Феликс взял в руки фотографию. Теперь женщина, из-за которой они повздорили с человеком, именующим себя Ричардом Эдуардовичем Носковым, была мертва…
…Тот приехал рано утром, словно знал, что Галицкий и его невеста на работе. Оставил у калитки «Форд». Поднятой с земли палкой провел по штакетнику; раздался неприятный треск: тр-р-р… Потом крикнул:
— Эй! Люди есть?
Феликс возился со своими «Жигулями». Он уже решил, что пора собираться домой. В Москве ему делать больше нечего. Одну из ночей они с Викой провели вместе — когда знакомые, предоставившие Феликсу кров, уехали на дачу и оставили московскую квартиру пустой. Вика была страстной, как в былые времена, и Феликс понял, что это прощание. Жена с ним ехать на родину не собиралась. Наоборот, строила планы на будущее, одним из которых тут же поделилась. Феликс ушам своим не поверил.
— Ты с ума сошла? Всему же есть предел! Ты этого не сделаешь!
— Трус, — зевнула она.
Да, жена изменилась. Новая Вика Феликсу не нравилась. Она стала злой и очень опасной.
— Уж не думаешь ли ты, что это буду я? — настороженно спросил он.
— Нет. Не думаю. От тебя мне нужно другое. Ты в воскресенье уедешь. И будешь ждать телеграммы. Потом сделаешь то, о чем я просила. И на этом мы расстанемся на время. Потом я тебя найду.
— Зачем? — удивился Феликс.
— Затем, что я тебя люблю.
Вика потянулась к нему, обвила, словно виноградная лоза — гибкая, легкая, постройневшая и помолодевшая. Но Феликс отстранился.
— Постой… Я не понимаю такой любви. Ты сбегаешь из дома, живешь неизвестно где, собираешься совершить преступление. Я прошу тебя этого не делать — тебе наплевать. Это не любовь. Любовь — когда мы вдвоем и наша дочь, и никто больше нам не нужен…
— Какой ты скучный и примитивный, — зевнула Вика. — Но ты мне нужен. Я это поняла из-за Нос-кова. Подумать только! Он на тебя похож! С тобой мне скучно, а без тебя чего-то не хватает. Я сама придумаю, как соединить тебя и праздник. Фантазии у меня хватает.
— Нет уж, милая. То, что ты попросила, я сделаю, но давай ты дальше обойдешься без меня. Ты собираешься уехать за границу — значит, я могу считать себя свободным?
— Ты что, хочешь жениться? — спросила она резко.
— А почему бы нет?
— Не смей!
— Ты как собака на сене. Ни себе, ни людям. Конечно, я сразу же после этого женюсь. — Феликс откровенно смеялся.
— А как же моя дочь?
— А тебя это когда-нибудь волновало?
— Ты мой! Я тебя никому не отдам! Лучше убью!
Вика кинулась на него, пытаясь задушить. Сначала в шутку, но потом он почувствовал, что руки у жены крепкие. Она боролась всерьез, и Феликс чувствовал настоящий, нешуточный азарт и злость. Тогда он подумал: а кто же тот мужчина, которого Вика не считает трусом?
И вот Ричард Носков собственной персоной стоял у крыльца и с усмешкой смотрел на Феликса.
— Ничего, что я вошел? Злой собаки нет? Или есть? Ты — злая собака?
— Пока добрая.
Феликс подбросил в руке увесистый гаечный ключ. Дик ему не понравился.
— Значит, ты и есть муж? — спросил Дик.
— Но я из-за этого не кусаюсь.
Они с интересом смотрели друг на друга.
— Выпьем? — спросил Феликс. — Или ты за рулем?
— Значит, ты алкоголик? И она от тебя сбежала.
— Не стоит питаться иллюзиями. Я не алкоголик. И даже не курю.
— Как тебя зовут?
— Феликс.
— Ну а я Ричард Эдуардович Носков. Ну, давай, Феликс, выпьем.
К спиртному Феликс и в самом деле относился спокойно. Мог пить, а мог не пить. Дома всегда держал бутылку водки, но она могла простоять в холодильнике месяц. А могла и не простоять. На даче у Галицкого спиртное имелось в большом количестве. Хозяин сказал: запасы бывшей жены, Зинаиды Николаевны. Феликс выбрал этикетку покрасивее и принес два граненых стакана.
— Послушай, парень, — сказал Дик, — ты бы убрался обратно в свою нору. Я, конечно, понимаю: первые поцелуи, воспоминания о прогулках при луне, белая фата, марш Мендельсона. Но это была другая женщина.
— Я уже понял. Зачем ты приехал?
Дик ответил не сразу. Оглядевшись вокруг, усмехнулся.
— Значит, Галицкий пасет тебя? Неглупый мужик, а? Что он знает? Откуда? Тебе уже дали инструкции?
