японскую Аокигахару… А не позволять им шантажировать смертью нормальных и совестливых людей, как это делала Надя с Врадием.
– Скажи, зачем тебе все это?
– Помогаю вам найти убийцу Врадия. Что, разве не понятно?
– Ты делаешь это из-за Сурковой? На тебя произвело впечатление ее письмо?
– А ты как думал? Попала девчонка… как кур в ощип!
– Она звонила тебе?
– Если бы позвонила, я не рассказала бы тебе, где она прячется. Если надо было бы, то я сама привозила бы ей еду, где бы она ни пряталась. Ты-то нормальный парень, человек, а вот твое начальство, думаю, сделало бы все, чтобы ее поймать и посадить за решетку. Не обижайся.
– Ну ты даешь, Женя! И все-таки где она, что с ней? Насколько я знаю, ты в последнее время перезванивалась лишь с подругой Антониной, Борисом и со мной.
– Слушаете мой телефон? – Женя от возмущения даже зажмурилась, как если бы узнала об этом только что. Неужели ей не приходило это в голову раньше? – Ты предатель!
И она, к удивлению Реброва, не ожидавшего от нее такой молниеносной реакции, вскочила и выбежала из кафе.
На улице ему удалось догнать ее. Он схватил и прижал ее к себе, чтобы она успокоилась. Просто сковал ее движения.
– Отпусти меня! – рычала она, пытаясь вырваться. – Пусти… кому говорят?!
Снег крупными хлопьями падал на ее берет, рыжие локоны.
Вот ведь какая! Обиделась! А что ему еще оставалось делать, если в письме Сурковой ясно говорилось о том, что у нее нет денег и что она была бы благодарна Жене, если бы та помогла ей?
– Да я сам не верю, что это она убила Врадия. Может, это вообще хотели убить ее! Тебе такое в голову не приходило?
Он сказал это нарочно, чтобы повернуть ее мысли в другую сторону, чтобы отвлечь ее. Но она вдруг затихла, обдумывая его слова.
– Валера… Нет. Такое мне уж точно в голову не приходило.
Ребров начал развивать мертворожденную версию уже по инерции:
– Смотри. Представим, что целью была Суркова. За ней следят. Смотрят, как она входит в квартиру, где находится Врадий. Возможно, убийца предполагает, что она пришла на свидание к любовнику. Убийца стоит за дверью и слушает, что происходит. А там раздаются голоса. И вот когда совсем рядом с дверью, буквально в полуметре от него, находится (если судить по громкости звуков) Стася, убийца и стреляет! Но в эту минуту, возможно, Суркова приседает, чтобы, к примеру, обуться, не знаю, что еще она может там делать, нагнувшись… И пуля попадает в Николая.
– Значит, надо было узнать, с кем встречается Стася, – задумчиво проговорила Женя. – Нам же ничего не известно о ее личной жизни. А ведь ты прав. Если охотились именно за ней? Если она встречается с женатым мужчиной? И вот эта жена следила за ней, сгорала о ревности… Это я озвучила первое, что пришло в голову. Да вариантов можно набросать миллион! Ладно, отпусти уже меня.
Он отпустил ее, они вернулись в кафе. Женя залпом выпила остывший кофе.
– Она не звонила мне, это правда. И я на самом деле не знаю, где она. И если бы знала, то уж точно не сказала, потому что я не предатель. Потому что я тоже могла бы оказаться в таком положении. Да любой мог бы. Поэтому, если она мне позвонит, я постараюсь с ней встретиться и поговорю с ней. Ну и денег дам, конечно. Но, знаешь, Ребров, после того как я узнала, что мой телефон прослушивают, я не смогу тебе больше доверять. Вот так.
С этими словами Женя достала кошелек, бросила на стол деньги за кофе, встала:
– Пока, Валера.
– Женя, да постой ты! Нет никакой прослушки на твоем телефоне! Я все это придумал. Просто хотел проверить твою реакцию, чтобы понять, общаешься ты с Сурковой или нет.
– Да? Не прослушиваешь? Но откуда тогда знаешь, что я перезванивалась с Тоней?
– Да потому что она твоя подруга! Просто предположил и попал в точку!
– Ты серьезно?
– Да пойми, ты не настолько важный свидетель, чтобы тебя прослушивать. К тому же я уже сказал, я и сам не верю в то, что Суркова имеет отношение к убийству. Но она объявлена в розыск, это так. И здесь уж я ничего не могу поделать. Если вдруг она тебе позвонит, передай ей, что лучше бы ей все-таки приехать ко мне в отдел и дать показания. Понимаешь? Это серьезно!
– Представь, что она пришла к тебе. Ты допросишь ее. И что потом? Поместишь ее в СИЗО? И скажешь, что ты ни при чем, что это твое начальство так распорядилось. Нет, Ребров. Пока я не найду убийцу Врадия, пока не докажу, что Стася ни при чем, я не успокоюсь. Думаю, ты мою позицию понял.
Расстались они с Женей нехорошо. Теперь ему у Бронниковых будут не рады, подумал он, вздыхая.
Настроение было испорчено. Оно и до встречи с Женей было не очень-то хорошее: позвонил Никита Дмитриев и сказал, что на пуговицах белой шубы, за которой они так долго охотились, нет ни одного отпечатка пальцев! Ни одного! То есть эта женщина протерла пуговицы перед тем, как оставить шубу в квартире Капустиной. Единственное, что удалось узнать с помощью этой меховой улики – женщина была высокой, худенькой и не бедной, шуба была очень дорогая.
И ведь лица ее никто из бригады «Скорой помощи» не запомнил или даже, вероятнее всего, не увидел, потому что его скрывал капюшон. Капюшон коричневой дубленки Капустиной, в которую она успела переодеться.
Все усилия Реброва и Никиты оказались безрезультатными.
Теперь вот Женя. Ну и что, что Надежда Власова женила на себе Врадия? Как это может помочь следствию? И без того было понятно, что он не любил ее, что ошибся, что проявил слабость, когда позволил себе изменить Ольге. И что потом очень жалел. Иначе зачем постоянно пытался как-то сблизиться с Ольгой, выискивал предлоги, чтобы встретиться с ней.
Ребров решил поговорить лично с Ольгой Корнетовой. Для этого необязательно было разговаривать с ней по скайпу, можно задать вопросы по телефону.
Она сразу же взяла трубку – номера телефонов Реброва и Дмитриева она должна была знать наизусть. Голос ее дрожал.
– Ольга, это Ребров. Скажите, вы слышали когда-нибудь о семье Платоновых? Быть может, вы или ваш муж были знакомы с этой семьей?
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Второй вопрос…
Он старался обходить острые углы в разговоре как можно более мягче. Вот и сейчас, вместо того чтобы на ее вопрос произнести
