Шивон пробарабанила пальцами по закрытой папке.
— Но ведь ты его хорошо знаешь?
— Кто вам сказал?
— На той вечеринке, где ты встретились с Джилл, у тебя с собой были наркотики. Вот почему тебе удалось так быстро подружиться с новыми людьми.
— Ну и что?
— Значит, не хочешь говорить, как его зовут?
— Нет.
— Как ты с ним познакомилась?
— Через одного приятеля.
— Через того, с которым ты вместе снимаешь квартиру? С крашеными глазами?
— Это вас не касается.
— Когда мы приходили к тебе в первый раз, Нэнси, из гостиной пахло… в общем, кумар стоял еще тот.
Девушка еще упрямей сжала губы, и Шивон покачала головой.
— Ты поддерживаешь контакт с родителями, Нэнси?
Этот вопрос, казалось, потряс ее.
— Мой папаша исчез в неизвестном направлении, когда мне было десять.
— А мама?
— Она живет в Уордиберне.
«Пригород, и не самый благополучный. Во всех отношениях», — подумала Шивон.
— Ты с ней часто видишься?
— А вы что, социальный работник? — огрызнулась Зиверайт.
Шивон снисходительно улыбнулась.
— Мистер Андерсон тебя больше не беспокоил?
— Пока нет.
— Думаешь, он вернется?
— Пусть лучше не пробует.
— Интересное совпадение, Нэнси: мистер Андерсон работает в банке отца Джилл.
— Ну и что?
— Джилл никогда не приглашала тебя на корпоративные вечеринки в банк, где мистер Андерсон мог тебя заметить?
— Нет, — отрезала Нэнси, ничего больше не прибавив.
Шивон тоже молчала. Откинувшись на спинку стула, она положила руки на столешницу.
— И все-таки давай уточним еще раз: ты не проститутка и Андерсон — не один из твоих клиентов. Так?
Нэнси Зиверайт мрачно взглянула на нее, словно собираясь сказать еще какую-то дерзость, но Шивон не дала ей этой возможности.
— Ладно, закончим на этом, — сказала она. — Спасибо, что согласились прийти, мисс Зиверайт.
— Как будто у меня был выбор!.. — пожаловалась девушка.
— Допрос закончен в…
Шивон посмотрела на часы и, назвав время, выключила магнитофон, достала обе кассеты и убрала их в два полиэтиленовых пакета. Один из пакетов она протянула Зиверайт.
— Еще раз спасибо, Нэнси. Констебль Гудир проводит тебя до выхода.
Нэнси схватила кассету.
— Разве меня не отвезут домой?
— Мы полиция, а не такси.
Девушка состроила гримасу, наглядно демонстрируя, что она думает о полиции. Прежде чем Гудир вывел ее в коридор, Шивон движением головы показала ему, что будет ждать наверху. Как только дверь за ним закрылась, она поднесла мобильник к губам:
— Ты все слышал?
— Почти все, — ответил Ребус.
До Шивон донесся щелчок зажигалки — детектив закуривал.
— Подобные трюки — особенно если повторять их достаточно часто — могут обойтись нам в небольшое состояние.
— Корбин запретил мне появляться только в участке. В любом другом месте я мог бы присутствовать, так что тебе решать, где проводить допрос.
Шивон засунула кассету в папку и взяла ее под мышку.
— Как тебе кажется, я выжала из нее все, что можно?
— Все нормально, Шив. Ты правильно поступила, оставив важные вопросы на самый конец… Я даже волновался, не забудешь ли ты их задать.
— Но я ничего не упустила?
— Нет, насколько я могу судить.
Шивон вышла из комнаты и с облегчением вздохнула: в коридоре было градусов на десять прохладнее.
— Только одно… — добавил Ребус. — Почему ты спросила ее о родителях?
— Сама не знаю. Быть может, потому, что в нашей работе слишком часто встречаются такие, как она: неполная семья, мать вкалывает от зари до зари, лишь бы не потерять работу, а тем временем оставленные без присмотра дети сбиваются с пути истинного.
— Ты ее что, жалеешь?
— Нет, но… Сам посуди, каково это — вырасти в Уордиберне и вдруг оказаться на вечеринке в Нью-Тауне.
— Она торговала там наркотой, — напомнил Ребус.
Дойдя до конца коридора, Шивон плечом толкнула дверь, ведущую на автомобильную стоянку. Ребус был там — сидел в своем «саабе» и держал телефон в одной руке и сигарету — в другой. Увидев ее, он выключил мобильник и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Шивон сунула свой аппарат в карман и скользнула в салон.
— Здесь все? — спросил Ребус и потянулся к папке в руках Шивон.
— Все, что я смогла скопировать, не вызывая ничьих подозрений.
Ребус вынул из папки дюймовую стопку чистых листов.
— Ты усвоила все, что необходимо знать настоящему мастеру.
— Так точно, учитель По.