— Не слишком ли много вопросов? Галицкий умный, и я не дурак. Нас теперь, я так понимаю, трое в одной лодке, не считая бутылки водки. — Феликс кивнул на открытый штоф. — И женщина сама разберется, к какому берегу этой лодке прибиться. У тебя есть шанс спрыгнуть, пока течением не понесло.
— Это метафора?
— Гипербола. Не делай этого. Это перебор.
— Ты Галицкому рассказал? — насторожился Дик.
— Ничего он не знает. Он полночи рассказывал мне о том, какая Нэтти плохая. Воспитывает. Жаль, гипнотизировать не умеет. Мы с Германом вроде как приятели. Водку вот его кушаю. С тобой, между прочим. Она говорит, что я вроде бы его спасаю.
— Лучше будет, если ты уедешь, — настойчиво сказал Дик. — Все, что ты для нее можешь сделать, — это остаться в сладком, но далеком прошлом. Я не угрожаю, но предупреждаю. Исчезни.
— А ты не подумаешь, что я тебя испугался? — усмехнулся Феликс.
Носков посмотрел на него оценивающе. И покачал головой.
— Ты не испугался. Мы с тобой в одной весовой категории. И оба в проигрыше. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за угощение.
Носков поднялся и уверенной походкой направился к калитке.
— Не делай этого! — крикнул ему вслед Феликс…
…И теперь он смотрел на фотографии и не понимал, почему Вика мертва. Волнистый спросил:
— Во сколько вы уехали в воскресенье из столицы?
— В полдень. Починил кое-как машину и поехал. Галицкому оставил, записку: «Спасибо за все, заранее извиняюсь, ключ под ковриком».
— И где ж вы были? Сюда же не сутки добираться!
— Машина у меня старая. Я вряд ли смогу найти людей, которые видели, как я залез под капот и проторчал там несколько часов. По джинсам меня вряд ли опознают. А голова была в моторе, под капотом. Но если вы думаете, что это я убил Вику…
— Почему вы так удивились, что убита ваша жена?
— Признаюсь: я совершил подлость. И за это наказан. Вика меня уговорила. Я не должен был ее слушать. Но она умела уговаривать.
— И что она вас попросила сделать? — насторожился майор Волнистый.
Вот он, ключ к разгадке!
— Я должен был приехать по телеграмме и опознать как свою жену убитую Наталью Белову. Для этого Вика мне ее и показала.
Феликс тяжело поднялся, оглядел маленькую комнату — письменный стол, кровать, шкаф, в котором еще висела на плечиках одежда жены. Восемь лет жизни. Чего ей не хватало? Вернулась — была бы жива. Уехала в поисках лучшей жизни, и обрела наконец покой. Последние шаги Нэтти на пути к успеху оказались ошибочными. Феликс глухо сказал:
— Ехать надо. Я хочу ее забрать. Деньги у меня есть. Ах да. Я должен их вернуть…
— Кремировать будете? — спросил Сергей Павлович.
Феликс не ответил. Молча стал собирать вещи.
— Кто ее убил? — спросил майор.
— Не знаю. Понятия не имею, кто мог убить Вику. И за что.
— А Носков ревновал ее к вам?
— Ко мне? Возможно. Но я же сказал, что уезжаю. Навсегда. Что нам с Викой не по пути. Я не собирался принимать участия в ее махинациях. Вика хотела выиграть время. И хотела, чтобы Виктория Власова умерла, а Наталья Белова стала королевой красоты. До конкурса оставался месяц. Потом уехать за границу и остаться там. Рано или поздно родители настоящей Натальи хватились бы ее. Но Вика была бы уже вне досягаемости. Не знаю, что она планировала дальше. Жить за границей под именем Беловой, с ее документами? Родители Наташи — люди простые. Вряд ли они стали бы привлекать Интерпол. Наталья требовала назад свой паспорт, и выбора у Вики не осталось.
— Почему же вы не предупредили Галицкого о том, что его невесту собираются убить?
— Он догадывался. Ведь в этом была замешана Зинаида Николаевна. Но почему-то думал, что это буду я. Деньги-то мне передали. Я же сказал, что совершил подлость. Но я был уверен, что в последний момент жена остановится. Остановили ее.
— Кто? Галицкий? — сам себя спросил Сергей Павлович. — Он стоял рядом с ней, когда раздался выстрел. Исключается. Дик? Он любил Нэтти! А Белова была ему безразлична. Я так понял, что Носков собирался за границу вместе с Нэтти. Носкову в ее смерти нет никакой выгоды. Есть третья сила. Но кто? Сережа, что мы упустили?
Он повернулся к лейтенанту Попугайчику. Тот молчал.
— Я так и знал, что дело с двойным дном! — в сердцах сказал Сергей Павлович.
— Надо с Галицкой еще раз поговорить, — высказался наконец лейтенант Попугайчик.
Сергей Павлович посмотрел на Феликса Власова.
— В Москву вместе поедем. Алиби у вас нет, как ни крути. Скажите, вы стрелять умеете?
