– Да, подписи. Пока только подписи. Я хотел ей угодить, ведь после моих росчерков она безумно радовалась и награждала меня собою. Портрет давно был написан, она отправила его неизвестно куда, а вскоре он вернулся в роскошной раме. Причем раму сделали специально для этого портрета, она не снималась. Янина попросила меня пририсовать веер. Я запротестовал – веер был лишним, но Янина рассмеялась: это, мол, мой каприз. Ну, что ж, каприз так каприз. У меня была одна цель: удовлетворять ее капризы и требовать награды. Я рисовал веер, который она держала в руке, торопился, потому что Янина просила сделать работу срочно. Вдруг услышал: «Хотите ли вы, Поль, остаться со мною навсегда?» Еще бы я не хотел! «В таком случае, обязуйтесь исполнять все, что я вам прикажу. Поклянитесь». Я поклялся. И первый ее приказ не замедлил ждать: она потребовала сопровождать ее верхом. Мы выехали за пределы Петербурга, подъехали к усадьбе Лизаветы Петровны и ждали почти до самого вечера. Янина не сказала, чего или кого она ждала, мы ускакали, так и не дождавшись. Через день повторили верховую прогулку. Янине нужна была Лизавета Петровна, об этом я догадался. Они встретились. Янина предложила жене вашего сына, чтоб… она украла у вас бумаги на владение недвижимым имуществом и передала ей. Только на этих условиях, сказала Янина, она оставит Владимира Ивановича и бесследно исчезнет. Лизавета Петровна… она так дорожила мужем… выкрала у вас бумаги… Простите ее, сударыня!
– Я догадалась, что это сделала Лизанька.
– Янина получила бумаги тогда же, когда вы гостили у сына. До этого дня она нашла господина Мумина. Он из разорившихся дворян, потому и согласился за приличное вознаграждение исполнить неприличную роль. Мумин поехал к князю Лежневу с предложением купить ваши имения.
– Почему к князю Лежневу? – насторожилась помещица.
– Брат… у Янины есть брат, он знаком с князем, не раз играл с ним в карты. Так вот князь называл ваши имения жемчужинами, однажды обмолвился, что ежели б вы их продавали, то он, не задумываясь, купил бы. Это и решило вопрос с покупателем.
– Да как это возможно? Какой-то Мумин! Почему Мумин? Почему она, к примеру, не присвоила их себе?
– Янина не глупа, сударыня. Завладей она имуществом графа и вашими землями, ее можно было бы привлечь к ответу, так как ее участие в интриге закономерно и выплывает на поверхность. А так она осталась в стороне, концы вы долго искали б, не имея тех знаний, что я вам дам сейчас. А когда нашли бы виновных, если б вы их нашли, к тому времени Янина была бы далеко от России.
– Но без меня не смели продавать и покупать мои земли! – горячилась Агриппина Юрьевна. – Бумаги-то на мое имя сделаны…
– Сударыня, это все случилось с моею помощью, в чем раскаиваюсь. Доверенность на распоряжение своим имуществом граф подписал сам и при свидетелях. Да, да, это было именно так. Янина давала ему какое-то зелье, привезенное с Востока, после этого у Владимира Ивановича можно было получить все.
– Колдовство, что ли?
– Однажды мне довелось попробовать то зелье, так вот представьте: я не помню, что со мной происходило. Вернее, помню смутно… легкость помню, восторг… Когда потом Янина рассказывала о моем поведении, я не верил и смеялся.
– Отраву давала? – ужаснулась помещица.
– И да, и нет. Я спросил Янину: «Коли долго употреблять зелье, что с человеком станется?» – «Он умрет», – сказала она. В этом состоянии ваш сын, сударыня, не глядя, подписал несколько бумаг. Понимаете, для присутствующих лиц он был в здравом уме и твердой памяти, но это было не так. Подписывал он, не читая, Янина подкладывала бумаги, а он при всех ставил росчерк пера. Владимир Иванович даже не слышал, о чем шла речь, он видел только Янину. А одна из бумаг как раз и гласила, что граф Гордеев доверяет распоряжение своим имуществом Мумину. Именно этот документ нужен был Янине, ведь любой человек имеет право доверить свои дела… другу.
– А мои имения? – нетерпеливо выкрикнула помещица.
– Терпение, сударыня, мы подошли к главному. Я получил ваши бумаги и переписал их. Составил все в точности с оригиналами, включая печатные листы, каллиграфию и гербовые печати с подписями. Но в моих бумагах уже не было вашего имени, там стояло имя Владимира Ивановича.
– Такое возможно? – ужаснулась помещица.
– Да, сударыня, да. И никто не усомнился в подлинности бумаг, – не без гордости сказал Поль. – Ежели одни люди сделали, то почему другой человек не повторит?
– Но… разве не видно подделку? – не верилось ей.
