следовательно, речь идет либо о косметике, либо о лаке для ногтей. Косметику отметаем – я слабо представляю, где там может быть желтый цвет.
Значит, все дело в лаке для ногтей. Регина выезжала к клиенткам на дом, иногда приглашала их к себе. Все, чем она пользовалась, должно было сохраниться в ее квартире. Понятно, что в Форт-Нокс пробраться проще, но шансы все равно есть.
У меня не было телефона сыновей Евгении, и пришлось повозиться, чтобы получить нужный номер. Тем более что они оказались не Харитоновыми, а Серебровскими. То есть, какой-то муж там когда-то фигурировал, но теперь его и след простыл.
Иронично, что в этом деле мне приходится полагаться на помощь подростков. Ну а что делать? Я ведь не профессионал, и ресурсов полиции у меня нет! Хотя… Может, я совершаю большую ошибку, чем могу предположить?
Что если ее семейка причастна к смерти Регины? Я так зациклилась на версии с Наумовым, что об остальном просто позабыла! А между тем Регина не боялась Дмитрия Наумова. Она, при всех ее очевидных проблемах с нервами, все равно преследовала его. Думаю, если бы она почувствовала угрозу, она бы отступила, она бы не позволила этой истории зайти так далеко! А вот семья у нее странная. Регина опасалась их и не скрывала этого. Они вполне могли выманить ее на улицу – скажем, к парковке. Там Евгения расспросила ее о страховке. Регина, почуяв неладное, оставила у подъезда тигровый глаз… Да ну, бред, меня не туда несет. Если бы она испугалась свою родню, она бы позвала на помощь, вот и все! Да и мальчишки, с которыми я общалась, хоть и не милашки, а на уголовников не тянут.
Поэтому я уверенно набрала номер Михаила, старшего сына Евгении. Он не сразу сообразил, кто я, да и я не позволила ему долго припоминать. Как только появилось хоть какое-то узнавание, я перешла к делу:
– Михаил, мне необходимо осмотреть вещи Регины. В частности, все, с чем она работала, – наборы инструментов, косметику и так далее. Сможешь помочь?
– Слушайте, да вы и правда ведьма! – восхитился он. – Как почувствовали!
– Что именно? – без особого интереса уточнила я. На самом деле интерес был, да еще какой, но мне нельзя было его показывать.
– Вовремя почувствовали, что ее вещи вот-вот исчезнут!
Оказывается, Аделаида Викторовна рассортировала вещи погибшей внучки, а Евгения, которой каждая копеечка дорога, продала их. Михаил не знал, кому именно. Он только слышал, что пару дней назад объявился какой-то тайный поклонник Регины, которому понадобились ее личные вещи. Сначала Евгения не восприняла его всерьез – ну кому может быть настолько дорога ее младшая сестра? А раз он какой-то сумасшедший, то и денег у него нет!
Однако «тайный поклонник» сумел убедить ее в своей платежеспособности, и они заключили сделку. Сегодня он должен был приехать и забрать любые вещи Регины, которые ему приглянутся.
Сильно сомневаюсь, что это действительно поклонник, но не потому, что Регина ни в ком не вызывала теплых чувств. Очень уж вовремя он появился! Неужели он знает, что Регина что-то спрятала? Вряд ли Наташа сказала бы ему. Она и со мной заговорила не сразу и загадками! Получается, у него другой источник информации.
Мне не так важно, как именно он вышел на возможную улику. Я должна опередить его! Раз убийца задергался, раз готов выложить кругленькую сумму, да еще и засветиться перед семьей Регины, там должно быть что-то важное.
– Где сейчас Наташа? – спросила я.
Не хотелось бы, чтобы и ее втянули в это. Но Михаил меня успокоил:
– В школе она и будет там до вечера, чтобы не путалась под ногами. А что?
– Ничего. Когда приедут за вещами?
– Около четырех-пяти, насколько я знаю.
Плохо. Времени в обрез, но придется рискнуть!
– Я подъеду где-то через полчаса. Пустишь меня в подъезд?
– Фигово будет, если вас застукают у нас в квартире, – замялся Михаил.
– Не застукают. Вот что сделаем… Когда я позвоню в домофон, открой мне дверь и уходи из квартиры, братьев тоже забери, а замок оставь незапертым.
– Зачем бы нам уходить?
– Покурить, например.
– Мы не курим…
– Ой, да ладно!
– Не курим при матери, – признал он. – Хорошо, это может сработать… Попробуем!
Понятия не имею, почему он помогал мне. За все время нашего разговора речь ни разу не зашла о вознаграждении, хотя я готова была заплатить. Получается, Михаил и его братья тоже насторожены внезапным появлением «поклонника». Я своевременным звонком (случайным, но им об этом лучше не знать) прибавила еще пару очков к своему авторитету.
Мальчишки все сделали так, как я сказала. Кто бы мог подумать, Евгения, посылая их избавиться от меня, обеспечила мне группу поддержки! Мне нельзя было их подводить, поэтому я спешила, как могла.
Когда я позвонила в домофон, никто мне не ответил, но почти сразу раздался писк замка, оповещавший о том, что я могу войти. Я поднялась наверх на лифте, из коридора услышала знакомые голоса с общего балкона – похоже, и правда покурить пошли. Плохо, что они курят, но сейчас не лучшее время беседовать с ними об этом.
У меня было меньше часа – при худшем раскладе, но ведь всегда нужно готовиться к худшему! Поэтому я уверенно вошла в квартиру.
Часть меня, признаюсь, ожидала подвоха. Возможно, мальчишки решили отомстить мне за то, что я запугала их у подъезда, и заманили в ловушку? Или дома кто-то есть – и на меня сейчас злобной овчаркой набросится Аделаида Викторовна?
Но нет, квартира Регины встречала меня неуютной пустотой. Это место, когда-то превращенное в семейное гнездышко, теперь больше напоминало старый пыльный склад. Чувствовалось, что родственницы погибшей переворошили здесь все, засунули нос в каждую полку, подсчитали и рассортировали все, что можно, а то, что не представляло ценности, выбросили без жалости. Причем речь шла исключительно о материальной ценности, о сентиментальной тут не задумывались. Даже мне от этого становилось не по себе – как будто это в моем грязном белье рылись чьи-то скрюченные пальцы. А уж что чувствовала Наташа – и представлять не хотелось. Эх, не лучшие ей достались опекуны, но терпеть придется аж двенадцать лет, потому что передавать ее в приемную семью нет никаких оснований. У нее же две взрослые родственницы! Три, если Полина Харитонова решит принять человеческий облик. Так что малышка обречена.
В этом бардаке было очень сложно найти что бы то ни было, в расстановке вещей не было уже и намека на какую-то логику. Если бы
