— Оленька, я позвоню.
— Запомни — ни по каким мастерским Кларка не вози! Это была моя идея.
— Ну я же пообещал! А что, он намерен что-то и прикупить?
— Задача у него другая. Но не исключено. Не выйдешь со мной… в курительную комнату? — кокетливо спросил тот же женский голос.
— На нас смотрят. Какая ты нетерпеливая! — пожурил ее мужика.
— Тебе это всегда нравилось, — хихикнула женщина.
Голоса умолкли. Камера дернулась и крупным планом показала какого-то господина.
— А это еще кто?
— Да фиг его знает. По-моему, председатель. Я его уже видел в начале съемок.
Больше ничего интересного камера не показала.
— Ценный фильм, — одобрил Щеткин. — Значит, Ольга собиралась представить своего мужика Кларку. А тот ее опередил, сам подошел к профессору. Начали о чем-то говорить, а тут Ольга к ним подходит… Ты заметил, что во время разговора у камеры она так его ни разу по имени и не назвала?
— Вот это хреново… Могла бы хоть разочек обратиться по имени. А нам было бы облегчение, — выразил свое недовольство Турецкий.
— Во всяком случае, все совпадает. Съемки сделаны второго августа. Мужик сообщает Ольге о желании Кларка после застолья прогуляться по Москве. В этот же день после экскурсии Кларка нашли на Покровке ограбленным и убитым.
— Но не мог же швейцарец таскать с собой большую сумму. А смысл убивать его был только в том случае, если бы убийца знал, что у Кларка деньги. Например, на покупку. Мужик задал Ольге вопрос о Кларке: «Намерен что-то прикупить?»
— А может, он посулил Кларку нечто интересное? И тот клюнул?..
— Он мог с деньгами и не ходить, — раздумывал вслух Турецкий. — Их можно снять со счета по пластиковой карточке.
— Так что же получается? Они сначала гуляли. Потом Кларк снял деньги. И что же он, таскал их с собой до двенадцати ночи?
— А может, Ольгин мужик его все-таки возил в мастерские? И тот ничего не присмотрел? Или наоборот, пообещал свозить уже после экскурсии? Тот деньгами и запасся. И сомнений у него насчет своего провожатого не возникло, потому что Ольга их собиралась познакомить. А Кларк ей доверял, у них же был общий проект…
— Знаешь, что мне пришло в голову, Саша? Ольгу нашли убитой четвертого августа. Через два для после смерти Кларка. Что, если она догадалась, чьих рук убийство Кларка? Ведь наверняка до нее дошла информация о его убийстве.
— И легла с убийцей в постель?
— Она могла догадаться после. И тогда он ее убрал. Вот незадача, и телефон у нее без автоответчика. А так бы узнали, звонила ли она в отель поинтересоваться, почему Кларк не объявляется? Она же собиралась его повозить по мастерским.
— Она не только звонила. Она там была третьего августа.
— Откуда ты знаешь?
— Я вчера после того, как уехал от тебя, решил наведаться в отель «Палас». Поговорить с дежурными, не навещал ли кто-нибудь Кларка? И заодно посмотреть записи видеокамеры наблюдения. Хотел узнать, с кем он заходил или выходил из отеля. Так вот, — третьего в отель приехала Якушева, разговаривала с администратором. Посетовала, что не может дозвониться в номер Кларка. А мобильный его не отвечает. И та ей сообщила: в отель поступил звонок из милиции: Кларка накануне убили. Я просмотрел записи, второго августа Кларк вышел из отеля и больше не возвращался. Третьего августа в двенадцать часов дня прибыла Ольга и ушла в двенадцать тридцать.
— Как ты любишь выдавать информацию дозирование! — обиженно сказал Щеткин.
— Я ее выкладываю согласно развитию событий. И теперь логично было бы показать запись тусовки нашим участникам конференции. Чтобы они подтвердили: именно этот Ольгин мужик терся возле Кларка. Ведь кто-то говорил» что видели, как Кларк весьма оживленно беседовал с русским парнем?
— У тебя же есть телефон учредителя. Наверняка у него имеется список приглашенных русских.
— А вот я ему сейчас и позвоню. Пусть перебросит список с телефонами на ваш электронный адрес.
Когда список прибыл, Щеткин в унынии сказал.
— Ни фига себе, сколько у нас музейных работников!
— На самом деле их значительно больше, — утешил его Турецкий. — Но эта конференция была посвящена именно художественным музеям. Так что полторы сотни человек — это плевое дело. А наших из них всего пятнадцать.
— Как-то странно ты считаешь…
— Я считаю только москвичей. Потому что начнем с них. Ну а если нам не повезет, что никто из москвичей не заметил этих двоих, хотя сомнительно… Тогда придется звонить остальным.