– В моем исполнении подделка не видна. Разумеется, пролежавшие какое-то время бумаги желтеют и дряхлеют. Но я же состарил их, ведь в регистрационной палате должны были поверить, что они подлинные…
– Состарил?! И такое возможно?
– Это трудно, приходилось помногу раз переписывать, но мне удалось. Я старил бумаги при помощи красок, огня и… Впрочем, нет, про то не буду сказывать. Мое изобретение я унесу в могилу, такое нельзя оставлять людям. Так вот, Агриппина Юрьевна, с этими фальшивыми бумагами Мумин отправился к князю…
– А регистрационные книги! Помимо бумаг, должны были проверить по тем книгам, где вносится число, когда совершена сделка.
– Ах, сударыня! – усмехнулся Поль. – Вы получили право владения землями семнадцать лет назад, когда умер ваш муж. Кому ж это надо копаться в толстенных регистрационных томах, покрытых пылью десятилетий? А по моим бумагам ваш сын получил имения после смерти отца, и в самой купчей оговаривается, что, коль земля кому другому принадлежала или была заложена, за то отвечает бывший владелец, то есть ваш сын. Так что, сударыня, коль обман вскрылся б, то ответ держал бы ваш сын, и не смог бы он объяснить, как имения стали принадлежать ему.
– Неслыханно!
– А знаете ли, на что уповала Янина? Подобного случая не упоминалось в истории! Никто не продавал чужие имения, потому покупатель, регистратор и свидетели не усомнились, что идет подлая сделка. И князь Лежнев не знал, что отдает большие деньги за фальшивые бумаги. Может, в будущем повторится подобный ход, но теперь уж есть пример. Надеюсь, вы не оставите это дело без наказания.
– Да уж, – буркнула помещица. – Тебе, видно, не ведомо, а в законе прописано наказание за продажу чужих земель.
– Значит, я не первый подделал бумаги, коль законы прописали? – огорчился Поль. – Не хорош род человеческий, не хорош. Итак, Мумин по доверенности вашего сына и по поддельным бумагам продал ваши имения. Деньги получила Янина, отдала Мумину его часть, я же не взял ни копейки.
– Отчего ж не взял? – приподняла бровь Гордеева. Ее то раздражал Поль, то вызывал в ней жалость.
– А подлые они, грязные, в чем и моя заслуга. Да и к чему мне деньги? Агриппина Юрьевна, не перебивайте более, я не успею… – Он изрядно заволновался, далее говорил торопливо: – Теперь вы знаете, кто и как вас обокрал. Это не все. Лизу убила Янина. Лизавета Петровна прислала к ней холопа, тот просил приехать к имению на старое место. Янина… я не знал, сударыня, что она замыслила и зачем ей нужна была лошадь графа. Она просила меня сопровождать Владимира Ивановича и не позволить вернуться ему до вечера. Янина взяла его лошадь и поскакала… Лиза требовала выполнить договор и оставить Владимира Ивановича, но Янине никто не смеет ставить условия. Она подъехала близко к ней, что-то говорила в свое оправдание, на самом деле отвлекала Лизу. Из-за кустов выскочил мужик, сожитель ключницы Улиты, бежавший с каторги. Янина наняла его за деньги, говорила, что таких людей всякий умный человек должен при себе держать. Он кинулся к лошади Лизы, только она поздно сообразила, что делается, закричала, но не смогла соскочить – он уже разрезал ремни, ударил лошадь в круп острием шила. А подкову оторвали… и подбросили…
– Янина замыслила сделать убийцей Лизы моего сына?
– Не только. Она распустила слухи, будто Владимира Ивановича отличает крайняя жестокость. Слухи всячески распространяла Улита. Я понял, какова Янина, после убийства Лизы, но было уже поздно. От кузнеца, что свидетельствовал против графа, Янина тоже избавилась. Владимир Иванович действительно рассердился, побил кузнеца за клевету, но побои не могли причинить серьезный вред. Тот мужик, что устроил падение с лошади Лизы, добил его потихоньку во дворе ночью. Утром нашли труп кузнеца, подумали, что помер он от побоев графа.
– А Тришку-конюха?
– Ну, конечно, тот же мужик – зовут его Лукьян, вы запомните на всякий случай – при мне и Янине стукнул Тришку по голове и сбросил в канал. А мы в карете сидели.
– Судя по всему, Ники устроил падение тот же человек?
– Это сделала Янина. Она всего-то пронеслась мимо Ники и вонзила в круп лошади шило. Поскольку ваш сын находился подле мальчика, на него и подумали родители Лизы, ведь Ники лошадь сбросила точь-в-точь, как Лизавету Петровну. И след отыскали от шила. Видите, как она устраивала, чтоб непременно выставить графа в страшном свете и чтоб при этом были свидетели. А про оргии слыхали, сударыня?
