Ознакомительная версия.
Обогнув здание бизнес-центра, Лера вошла в котельную, поднялась на четыре ступеньки, достала конверт и постучала в дверь комнаты Олега Ивановича.
Ей не ответили. Она постучала еще раз и от нечего делать прочла то, что было написано на конверте:
«За декабрь. Чернавский Олег Иванович».
У двери, как и в прошлый раз, стояла корзина, заменявшая мусорное ведро. В ней лежал молочный пакет и пухлая на кремовой бумаге газета.
«Ведомости…»
Ей показалось странным, что рабочий хозяйственного отдела интересуется биржевыми ведомостями.
«Чернавский Олег Иванович… За декабрь… Чернавский… Где-то я уже слышала эту фамилию», – подумала Лера.
В голове отчетливо прозвучал старческий голос:
«Чернавский Олежка, забулдыга…»
«Старик Федоров… Это он рассказал про пьяницу, что жил в комнате Леонова… Но ведь тот человек умер».
Поколебавшись, Лера пошарила за трубой, откуда в прошлый раз Олег Иванович достал ключ. Ключ был на месте. Лера взяла его и отомкнула дверной замок.
«В конце концов, просто оставлю деньги».
Решив не включать свет, она подошла к столу и положила конверт. Даже в темноте было заметно: здесь многое изменилось. У стены стоял ящик, у окна – большой чемодан. Из комнаты улетучился жилой дух. Жилище скорее походило на временный бивуак.
Ей почудился настойчивый гул. Сделав пару шагов, Лера приложила ухо к стене. Гул многократно усилился. Лера отступила, и гул затих. Ее взгляд соскользнул вниз, из-под плинтуса выбивалась тонкая полоса света. В темноте она была хорошо видна.
Ощупав стену, Лера нашла скобу, потянула за нее. Стена отъехала в сторону, и Лера непроизвольно зажмурилась. На нее хлынул поток света и звуков…
Когда она снова открыла глаза, то увидела просторную комнату, по стенам которой висели десятки светящихся мониторов. В центре был пульт. Там же стояло кресло, обитое черной кожей. В комнате никого не было.
Пройдя вдоль мониторов, Лера увидела на них полуосвещенный вестибюль «Пресни Палас», кабины лифтов, коридоры и офисы. В некоторых она никогда не бывала.
Когда она увидела приемную «Домового» и свой стол, ее взгляд испуганно заметался. Лера попятилась к выходу.
Наткнувшись на чье-то тело, она замерла. Ее охватил ужас, от которого можно было сойти с ума. Лера на мгновение потеряла сознание. В глазах все поплыло. Потолок накренился, пульт, кресло и мониторы поползли со своих мест…
– Тихо… тихо, – сказал мужской голос, и она почувствовала, как ее подхватили крепкие руки.
Лера обернулась. За спиной стоял бледный Олег Иванович. Блики от светящихся мониторов придавали его лицу зловещую синеву.
– Тихо, – повторил он.
– Кто вы такой? – спросила Лера.
– Это отдельный разговор. А пока идем-ка отсюда…
– Нет, – она осмелела и жаждала объяснений.
– Тогда садись. – Олег Иванович подкатил черное кресло.
Лера не просто села, рухнула, у нее подкосились ноги.
– Не ожидал увидеть тебя здесь. – Эти слова могли показаться угрозой, но Лера не испугалась, ею овладело любопытство. Она рассматривала Олега Ивановича, замечая в нем то, чего не видела раньше. Это был шестидесятилетний мужчина с узким лицом. Карие глаза казались усталыми, на подбородке серебрилась щетина. Дешевая куртка, которую он не успел снять, придя с улицы, топорщилась на худощавой фигуре.
– Кто вы? – снова спросила Лера. – Для чего все это? – Она указала на мониторы.
– Подожди… – он провел ладонью по лицу, словно хотел умыться, потом достал из кармана таблетку и сунул ее в рот. – Вот так…
– Вам плохо?
– Не в этом дело… Иногда мне кажется, что я все помню. Даже то, что забыл или чего на самом деле не знал… – он ненадолго задумался. – Часто вижу одну и ту же картину… Дочка идет по берегу… Я слышу ее голос… Она поет… Идет по берегу и вдруг спотыкается… Один миг – и ее уже нет.
– Ваша фамилия Чернавский? Олег Иванович – ваше настоящее имя?
Он потер лоб:
– Не совсем…
– Это не ответ. Настоящее или нет? – Лера подобрала ноги и сжалась в пульсирующий тревожный комок. – Вы… Леонов? – наконец спросила она.
– Да.
Ответ, которого она ждала и боялась, прозвучал. Разжав руки, Лера уронила их на колени.
– Это правда?..
– Да, – повторил он с той же обреченностью, которая была в его предыдущем «да». – Я – Леонов Юрий Алексеевич. С Чернавским, про которого вам рассказал Федоров, мы заключили сделку. Я ему – жилье, он мне – свое имя и свой паспорт.