Турецкому повезло первому. Уже третий звонок попал в точку. Некая Перепелкина Нинель Григорьевна подтвердила, что имела счастье наблюдать живую беседу директора Базельского художественного музея профессора Кларка с привлекательным мужчиной славянской наружности. Турецкий не утерпел и поинтересовался, почему она их запомнила и кто из них двоих ей понравился больше.
— Да как же! Ведь господин Кларк выступил с интереснейшим докладом. Это такая яркая личность! На него просто нельзя не обратить внимания. А его собеседник среди докладчиков не был и в прениях не выступал. Не понимаю, чем он так увлек господина Кларка. А что? Почему вы ими заинтересовались? Собираете материал для статьи?
Турецкий представился корреспондентом центральной газеты.
— Да. И хотел бы иллюстрировать ее фотографией господина Кларка. Я вам сейчас пошлю на электронный адрес небольшую запись. А вы мне сообщите, с этим ли нашим соотечественником так долго общался господин Кларк. Кстати, вы случайно не знаете его имя?
— Нет, но видела несколько раз. На вернисажах. Вместе с Ольгой Якушевой.
Через полчаса пришел ответ, что именно этот русский человек надолго отвлек внимание Кларка от прочих почитателей.
— Насколько упростилась работа следователя благодаря Интернету! — пришел в восхищение Щеткин.
— Ну только если иметь в виду чисто техническую сторону, да и то не всегда, — согласился с ним Турецкий. — К сожалению, никакой Интернет не в состоянии назвать имя убийцы.
— Остается распечатать наиболее удачный кадр с этим мужиком, растиражировать и отправиться на тусовки художников, искусствоведов, галерейщиков, музейных работников и прочих любителей искусства, — радостно потер руки Щеткин. — У нас есть его ДНК. И если мы узнаем имя, идентифицировать его ничего не стоит.
Когда Вадим Борисович через пять дней прибыл из Питера, он не узнал жену. Лариса осунулась, под глазами лежали темные тени и вид у нее был очень нездоровый.
— Ларочка, что с тобой? — встревожился Войцеховский, когда она открыла дверь родительской квартиры и всхлипнула:
— Наконец-то…
Он подхватил жену, потому что испугался ее измученного вида.
— Вадик… Какие они бессовестные…
— Кто?
— Виталий, Дмитрий, этот их приятель Борис…
— Почему ты мне ничего не говорила по телефону?
— Тебе и так там досталось… Как я могла еще больше осложнять твою жизнь?
— Что ты такое говоришь? Я бы все бросил и приехал! Что они еще придумали?
— Каждый день приезжали в галерею, требовали, чтобы мы скорее вернули деньги. Угрожали…
— Да как они смели?!
— Как правы были родители, когда предостерегали нас… Я сегодня даже не пошла в галерею, попросила Сати, чтобы постаралась справиться без меня.
— А родители сейчас где?
— К счастью, уехали на дачу. А то бы расспросами замучили. Я же вижу, как ужасно выгляжу. Боюсь им даже на глаза показываться.
Войцеховский, как мог, утешал жену. И когда ему это отчасти удалось, сказал:
— Сейчас я позвоню этим, пускай везут документы.
— Да, как закончилось в Питере? — вспомнила Лариса о причине столь долгого отсутствия мужа.
— Благополучно. Теперь у нас есть деньги. Но процент под залог придется выплачивать бешеный… На иных условиях заложить квартиру не удалось. Ты только не нервничай, справимся.
Он позвонил Виталию и ледяным тоном сообщил, что деньги есть и он может передать их в галерее сегодня же в обмен на документы.
— Ларочка, ты посиди дома. Я один поеду.
— Спасибо, дорогой. А то я их уже видеть не могу.
Сати радостно встретила хозяина и сообщила, что торговля эти дни шла неплохо. Вот только Лариса Владимировна нервничала, и Сати не очень хорошо справилась с обещанием присмотреть за ней. То есть уберечь хозяйку от неприятных контактов с «крутыми», так она назвала Виталия и Дмитрия.
— А вот и они… — сердито проговорила Сати, увидев в окно джип Виталия.
Трое зашли уверенно, как будто чувствовали себя хозяевами. Они шумно поприветствовали Вадима Борисовича и сразу расселись в кресла.
— Я привез деньги. Так что давайте произведем обмен и разойдемся, — холодно заявил Войцеховский.
— Отныне вы владельцы замечательного помещения, — с пафосом проговорил Виталий, пересчитывая купюры и затем передав бумаги Войцеховскому. Тот внимательно просмотрел их. — Но почему я не вижу радости на вашем лице? — с улыбкой спросил Виталий.
