– Вылечат! – уверенно ответил Виктор. – Ты не забывай, медицина не стоит на месте; с тех пор, как придумали эту пословицу и алкоголиков лечить научились, и наркоманов. Только человек сам должен захотеть выздороветь.
– В этом-то и проблема. Мне Димку, конечно, жаль, но не думаю, что он от хорошей жизни к наркотикам пристрастился. Значит, бросать не захочет.
– Дурак он просто. Ему помощь нужна. А насчет того, хорошая жизнь у него, или нет, лучше не спорить. Некоторым людям жить негде, некоторые неизлечимо больны, но не все они наркоманами становятся.
– Ага. Больше алкоголиками.
– Не в этом суть. Гаршин просто попал в плохую компанию, или случайно в каком-нибудь клубе зелье попробовал, а потом втянулся. По глупости.
– Ладно, убедил. – Макс почесал затылок. – Ты не думай, я хочу ему помочь, просто не знаю, что делать.
– Для начала, надо с ним поговорить. И не оставлять одного.
– Тотальная слежка?
– Нет, – улыбнулся Плеханов, – «не оставлять» – не в смысле «следить за ним», а в смысле «общаться с ним».
– Хорошая мысль. Насколько я знаю, среди сверстников друзей у него нет.
– Значит, мы будем первыми. Немного поздновато повышать авторитет на пятом курсе, но впереди целый год, мы справимся.
– Думаешь, ребята к нему нормально относиться будут?
– Думаю, сначала возникнут трудности, но ведь Димка не дурак, поймет. Не все же время ему с малолетками пиво пить.
Куликов потянулся и зевнул.
– Следующей ночью надо выспаться, чтобы в институте во вторник не спать. Алевтина обещала контрольную устроить.
– Ты-то поспишь, а я с понедельника на вторник в «Кащенке» дежурю.
– Сменщика тебе так и не нашли?
– Нашли. Только от него толку нет – спит на диване в ординаторской, и в ус не дует.
– Поговори с ним.
– Бесполезно. Я хорошо знаю такой тип людей. Пальцем не пошевелит. Так, видимость, а не дежурный.
– Может, уволишься? Чего напрягаться-то? Платят все равно мало.
– Не могу.
Виктор понимал – если он уволится сейчас, Ольге Николаевне придется дежурить с Изяславом. Узнав «воблу» поближе, она будет должна найти сразу двух ночных дежурных. А еще Плеханов подумал о пациентах: он успел привязаться к ним. И убийца Семенова до сих пор не найден.
– Поспи, – сказал Максим.
– А толку? Через два часа все равно вставать, – ответил Плеханов.
Он зевнул и закрыл глаза. Думал, что не уснет, но сам не заметил, как задремал.
* * *
Всю дорогу из больницы до своего нового дома баба Настя охала, хваталась за сердце и со слезами на глазах благодарила Максима, а заодно и Виктора, за помощь.
– Ты, сынок, получается, второй раз жизнь мне спасаешь, – всхлипнула пожилая женщина, утирая глаза уголком повязанного на голову белого платка. – Один раз из пожара вытащил, а теперь вот, считай, жилье подарил.
Макс, который пытался сосредоточиться на дороге, только кивал. Бежевая «Лада», подпрыгивая на ухабах, приближалась к цели.
Виктор сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Рука почти не болела, но сгибать ее было неприятно. Куликов видел это, и сначала не хотел брать друга с собой, настаивая, чтобы тот посидел дома, а лучше, обратился в больницу. Плеханов отказался – такие неглубокие раны никто не зашивает, и все, чем ему могут помочь в больнице, Максим уже сделал – промыл, обработал, перебинтовал, разве только не подул, чтобы не болело.
Ночь выдалась не из приятных, но Виктор был почти счастлив, а причина была самой простой: красивая девушка с самыми добрыми глазами на свете. И ничто не могло испортить радость жизни. Было у него предчувствие: скоро, совсем скоро жизнь изменится: исчезнут тревоги, забудутся неприятности, все вернется на круги своя.
– Приехали, – выдохнул Максим, заглушая мотор.
Плеханов помог бабе Насте выйти из автомобиля и указал рукой на дом. С прошлого посещения здесь ничего не изменилось: все те же высокие деревья, синяя скрипучая колонка, аромат пыльной травы, даже «дед Щукарь», выглядывающий из окошка соседнего дома. Виктор заметил, как обрадовался дедушка Валя: старик улыбнулся, потянулся к ручке окна, а потом, опомнившись, скрылся в глубине дома.
– Соседи у вас интересные будут, Анастасия Николаевна, – произнес Виктор. – Вот и познакомитесь.
– Мне бы сначала дом посмотреть.
Старушка подслеповато прищурилась, разглядывая кирпичный дом. Плеханов заметил сверкающие чистотой стекла в старой ссохшейся раме – Куликов не забыл даже об этом, однако сам говорил, что к концу недели потрескавшуюся древесину сменит матовый белый пластик.