– Вы – хозяин «Пресни Палас»?..
– Фактически да…
– Работали в хозотделе… Жили в котельной?
– Это очень удобно.
– Я знаю вашу историю… Знаю про… дочь и жену. – Лере было трудно произносить эти слова, ведь на самом деле она говорила про себя и про свою мать.
– Это хорошо, – почти прошептал Леонов.
– Я… я… – Она решилась спросить главное. Сердце трепетало и, казалось, переместилось из груди в горло. – Вы мой отец?
Леонов встал на колени и обнял сидящую Леру.
– Я твой отец, Юлечка…
Несколько минут он молча гладил ее по голове. Новое, чужое еще имя уже меняло ее судьбу, а Лера не знала, что чувствует к этому человеку, своему отцу.
– Вы не должны плакать.
– Знаю, – сказал Леонов, вытирая глаза. – Когда-нибудь я расскажу тебе про твою мать.
– Я помню. У нее были прохладные руки.
– Помнишь? – удивился отец.
– Мне часто снится мамина лампа.
– Когда ты болела или спала, она всегда накрывала ее красным платком.
– И еще… Там был человек в черном.
– Человек в черном? – Леонов насторожился.
– Да-да, – Лера умоляюще смотрела в его глаза. – Он стоял в простенке между окнами… У него были длинные вьющиеся волосы и черные злые глаза…
Он стукнул себя по лбу:
– Это же Валерий Леонтьев. На стене между окнами висела его афиша. Как раз напротив твоей кроватки!
– Как просто все объясняется… – Лера прикрыла глаза. – Скажите, откуда вы узнали, что я – это я?
Леонов поднялся с коленей и подошел к монитору, на котором был кабинет Лобова. Остановившись, он произнес:
– Я многое видел. Многое слышал. Даже то, чего не хотел или не ждал. Однажды, когда в кабинет Лобова пришла женщина, которая называла себя твоей матерью, я стоял здесь. В их разговоре мелькнула одна фраза.
– Обо мне? – тихо спросила Лера.
– О том, что произошло на прудах. Так все началось. Мне хватило месяца, чтобы раскрыть это дело. А ждать пришлось тридцать лет…
– Почему же вы не сказали мне? Зачем скрывались?
– Я должен был во всем разобраться. Да и случилось это не так давно.
– Расскажите мне все.
Леонов снял с себя куртку и бросил ее на пульт. Потом развернулся к дочери:
– Мысль, что виновные в смерти жены и дочери не понесли наказания, не давала мне покоя все тридцать лет. Сначала я озверел. Еле себя держал. Много пил. Но после того, как взял ружье и чуть не убил мальчишку, сказал себе: «Стоп».
– Почему вы в него стреляли?
– В Игоря?
– Да.
– В тот вечер я был пьян. Вышел из комнаты. В коридоре – темно. Наверное, я шел очень тихо. Да, конечно, ведь я слышал каждое слово: «Никто не догадается, где она». Их было двое. Из темноты я выцепил первого, кто попался. Это был Игорь… Я тряс его и орал: «Где она? Что вы с ней сделали?» Потом я схватил ружье. Это был страшный момент. Мальчишка бежал по коридору и кричал от страха. Одна за другой на крик открывались двери, а он все бежал… бежал… Счастье, что я тогда промахнулся. – Леонов снова вынул таблетки, но, взглянув на них, положил в карман. – Потом я уехал на Север. Много работал. Не было ни одного дня, ни одной минуты, чтобы я не вспоминал о вас. О тебе… и твоей матери. Я все время чего-то ждал. Порой доходило до сумасшествия. Мне вдруг казалось, что вы живы, нужно только чуть-чуть потерпеть, и мы встретимся. Сколько раз я хотел покончить с собой. Но всегда меня что-то удерживало. Потом я понял, что именно. Пока оставалась надежда узнать, что с тобой случилось, я должен был жить.
Поддавшись порыву, Лера взяла его руку. Он опустил голову и ответил легким рукопожатием. Потом прошелся по комнате.
– «Орошатели отводят воду, куда хотят; лучники выправляют стрелу; плотники сгибают дерево по своему усмотрению. Мудрые гнут себя самих». Мне это удалось. Я согнул самого себя, овладел своей ненавистью. Понял: озлобленность и ненависть делают человека слабым и жалким. И наступило время, когда я уже не страдал от одной только мысли, что завтра наступит завтра.
– Вы специально собрали их всех в «Пресне Палас»?
– Да. Я долго работал над этим планом. Для меня было важно оставаться в тени, и я находил помощников. Прошло много лет. Мальчишки выросли, изменились. Я изменился еще больше и уже не боялся, что меня кто-то узнает. Мне захотелось узнать тех, кто сгубил мою жизнь. – Леонов прошелся вдоль мониторов. – Сначала это служило только одной цели – понять, кем они стали. Я надеялся, что всей своей жизнью они исправят то, что сделали в юности.
Ознакомительная версия.
