любит.
Она только стискивала зубы, слушая слесаря автосервиса, на котором неожиданно сошлись все подозрения.
– Почему дыня?
– Она любила ее особенно. И с начала сезона через день ее покупала.
Снова ответ был для него скверным.
– Когда вы виделись с ней в последний раз?
– Так она незадолго до своей гибели ко мне приезжала. То есть в сервис.
– Зачем? Откуда знаете о дне ее гибели?
– Так ваш коллега рассказал. Спрашивал, где я был и что делал в тот день?
– И что вы делали в тот день?
Тут Яровой запнулся, опустил голову и долго молчал. Лера нарочно засекла время: две томительные минуты.
– Ничего не делал. Дома сидел. Спал, – проговорил он и неуверенно пожал плечами. – Мой обычный распорядок на это время. Ваш коллега сказал, что это называется отсутствием алиби.
А как еще! Конечно, алиби не было! Но подобного алиби не было ни у Николая Хмурова на момент гибели его жены, ни у Лилианы Новиковой.
Но у них в доме яд не обнаружили, вот так-то.
– О чем говорили в вашу последнюю встречу, Виктор Савельевич?
– Она приехала будто по ремонту машины. Машинка старенькая, ее хоть через день ремонтируй. Да вы видели наверняка ее машину. Раз встречались с ней.
– Откуда информация обо мне?
– Нина Николаевна и рассказала. Говорила, что нанимала Колину соседку за деньги следить за невесткой. Из всех соседок только вы подходите на эту роль. Это я уже сейчас догадался. Вы какое-то время следили, а потом бросили. Сослались на неэтичность, неправомерность и что-то еще…
Лера сдержанно кивнула.
– Она сама начала за ней ездить по городу. Что-то фотографировала, что-то подслушивала. И когда ко мне-то приехала в тот день, телефоном так вот потрясла. – Яровой помотал в воздухе кулаком. – И говорит: ну, теперь она вот у меня где. Она и ее подружка.
– Что-то уточняла?
– Нет. Просто посмеялась. Говорит, как же это ты ее не заметил шесть лет назад?
– Кого? Ее невестку? Так она не пряталась. – Лера, склонившись над столом в его сторону, потребовала: – Виктор Савельевич, давайте с этого места поподробнее. Все, до запятой!
Воспоминания Ярового не заняли много времени. Всего пара предложений, но, когда он закончил, Лера потребовала все повторить, записав его слова на диктофон.
– Еще раз, Виктор Савельевич, с кем была в автосервисе шесть лет назад Анастасия Хмурова? В тот момент, когда вы ремонтировали автомобиль Ильи Новикова?
– Она была с подругой, которую звали Ниной. Ее я не видел. Она оставалась в машине на парковке. Так мне рассказала Нина Николаевна Хмурова. И еще посмеивалась, что совершенно случайно ткнула палкой в змеиное гнездо. Искала, говорит, одно, а нашла совсем другое. Более серьезное и страшное. Вот тебе и тезка, говорила. Но подробностями делиться не захотела. Когда, говорит, смогу убедиться, тогда и расскажу. А потом она умерла, Нина Николаевна моя Хмурова. И меня теперь обвиняют в ее смерти. Как же так, Валера?
И неожиданно он расплакался.
Выходя на улицу после допроса, Лера отклонила сразу три входящих звонка от Градова. Что он ей скажет, она примерно догадывалась.
– Ты занимаешься пустым делом… Яровой скоро сядет… Он единственный подозреваемый в отравлениях…
Она это уже от него слышала. И была, мягко говоря, с ним не согласна. Если сейчас ответит на его звонок, то может наговорить ему гадостей.
Понятно, он заинтересован в скорейшем завершении расследования, но это не значит, что надо хватать всех подряд и заключать под стражу.
Лера обошла какого-то человека, вставшего у нее на пути, и двинулась к припаркованному за воротами автомобилю. Солнце нырнуло за облако, и Валерия с облегчением поморгала.
Солнцезащитные очки забыла в машине, и пока шла от ворот до здания следственного изолятора, чуть не ослепла. И сейчас, когда вышла из темноты на яркий свет, та же история. Поэтому и не узнала того, кто преградил ей дорогу. И удивленно обернулась, узнав голос, окликнувший ее.
– Илья? Что ты здесь делаешь? – Лера замерла в паре метров от него.
– Вообще-то у меня тут жена находится под стражей. – Он нервно дернул шеей и внес уточнение: – Была заключена под стражу по нелепому обвинению. Хорошо, что разобрались. Вот жду ее.
– Ее освобождают?
– А почему ты удивлена? – возмутился Илья, неприязненно глядя на нее. – Лилиана не убийца! Она не отравительница! Ей это было не нужно. Зачем? Мы жили счастливо. Я любил и люблю ее. Не изменял ей. У нее не было мотива.
Лера внимательно рассматривала бывшего мужа. Находила в нем перемены, которые его не красили: нервно бегающий взгляд, язык, без конца облизывающий губы, неряшливая щетина, вовсе ему не подходящая. Ругала себя, свихнувшуюся от ревности шесть лет назад настолько, что чуть не убила его. И еще больше ругала себя за алкогольный омут, в который нырнула по причине страшного чувства вины за содеянное.
– Лилиана не врала. Никогда не врала следствию. Странно, что ее подруга, Нина Осипова, так ее подставила.
– Как?
Она с интересом уставилась на бывшего мужа. И сразу получила в ответ недоверчивый взгляд с кривой ухмылкой, намекающей на догадливость.
– Я не пытаюсь ее оправдать, – возмутился Илья снова. – Можешь не думать ничего такого. Я действительно уверен, что Лилиана не соврала, когда сказала, что Нина вручила ей дыню у входа в магазин. С ней она и подошла к охраннику. Почему Нина это отрицает? И почему следствию нет до этого дела?
Потому что яд нашли в квартире у несчастного слесаря автосервиса, и это вдруг все расставило на свои места и сразу всех устроило. Как удобно! Как вовремя!
Кстати, Илье это тоже было выгодно. И он запросто мог этот яд подбросить. И да, он мог водить байк. И когда-то он у него был. Илья его продал. Давно уже. Но он мог его позаимствовать у кого-нибудь из друзей. На памяти Валерии, у Ильи было сразу два знакомых байкера. Так что…
– И уж точно Лилиане не было нужды убивать свою сестру. Настя, конечно, была не подарок, и порой доставала Лилиану просьбами одолжить ей денег. Сама понимаешь, без отдачи. Но за это не убивают. Лилиана в тот день не выезжала из дома. Теперь я могу тебе это сказать, Лера… Мой обморок в тот день был отчасти симуляцией.
– Что ты хочешь этим сказать? – вытаращилась она на бывшего мужа, по-прежнему стоящего у нее на пути.
– Что я мог бы открыть глаза несколько раньше, чем открыл их. – Он потер неряшливую щетину на подбородке.
– Ты симулировал приступ?! Но зачем?! Сумасшествие какое-то! Новиков, объяснись!
– Я лежал на полу и сквозь
