жизни все как бы налажено, у него есть Ольга.
Женя вдруг поняла, что все, что произносилось сейчас здесь, за столом, – пустое. И что никто толком ничего не знает и не понимает. И что Луговой, пока не соберет улики, доказательства причастности Пожарова к убийству Савкиной, не арестует его. Борис пока что не понимает, каким боком ко всей этой истории стоит фигура Макса, но то, что он не доверяет своему клиенту – факт. Петр вообще смотрит на всех снисходительно и улыбается, потому что тоже видит, как пока что в воздухе витают лишь нежизнеспособные версии убийства, а сам зациклился наверняка на этом блюзе. А может, вообще думает о чем-то своем. Ребров помалкивает, однако вид у него уверенный и довольно спокойный, ведь он поймал негодяев, которые избили Варвару, к тому же выяснил, что домработница Макса поспешно куда-то уехала. То есть сделал свою работу, помог следствию как мог.
Пусть теперь все подумают еще раз хорошенько, все проанализируют и утром, возможно, поделятся своими мнениями. И вообще…
– Утро вечера мудренее, – сказала она. – Тоня, Варя, пойдем уже спать.
– А помыть посуду? – Тоня посмотрела на нее вопросительно.
– Мы сами приберемся, – сказал Петр.
– Спокойной ночи, – пробормотала Варвара, вставая из-за стола.
– Я провожу, – Луговой тоже поднялся с места.
19 сентября 2022 г. Женя
План, который придумали Женя с Тоней ночью, был еще более дерзким и опасным, чем даже визит Жени в дом Пожаровых.
Еще перед завтраком Женя пригласила Реброва в комнату, где они спали с Тоней, и попросила его узнать все, что только можно, о Боровом и, главное, выяснить, кто еще являлся его сокамерником кроме Сторожева (Пожарова) и кто вышел из тюрьмы не так давно.
– Только, пожалуйста, ни слова Борису, – попросила Валерия Женя.
– Женя, я понимаю, конечно, твое желание помочь нам. Но речь идет о зэках! Это очень, очень опасно!
– Валера!
– Хорошо, я постараюсь что-нибудь узнать. Но если с вами что-нибудь случится, я не прощу себе этого. А Борис меня вообще убьет!
– А сам ты что скажешь? Считаешь, что это Пожаров убил Савкину?
– Если бы они не были знакомы, мне бы такое и в голову не пришло. Но они были парой…
– Она не любила его! Мне рассказала об этом ее подруга.
– А я вот лично не понимаю, почему Луговой до сих пор не допросил этого Пожарова, – сказала Тоня. – Чего он боится? Он же может допросить его просто как свидетеля.
– Думаю, еще допросит.
В дверь постучали. Это был Борис.
– Женя, выйди, пожалуйста.
Он был уже собран. В костюме, голубой сорочке, на этот раз его украшал галстук лилового цвета.
Женя вышла, следом вышел Ребров и быстрым шагом направился в сторону кухни, откуда уже доносились голоса.
– Что случилось? – спросил он ее, и она снова почувствовала этот тон, каким обращаются взрослые мужчины к маленьким девочкам, к дочерям.
– А что случилось? – Она стояла перед ним и старалась выдержать его жесткий взгляд.
– Почему ты ночевала здесь, а не со мной?
– Потому что ты был груб, потому что ты обращаешься со мной как с маленькой. Ты не уважаешь меня. Теперь понятно?
– Ладно. Вечером поговорим.
И он, круто развернувшись, пошел прочь.
«Разведусь», – подумала Женя и вернулась к Тоне.
После завтрака, приготовленного Галиной Петровной, все разъехались, кроме Жени с Тоней.
Они расположились в гостиной перед телевизором.
– Вот это кино, «Мрачное воскресенье» называется. Посмотрим? – предложила Женя. – Надо же как-то убивать время.
Они ждали звонка от Реброва. Он позвонил к обеду. Женя с Тоней обменивались впечатлениями от тяжелого, полного драматизма фильма, когда раздался звонок.
– Его зовут Михаил Киселев. Он освободился три недели тому назад. Живет в Тушино, пока нигде не работает.
– За что сидел? Долго?
– За двойное убийство. Отсидел восемь лет, и вот не так давно выяснилось, что он не виновен, что отсидел за другого. Так бывает, к сожалению.
– Ого! Вот это судьба у человека! – воскликнула Тоня.
– Валера, скинь адрес и по возможности фото этого Киселева.
– Девчонки, вы вообще понимаете, что собираетесь сделать? Может, я сам допрошу его?
– Ага! Ты еще Луговому эту идею подкинь! – возмутилась Тоня.
– Ладно. Я понял. Никому ничего не расскажу. Но вы тоже держите меня в курсе. Мало ли что…
На встречу с Киселевым по плану должна была отправиться Тоня. У Жени был свой план – навестить семейство Пожаровых.
– Женька, ты не боишься, что, когда приедешь туда, застанешь там, к примеру, Лугового?
– Я ничего не боюсь. А к Пожаровым он должен был отправиться еще вчера!
– Хоть бы нам до вечера дожить без особых приключений и потерь, – проговорила Тоня. – Скажи, мы с тобой дуры или как?
– Вот сегодня все и выясним.
– Ты все это делаешь, чтобы разозлить Бориса?
– И это тоже. Ты видела его вчера? Он становится тем, прежним Борисом, который терроризировал меня до того, как я стала его женой. Тот же невыносимый тон, грубость, это его отношение ко мне… Я разведусь с ним, Тоня. Он не воспринимает меня всерьез.
– Женя, да он просто переживает за тебя. Любой муж на его месте вел бы себя так. С одной стороны, ему хотелось бы, чтобы ты хотя бы до родов сидела дома, чтобы ему было спокойно…
– Вот именно! Он думает прежде всего о своем спокойствии!
– … с другой стороны, зная твой характер и что ты в любую минуту можешь его бросить, боится этого и бесится, понимаешь? Он не привык, чтобы и к нему тоже относились вот так… независимо, что ли…
– Значит, ему не нужно было жениться на мне. Я не наложница его, не пленница, и у меня кроме того, что я жена, могут быть еще какие-то занятия, увлечения, моя собственная жизнь наконец! Я не клуша!
– Ладно. Все. Успокойся.
– Тоня, собирайся и поехали уже. Обещай мне звонить каждые полчаса, хорошо?
– А ты – мне.
– Договорились.
И Женя поехала к Пожаровым. То, что она собиралась сообщить Ольге Пожаровой (Боровой), было верхом абсурда. И этот здоровый, как она считала, авантюризм, это приключение так возбуждало ее, что не позволяло впасть в навалившуюся на нее депрессию. К тому же чем она рисковала? Ну прогонит ее Ольга – что ж с того? А если нет?
Разумеется, она предварительно позвонила Пожаровой и по ее тону поняла, что та не прочь встретиться с ней. К тому же Ольга была