Но баба Настя не заметила чистоту окон, она придирчиво смотрела на дверь, стены, крышу, и ахала.
– Как же я одна в таком-то большом доме буду?
– Он не большой, там всего две комнаты, – Максим ободряюще приобнял женщину за плечи. – У вас соседи хорошие, помогут.
– Поможем. Как не помочь-то.
К стоящим посреди улице молодым людям подошел дедушка Валя.
– Валентин Петрович, – церемонно представился он бабе Насте.
По случаю знакомства, старик надел чистую, но мятую зеленую рубашку в полоску, штаны заправил в сапоги и затянул ремень.
– Анастасия.
– А по батюшке как?
– Николаевна. Дык, зачем по батюшке-то? – Пожилая женщина улыбнулась. – Соседями будем.
– Вот и славно. Позвольте тогда, Анастасья, дом вам показать.
Старик, важно приосанившись, выпятил локоть, и баба Настя, приняв предложение, последовала с дедушкой Валей в свой новый дом.
Максим подмигнул Виктору, но тот уже и сам понял – без опеки и заботы баба Настя здесь не останется.
– Поехали за вещами, – предложил Куликов. – В два приема придется.
– Да. Сначала твой шкаф?
– Давай лучше сначала твой диван. Его все же легче будет на багажник погрузить.
– Надо было грузовик нанять или «Газель».
– Неплохая мысль! Сколько они возьмут, как думаешь?
– Без понятия.
Внезапно со стороны дома раздался непонятный стук, скрежет, и из окна выглянула Анастасия Николаевна:
– Мальчики, – позвала она. – У Валентина Петровича есть лишнее кресло, не поможете сюда его принести, а то и посидеть не на чем?
– Поможем, – заверил Виктор и направился к двери дома, где жил дедушка Валя.
– Я покажу, покажу! – старик ловко спрыгнул со ступеней крыльца, махнул бабе Насте рукой, и открыл дверь.
Жил Валентин Петрович, как и большинство пенсионеров города, небогато. Мебель была старенькой, и, хотя было видно, что за ней ухаживают, постепенно разваливалась. Плеханов осторожно поднял и понес в новый дом бабы Насти, стараясь не доломать, дышащее на ладан кресло.
Дедушка Валя суетился, предупреждая гостя о загнутом угле вязаной дорожки и скрипучих половицах, то и дело забегал вперед, открывая сначала дверь комнаты, а потом и входную, и, не преставая, охал.
Когда Виктор вошел в дом Анастасии Николаевны, то с удивлением услышал незнакомый мужской голос.
– Внук приехал, – пояснил Макс.
Виктор задумался. Внук – это хорошо. Поможет разгрузиться, когда они с Куликовым привезут мебель. Он вошел в комнату, поставил кресло у стены и посмотрел на незнакомца. Внук бабы Насти оказался вовсе не незнакомым, а очень даже знакомым. Как только глаза Плеханова встретились с глазами молодого человека, он понял, что тот его не узнал. В серых глазах лобастого на миг отразилось узнавание, но тут же исчезло, уступив место неподдельной благодарности.
– Здорово! – протянул руку внук. – Сергей, – представился он. – Спасибо за помощь!
Виктор ответил на рукопожатие, но вот сказать, что он был рад встретить высокого бритого парня с татуировкой на плече, он не мог. Плеханов видел Сергея дважды: сначала в ночном клубе «ЭльГреко», когда тот помогал Виктору искать пропавшего Макса; второй раз – в чреве старенького поцарапанного ларька, когда Гаршин пришел продавать краденые телефоны.
– Внучок мой, – Анастасия Николаевна, всхлипнув, бросилась на шею смущенному Сергею. – Как же хорошо! – бормотала она. – Какой же ты у меня молодец!
«Как же, молодец», – подумал Виктор и отошел в сторону. Он не хотел вмешиваться в семейные дела бабы Насти, но для себя решил обязательно поговорить с этим парнем. Макс, судя по всему, лобастого не узнал, а вот то, что Сергей не узнал Плеханова, было удивительно. Он довольно долго торговался с внуком бабы Насти, когда пытался выкупить телефон однокурсницы.
– Ты меня не узнал? – спросил Виктор. – Мы дважды виделись?
– Правда? – лобастый наморщил лоб, пытаясь сообразить, где мог видеть этого парня, но так, судя по всему, и не вспомнил.
– Пожар в «ЭльГреко» помнишь?
– Блин! Брателло! – в глазах Сергея, наконец, зажегся огонек памяти. – Точно! А я думаю, где тебя видел?!
– А второй раз, – уже тише произнес Плеханов, – я у тебя сотовый купил. Розовый такой. Ты еще брелок к нему подарил – медвежонка в розовом.
– Вспомнил!
