составить взвешенное представление об этом, но несомненным было одно: Эван Паркер рассказал саму историю, что давало ему определенное право считаться ее автором, и рассказал он ее Джейку, что, в свою очередь, налагало на него определенную моральную ответственность.
По крайней мере, пока рассказчик был… жив.
Неужели Джейк действительно должен был оставить такую историю в могиле другого писателя? Любой писатель понял бы его поступок. Любой писатель сам поступил бы так же!
Вернув себе чувство моральной правоты, Джейк завел машину и продолжил путь домой.
В числе коронных супов Анны был суп из шпината, до того зеленый, что один его вид вызывал прилив сил, и Джейк, приехав домой, увидел его на столе, рядом с бутылкой вина и буханкой хлеба из «Ситареллы» [65]. Сама Анна сидела в гостиной, читая полосу «Сандэй-Таймс», и Джейк отметил, когда она скованно обняла его, что на кофейном столике лежал газетный лист с книжным обозрением, открытым на странице бестселлеров. Он знал из еженедельной рассылки «Макмиллана», что в настоящее время «Сорока» занимала четвертое место среди художественных книг в мягких обложках, что привело бы его в восторг в любое другое время, но в данном случае это говорило о падении читательского спроса. Впрочем, в тот вечер у него была забота поважнее.
– Хочешь сполоснуться? Поесть?
Джейк не ел ничего после того пончика в мраморном доме.
– Я определенно созрел для этого супа. И еще больше – для вина.
– Иди разложи вещи. Налью тебе бокал.
Зайдя в спальню, он увидел на кровати конверт, который получила Анна. Такой же, как и тот, что получил он сам, с именем отправителя Талантливый Том, но получателем на этот раз был указан не Джейк, а Анна. Он взял конверт, вынул письмо и прочитал единственное предложение, костенея от ужаса:
Спроси своего мужа-плагиатора об Эване Паркере, настоящем авторе «Сороки».
Он поборол желание тут же скомкать бумагу.
В ванной Джейк переоделся и поставил на место зубную щетку. Он старался, из какого-то суеверия, не смотреть на себя в зеркало, но все равно уловил свой взгляд и понял, что правды не скроешь – темные круги под глазами, бледная кожа и поредевшие волосы недвусмысленно выдавали напряжение последних месяцев. Но главное, на лице его читалось выражение неодолимого страха. Приходилось признать, что ему предстоит долгая и трудная реабилитация. Джейк вернулся в гостиную, где его ждала жена.
Когда Анна переехала к нему, она привезла с собой из Сиэтла добротные ножи, «голландскую печь», старую деревянную разделочную доску, служившую ей с колледжа, и даже стеклянную банку, наполненную хлебной закваской, похожей на засохшую запеканку. Всем этим она пользовалась изо дня в день, готовя еду и обеспечивая им обоим сбалансированное питание на месяцы вперед – тушеные овощи и супы, засахаренные фрукты и даже приправы ее производства заполняли холодильник. Кроме того, Анна отнесла посуду Джейка (включая столовое серебро и бокалы) в центр «Доброй воли» на Четырнадцатой улице и заменила все это новыми фирменными наборами. Джейк сел к столу, и Анна подала зеленый суп в тяжелых керамических тарелках.
– Спасибо, – сказал он. – Красотища.
– Вкуснейшее из блюд в земном пиру [66].
– Это, вроде бы, про сон, – сказал он. – Суп для измученной души.
– Ну, и это тоже. Я подумала, нам не помешает добавка, так что сделала двойную порцию и убрала в морозилку.
– Люблю твои путеводные инстинкты, – улыбнулся он и отпил вина.
– Островные инстинкты. Не то чтобы у нас на Уидби не было супермаркетов. Но люди, похоже, всегда готовились к блокаде.
Анна отломила край буханки и протянула Джейку. И стала смотреть, как он ест.
– Так как это будет? Мне надо задавать вопросы или ты просто объяснишь, что за фигня творится?
В тот же миг, несмотря на целый день без еды, Джейк потерял аппетит.
– Сейчас объясню, – сказал он.
И стал пытаться.
– У меня был студент по имени Эван Паркер. Когда я преподавал в Рипли. И у него возникла эта бесподобная идея для романа. С таким сюжетом… ну, поразительным. Из ряда вон. Об отношениях матери и дочери.
– О нет, – сказала Анна тихо.
Джейка словно ударили, но он заставил себя продолжать.
– Я удивился, потому что в нем не было настоящей писательской жилки, насколько я видел. Он мало читал, а это всегда показатель. И те его несколько страниц, что я просмотрел… Ну, он умел писать, но там ничто не намекало на будущую великую книгу. Разве только в его понимании. Но уж точно не в моем. Но все же… у него была эта бесподобная история.
Джейк замолчал. Ему уже стало нехорошо.
– Так… ты присвоил ее, Джейк? Ты это пытаешься мне сказать?
Его вдруг затошнило. Он отложил ложку.
– Конечно нет. Я ничего не сделал, ну, может, проникся жалостью к себе. Слегка осерчал на вселенную за то, что этому типу, зеленому студенту, досталась такая бесподобная идея. А студент он был кошмарный. Относился ко всем, как к грязи под ногами, и, конечно, ни во что меня не ставил. Иногда я думаю, сделал бы это, не будь он таким мудаком?
– Ну, я бы не стала на это ссылаться, если хочешь знать, – сказала Анна с едким сарказмом.
Он кивнул. Она, конечно, была права.
– Мы с ним говорили разок. Не на семинаре, на частном занятии. Вот, тогда-то он и выложил мне этот сюжет. Но ни слова о чем-то личном. Я не знал даже основных вещей, вроде того, что он из Вермонта или чем зарабатывал на жизнь.
– Значит, из… Вермонта, – сказала Анна медленно.
– Ага.
– Где ты по случайности только что был. Проводил читку и делал правку нового романа.
Она поставила бокал.
Джейк вздохнул.
– Да. В смысле, нет, это не была случайность. И я не занимался правкой. Или читкой, если уж на то пошло. Я встречался с одним из его друзей по Рипли, в Ратленде. Его родном городе.
– Ты ездил в Ратленд?
Она, казалось, была в ужасе.
– Ну да. Я поначалу как бы прятался от этого. Но потом решил, что должен разобраться напрямую. Посмотреть, не смогу ли выяснить чего-то, съездив туда. Может, из разговоров с людьми.
– Какими людьми?
– Ну, с этим другом по Рипли хотя бы. И я был у Паркера.
– У него дома? – сказала она с тревогой.
– Нет, – сказал Джейк. – Ну, да, и там тоже. Но я про бар, которым он владел. Таверну.
Анна немного помолчала и сказала:
– Отлично. Что произошло после того, как ты был его преподавателем и говорил с ним один раз с глазу на глаз?
Джейк кивнул.
– Ну, по большому счету, я о нем забыл или почти забыл. Через каждый год или около того я думал: «Эй, что-то