— Ты смотрела фильм «Кун-фу»? Вот не знал, что тебе уже столько лет!
— Только в повторном показе. — Шивон покосилась на папку, которую Ребус положил на заднее сиденье. — Пока шел допрос, я молилась, чтобы тебе не вздумалось раскашляться или чихнуть.
— Я не рискнул даже закурить сигарету, — ответил Ребус.
Шивон пристально взглянула на него, но Ребус отвел глаза.
— Ну почему, — спросила она наконец, — ты не мог поступить по правилам хотя бы в этот раз?
— Потому что Корбин очень быстро достает меня до самых печенок, — объяснил он.
— Значит, Корбин принадлежит к абсолютному большинству, — усмехнулась Шивон.
— Может быть, ты и права, — согласился Ребус. — Кстати, Бейквелла ты планируешь допрашивать в парламенте?
Она кивнула.
— Я с тобой. Приглашаешь?
— Ну-ка, напомни мне, что означает быть отстраненным от дела? Я что-то подзабыла…
— Насколько мне известно, Шив, рядовые граждане могут беспрепятственно входить в здание парламента. Пригласи Бейквелла на чашку кофе, а я как бы случайно окажусь за соседним столиком.
— А может быть, ты лучше пойдешь домой, а я поговорю с Корбином — попробую его уломать?
— Ничего не выйдет, — серьезно сказал Ребус.
— Что именно не выйдет? Ты не пойдешь домой, или я не смогу убедить Большого Босса?
— Ни то ни другое не выйдет.
— Боже, дай мне терпения! — вздохнула Шивон.
— Аминь… — закончил Ребус. — Кстати о Боге… Я что-то не слышал, чтобы юный Тодд произнес хоть слово, пока ты допрашивала эту Зиверайт.
— Он наблюдал… учился.
— Ну тогда ладно. А все-таки признайся: тебе меня не хватало!
— Ты же сам только что сказал, что я провела допрос на уровне.
Ребус пожал плечами.
— Кое-чего она, возможно, все-таки не сказала.
— Ты имеешь в виду, что уж ты-то сумел бы заставить девчонку назвать имя поставщика?
— Ставлю двадцать фунтов — я узнаю, кто снабжает Зиверайт дурью, еще до наступления вечера.
— Ох, смотри, Джон!.. Если Корбин пронюхает, что ты все еще занимаешься этим делом…
— Скоро я уже не буду им заниматься, сержант. Через считаные дни я стану гражданским лицом, и он уже ничего не сможет со мной сделать.
— Джон… — Шивон очень хотелось отговорить его, но она знала, что пытаться — значит попусту сотрясать воздух. — Шли мне эсэмэски, если что, — сказала она наконец и, открыв дверцу, выбралась из машины.
— Ты ничего не замечаешь? — спросил Ребус, и Шивон, наклонив голову, посмотрела на него.
— А что?
Ребус взмахнул рукой, показывая на парковку.
— Вонь исчезла. Быть может, это знак…
Улыбаясь, он завел мотор и отъехал, а Шивон так и не успела спросить, хороший это знак или плохой.
— Нэнси дома? — спросил Ребус молодого парня, который открыл ему дверь.
— Нет.
Ребус кивнул. Он отлично знал, что Нэнси еще нет, потому что обогнал ее на Лит-стрит. По его расчетам, у него в запасе было минут двадцать — если, конечно, Нэнси вообще шла домой.
— Тебя зовут Эдди, точно? — спросил он. — Я был здесь пару дней назад.
— Я помню.
— А вот фамилию твою я что-то запамятовал…
— Джентри.
— Как у Бобби Джентри?
— В наши дни многие даже не помнят, кто она такая.
— Я старше многих, к тому же дома у меня есть ее альбомы. Можно войти?
Ребус заметил, что сегодня Эдди был без банданы, но глаза его, как и в первый раз, были густо подведены.
— Она просила меня приехать к трем, — жизнерадостно соврал Ребус.
— За ней уже приезжали…
Джентри явно не хотелось его пускать, но взгляд Ребуса подсказал парню, что сопротивление бесполезно. Отступив в сторону, он шире распахнул дверь, и детектив шагнул вперед, слегка наклонив голову. В гостиной пахло остывшим табачным дымом и чем-то, напоминающим масло пачулей; Ребус, впрочем, не был уверен на все сто, так как в последний раз сталкивался с этим запахом довольно давно. Подойдя к окну, он посмотрел вниз, на Блэр-стрит.
— Хочу рассказать тебе одну любопытную историю, сынок, — сказал Ребус, по-прежнему стоя к Джентри спиной. — Когда-то прямо напротив этого дома был перенаселенный квартал, а под ним — целый лабиринт подвалов и подвальчиков, в которых любили выступать разные оркестрики. Потом хозяин домов затеял реконструкцию, но, когда рабочие, которых он нанял, спустились в эти катакомбы, они начали слышать потусторонние стоны…
