серая лента реки, волны бьются о каменистый берег.
Мне кажется, я узнаю это место. В голове воскресают воспоминания: мне шестнадцать лет, вместе с родителями мы едем на турбазу отдыхать. Папа взял отпуск, мама тоже не работает, мы целый месяц решаем пожить на берегу Волги. Я хочу на море, конечно, но пока мы не можем себе этого позволить, поэтому приходится довольствоваться турбазой.
Я помню наш домик — он деревянный, одноэтажный, там три кровати. Я жалуюсь на то, что у меня нет отдельной комнаты, но родители надо мной смеются и говорят, что это — турбаза, здесь нет отдельных комнат, а если я не хочу жить с мамой и папой, то могу запросто ночевать на берегу реки, кормить комаров и слушать кваканье лягушек в качестве музыки.
Я обижаюсь на родителей, но потом мне даже нравится наш отдых на «Волжских просторах». Там я даже знакомлюсь со своей ровесницей Ксюшей, мы вместе играем в бадминтон и настольный теннис…
Воспоминания оживают, они становятся такими яркими и живыми, что поневоле я начинаю верить в то, что действительно вернулась в прошлое, в свое детство.
Я улыбаюсь своим мыслям, но моя улыбка превращается в гримасу ужаса, когда я слышу шаги. Эти шаги очень медленные и уверенные, они словно насмехаются над моими воспоминаниями. Они говорят о близкой и мучительной смерти.
Я понимаю, что это — он. И еще я понимаю, что для него уже не существует границ, он ни перед чем не остановится, он — сумасшедший, и в его голове созревают новые адские пытки, которым сейчас он меня подвергнет…»
Я прервала чтение. Значит, по сюжету, преступник отвез свою жертву на турбазу, которая называется «Волжские просторы». Наверняка дело происходило весной или осенью, когда турбаза пустует. Сейчас поздняя осень, на турбазах никого нет — возможно, только сторож, и то не факт.
Я открыла интернет, стала искать список турбаз, находящихся на реке Волге в районе Тарасова. Турбаз было много, но только одна из них оказалась созвучна по названию той, что описывалась в книге Рудовской. Она называлась «Волжские края» и находилась в пятнадцати километрах от Тарасова на берегу Волги.
Я построила самый короткий маршрут до турбазы, завела машину и выехала со стоянки.
Я неслась по трассе с запредельной скоростью, жалея лишь о том, что у меня на автомобиле не предусмотрены «мигалки», как на полицейских машинах или на машинах скорой помощи. Вдоль дороги были поставлены камеры, но мне до них не было никакого дела, к штрафам за превышение скорости я уже привыкла. Когда дело касается жизни и смерти, на мелочи не обращаешь никакого внимания.
Какой бы бесчестный поступок Майя ни совершила, смерти за него она не заслуживает, и никто не вправе распоряжаться чужой жизнью.
Наконец я доехала до таблички «Волжские края» со стрелкой-указателем, в какой стороне находится турбаза. К счастью, она располагалась на этом берегу Волги, переправляться на ту сторону не требовалось.
Я доехала до шлагбаума и увидела вдали деревянные домики с веселыми оранжевыми крышами.
«Только бы я не ошиблась», — думала я про себя.
Я старалась не допускать мысли, что, возможно, я просчиталась и преступник выбрал другое место для совершения своей жуткой мести.
Я вышла из машины, осмотрелась по сторонам. Потом прошла немного вперед и за деревьями увидела стоянку для автомобилей, которую не заметила. Там была припаркована одна-единственная машина — ободранная «пятерка», старая и потрепанная жизнью.
«Значит, я не ошиблась», — подумала я про себя.
Но где преступник держит Майю? Чтобы обойти турбазу, придется потратить около часа, а что, если в этот момент он убивает Рудовскую?
Я зашла на территорию «Волжских краев». В книге Никита держит Лизу на веранде домика, с которого видно реку. Если преступник придерживается сценария в точности, значит, он затащил Майю на балкон дома.
Я решила сперва просмотреть ближайшие к побережью дома — с них точно открывается вид на Волгу, а потом уже заняться остальными постройками.
Шла я быстро, но при этом соблюдала осторожность. Нельзя, чтобы преступник увидел меня, он должен быть уверен в том, что они с Майей на турбазе одни и что никто не помешает ему отомстить женщине. Я умела двигаться бесшумно, к счастью, этому навыку в Ворошиловке было посвящено целое занятие. Свое мастерство я отточила до совершенства, услышать мои шаги было попросту невозможно.
Первый домик оказался пуст, во втором тоже никого не было. Третий, четвертый, пятый — все они тоскливо смотрели черными окнами на хмурую реку, которая уже совсем скоро покроется льдом.
Вдруг я все-таки ошиблась, я же не знаю, что за машина припаркована у территории турбазы, может, она давно тут стоит? Получается, ни Майи, ни преступника нет на турбазе? Но тогда где они?..
Я дошла уже до последнего домика, когда вдруг услышала какой-то шорох и приглушенной стон.
Я остановилась, прислушалась. Шум доносился с балкона последнего дома в первом ряду, значит, там кто-то есть…
Я подкралась еще ближе, снова застыла на месте. Если пленница стонет, значит, она еще жива.
Потом до меня донеслись шаги. Может, послышалось? Слишком уж точно повторяются события, описанные в книге Рудовской…
Точнее, не Рудовской, а Плетневой.
Я находилась совсем близко к двери дома, но пока не заходила. Дом был однокомнатный, сквозь стены я прекрасно слышала, что происходит в помещении.
Я дожидалась, когда человек, находящийся в комнате, выйдет на балкон.
Наконец я услышала хриплый торжествующий мужской голос:
— Ну вот ты и попалась, тварь. Как тебе, страшно? Прости, но финал будет не такой, как в романе, который написала не ты! Мне придется его несколько изменить, к несчастью для тебя. Но остальное я сохраню — будут тебе и пытки, и все, что ты содрала с чужой книги…
Я ворвалась в домик, пробежала через комнату и с размаху открыла дверцу на балкончик. Спиной ко мне стоял высокий худой молодой человек, в руках у него был остро заточенный тесак. А прямо перед ним на полу лежала Майя. Руки у нее были связаны за спиной, рот заклеен скотчем, в глазах плескался животный ужас.
Человек с ножом резко обернулся и с размаху полоснул ножом по моему горлу. Точнее, полоснул бы, если б я вовремя не увернулась.
Я и не ожидала такой прыти от субтильного долговязого паренька — он походил не на кровожадного маньяка-убийцу, а скорее на «ботаника», который, помимо учебы, ничем не занимается.
Но парень
