив в постели.
- Какого черта, что это такое?
Луиза сидела у стола и причесывала свои короткие светлые волосы. На ней было то же самое розовое платье, в котором она была вчера. Она, как и я, спала в одежде. Девушка улыбнулась. Лицо у нее было не накрашено, и ей вполне можно было дать тринадцать лет. Но такие тринадцать, что мальчишки, глядя на нее, начинают переосмысливать свое отношение к девочкам.
Она забавно улыбалась.
- Глупый, это поет петух. Ты что, никогда раньше не был на ферме?
Я провел рукой по лицу. Солнечные лучи начинали пробиваться в окно, хотя казалось, что на улице еще было темно.
- Нет, - ответил я. - Я на ферме в первый раз.
- А я росла на ферме. Мой отец - фермер.
- Ты по нему скучаешь? Она выглядела очень грустной.
- Иногда, но мне кажется, что он по мне не скучает.
- Почему?
- Потому что считает меня плохой девушкой. Грешницей!
- Твой отец - верующий человек?
- Слишком религиозный. Он бил меня ремнем, потому что я не была такой же.
- О, мне так жаль.
Она пожала плечами.
- Но даже когда он меня бил, я знала, что он меня любит.
- Извини.
Она положила на стол щетку, подошла к постели и села рядом.
- Иногда люди таким образом показывают свою любовь к вам.
- Когда они тебя бьют?
Она кивнула.
- Я не считаю, что это наилучший путь. Я бы сама никогда не смогла кого-нибудь ударить. И Кэнди, он меня почти не бил. Наверное поэтому я так сильно его любила.
Кажется, сегодня утром ей стало легче. Она признала тот факт, что Кэнди умер. Может, в этой компании смерти были обычным явлением.
