Все кончилось. Минут через пять надо мной навис Роберт. Он догадался сунуть мне под нос пузырек с нашатырным спиртом. Я, как будто сквозь вату, услышал:
— Очухался?
— Есть немного.
— Слава богу!
Затем подбежал сухощавый военный в зеленом маскхалате, стал ощупывать мне ребра.
— Как он? — спросил Роберт.
— Судя по всему, серьезных повреждений нет. Только контузия. В опере будет храпеть.
Я разобрал половину слов. Об остальных приходилось догадываться. Роберт захохотал. Собственно говоря, хохот я услышал только с одной стороны. Оглох на одно ухо. Есть у нас с Робертом приятель, музыкант-виртуоз, он всегда просит меня приходить не на концерты, а только на последующие банкеты. Так что много я не потерял. Подумаешь, раньше у меня медведи на ушах топтались, а теперь и гранаты подоспели.
— Сашка, я отвезу тебя в больницу.
— «Скорой» у нас нет, — сказал Иван. — Ту, что была, мы уступили даме.
Я понял, что неплохо отделался. Контузия, ухо, и, судя по всему, буду долго чихать и кашлять. Ребра, да, болят после ударов и падения на них вначале Ивана, а затем Николая, — но, похоже, целы. Точно придется лечить почки. Ничего, отлежусь.
— Можно его забрать? — спросил Роберт.
— Да. Меня довезете? Потом в управление заедем.
— Давайте, Иван.
Роберт посадил майора Беляева на заднее сиденье и откинул переднее так, чтобы я получше устроился.
— Скоро у врача будем, — успокоил меня друг.
Из разгромленной дачи вывели очень помятых Олега и Николая со скованными за спиной руками. Двое спецназовцев вынесли черный мешок. Похоже, собирать Анвара пришлось долго.
— Поехали.
Я устроился на мягком кожаном сиденье. Обогрев работал на полную мощность, руки не слушались.
— Боюсь, что часть одежды врачам придется с меня срезать, Роберт. Я ужасно рад тебя видеть! А думал, что никогда больше не увижу…
— Я тоже. Молодец, что дал нам понять, где ты.
— Еще бы, горжусь собой.
— И мне приятно. А то я всякий раз, как о пистолете своем думаю — сразу тревожно становится. Ты же с ним обращаться не умеешь, случись что — его у тебя просто отберут. Да и скидки у тебя в «Распутье» больше моих. Еще раз с мафией связаться попробуешь — оставь мне клубную карточку. Она хоть и именная, но там обычно не смотрят.
Гигантский «Патрол» выехал с проселка. Впереди шоссе, дальше Москва, больница, и наконец-то можно будет отдохнуть. Я готов был проспать несколько дней и мечтал об уколе обезболивающего — снова напомнили о себе почки, ссадины на голени тоже.
Роберт притормозил: на выезде шоссе стоял «УАЗ Патриот» с черными номерами. Стоящий перед ним автоматчик подал нам знак жезлом.
— А это что такое? — удивился Роберт.
— Я-то к нему какое отношение имею? Что они тут делают? — Майор Беляев достал пистолет.
Неужели и армию сюда притащили? И без того уже получился какой-то камерный театр военных действий.
Мы припарковались у обочины.
— Майор Беляев! — представился Иван и показал красную корочку.
Из-за «уазика» вышел седой подполковник:
— Здравствуйте! Военная автоинспекция. Предъявите документы.
— С какой стати? — ответил Роберт.
Подполковник призадумался — оснований у него не было. Тут я увидел, как из джипа выбрались две девушки.
Я не успел произнести «Все нормально, Роберт», как на моем друге повисла Света. С момента окончания их романа прошло около десяти лет, но чувства, по всей видимости, не угасали.
Ко мне подошла Юлька.
— Из-за тебя я вся испереживалась. Представляешь, я тебе звоню, звоню, ничего нет. Света проговорилась, что вы в Кратово, и я решила взять отца вместе с коллегами.
Ох, Роберт, офицер ФСБ, а трепется, как простой страховой чиновник. Мы с ним оба — те еще конспираторы…
— Добрый день. Юрий Серебряков, — представился ее отец. — А вы с ней как, просто дружите?
Видно, что дружба девятнадцатилетней девушки и почти сорокалетнего мужика вызывала у него опасения.
— Да нет, что ты, папа, я ведь тебе рассказывала, он в нашем вузе преподает.
«А если он проверит? Я, конечно, доцент, но бывший», — пронеслось у меня в голове.
— Юля сказала, что вас выручать надо. Мы и приехали.
— А вы, собственно, кто? — спросил Иван Беляев.
— Особый отдел Козельской ракетной дивизии.
Да, похоже, в этом деле отметились не все спецслужбы. Кого не хватает-то? Госнаркоконтроля, что ли? И службы по надзору за разведением кроликов?
— Скажите, а ядерную ракету вы с собой не привезли? — спросил я.
Стоящий рядом с подполковником молодой лейтенант возмущенно хлопнул рукой по бедру:
— Ну почему всякий раз, когда мы где-то появляемся, у нас это спрашивают?
— Ты зачем нас позвала-то? — спросил отец у Юли. — По-моему, тут и без нас все хорошо.
— Спасибо за помощь. На самом деле было все очень плохо. Видите, как он пострадал, в больницу везем с майором Беляевым, — вежливо поблагодарил Роберт. — Вон какой побитый.
— Сильно? — спросила меня Юлька.
— Да ничего, — ответил я, — до свадьбы заживет.
— Ну, когда у тебя свадьба? — ухмыльнулась она. — Ты меня так больше не пугай, пожалуйста. Я тебе звоню, телефон заблокирован. Я думаю: почему заблокирован? А у меня ведь тоже МТС, взяла и со своего счета триста рублей тебе кинула. Снова звоню. Два гудка, и вновь временно недоступен. Какой у тебя минус?
Эх, знала бы она… Пока я торчал в фургоне, я вытащил симку из своего разбитого телефона и вставил его во взрывное устройство. Отсутствие симки они определили бы сразу — не загорелся бы светодиод. А так он горит. Не знаю, зачем я это сделал. Очевидно, из голливудского принципа: если ты лежишь рядом с оружием врага, выведи его из строя.
Своим звонком Юля, сама того не ведая, дала сигнал на подрыв самодельной мины, которую держал в своих руках Анвар. Собственно, именно она поставила жирную точку во всей этой комедии. Сказать ей, что она первая в «Распутье» женщина-палач, или не надо? Пожалуй, не стоит, особенно при ее отце.
Я откинулся на сиденье и сделал вид, что теряю сознание.
— Ребята, хотите, поезжайте за нами, а мы в больницу. — Роберт резко стартовал с места. И тут я потерял сознание по-настоящему.
Утро выдалось самым паршивым за последние пару месяцев. Болели ноги, ребра, потом я закашлялся. Последними в оркестре боли заиграли почки. Спать было невозможно. Я застонал, разлепил веки. Душераздирающее зрелище. Надо мной склонились два лица, обладатели которых старались придать им участливое выражение. Получалось как-то не очень убедительно… Лица были широкие, в чем-то схожие: мой добрый друг Роберт и майор Беляев. Спецслужбы накладывают отпечаток, что ли?
— Ну что, очухался?
— Не очухался — к жизни вернулся.
— Ладно, пройдет. Вчера ты уже пару раз в себя приходил, только на обезболивающих, — вздохнул Роберт.
— Что у меня?
— Ничего страшного, до свадьбы заживет, если ты, конечно, останешься холостяком еще лет на десять. Ноги целы, хотя живого места на них нет, ребра треснуты, но не сломаны. Почки — да, будешь лечить. Еще воспаление легких у тебя, одностороннее, две недели с антибиотиками. Мелочи, согласись? Могло бы гораздо хуже. Считай, что легко отделался.
— Ну да.
— До Нового года долежишь.
— Ну, до Нового года еще месяц с лишним. Через неделю встану.
— И думать не смей. Может, под арест тебя? — пробасил Беляев.
— Иван, что происходит?
— Надо снять показания.
— Для снятия показаний тащите моего адвоката.
— Нет, на фиг этого зануду. Он и так много пиарится.
— Еще бы. Раскрыли теракт, — ухмыльнулся я.
— И теракт? — удивился Роберт. — Рассказывайте.
— Роберт Карлович, оставьте нас, пожалуйста, — обратился к нему Беляев.
— Сашка мне потом расскажет. А пока пообщаюсь с Юлей.
— Она здесь? — спросил я.
— Конечно, сидят со Светкой в приемной, принесли три сумки всякой жратвы.
— Так пропустите их сюда, — радостно шепнул я.
— Во-первых, у тебя милиция, а во-вторых, не пущу, вся еда запрещенная. Мы ее с ними втроем съедим у меня в офисе, а ты выздоравливай, попозже присоединишься.
Роберт показал мне широкий плоский язык и скрылся в дверях. Запустить бы в него чем-нибудь, но пока мои способности примерно равны способностям блохи, причем недавно подкованной.
* * *
— Ну? — пробасил Беляев.
— Что «ну»?
— Александр Михайлович, вы попали в дело случайно, что еще раз доказывает: менеджерам доверять нельзя. Вы даже в неприятности по своей воле влипнуть не можете, они вас сами находят.
— И что вы узнали?
— Был у прекрасного человека, старшего лейтенанта Ефимова, маленький бизнес. Когда специалисты, угоняющие европейские автомобили, получали заказ, он договаривался с каким-нибудь белорусом, у которого была похожая машина, и приглашал его в Москву. Тот писал заявление о потере или краже номеров и получал новые, транзитные. По ним совершалась фиктивная сделка купли-продажи. После чего на руках у угонщиков оказывались чистые номера под заказанный автомобиль.
