потому что не знал. Но сейчас твоя власть над ней кончилась, и если ты до сих пор этого не понял, я буду тебе это объяснять каждый раз, как такое объяснение понадобится. Усек?
— Рыцарь, что ли? — саркастическая улыбка тронула тонкие губы Соболева. Олег невольно подумал, что такие безвольные губы могут быть только у трусливого и слабого человека.
— Вот что, чучело, — сказал Олег, вздохнув. — Объясни-ка мне, зачем ты ее все время третируешь? Не по-мужски же это. Ну, развелась она с тобой, так что? Что ж ей, всю жизнь надо было такую редкую скотину рядом с собой терпеть? Успокоиться тебе надо уже, а ты все гадишь.
Вспомнив поникшую Леру на тротуаре у суда, он вдруг почувствовал внезапный прилив ненависти к стоящему перед ним слизняку. Руки невольно сжались в кулаки, и он с угрожающим видом шагнул к Игорю. Тот пугливо отпрыгнул за кресло.
— Не трогайте меня! — голос сорвался на фальцет. — Я не сделал ничего особенного, только напугать ее хотел. Вот и все. Она ж столько крови мне попортила, сука! Нет-нет, — он увидел, как сошлись к переносице брови Золотова при этом слове и присел. — Я не то хотел сказать. Конечно, я больше не буду.
— Погоди, что значит напугать? — уточнил Олег. — Давай, облегчай совесть, тебе на том свете зачтется.
— Что значит на том свете? — вопросом на вопрос ответил Игорь, и на лбу у него выступили мелкие бисеринки пота. — Что вы собираетесь со мной сделать?
— Да на хрена ты мне сдался! Сам помрешь, рано или поздно. От ожирения сердца, — он усмехнулся, посмотрев на нездоровые мешочки под отекшими глазами и солидное пузцо, выпирающее над брючным ремнем. — Давай с самого начала, как именно ты ее пугал?
От страха Соболев утратил способность соображать. Иначе он непременно сообразил бы, что Золотову известно только про выматывающие Лере душу телефонные разговоры с бывшим мужем. Но его понесло, и потому совершенно неожиданно для Олега он признался в том, что это по его просьбе новая пассия позвонила Лере, чтобы, представившись соседкой, выманить ее к дому бабули. И именно бывший муж был тем человеком, который ударил Леру по голове.
— Что-о?! — Олег даже сам не знал, чего больше в его голосе — гнева или безмерного удивления. — Какого хрена тебе это надо было?!
— Я хотел ее напугать, — залепетал Соболев. — А еще мне было нужно, чтобы она какое-то время на работу не ходила.
— Зачем?
— У них сейчас идет смена собственника. Рейдерский захват. Наш банк представляет интересы нового собственника. Я готовил все финансовые документы по этой сделке, мне приходилось часто бывать на заводе, там в бухгалтерии моя… — он замялся, — моя любовница работает. Я через нее всю информацию собирал, и мне было вовсе не надо, чтобы Лерка меня там видела.
— У-у-у, наш мальчик промышляет промышленным шпионажем! — дурашливо пропел Олег. — И в рамках промышленного шпионажа нарушает уголовный кодекс, наносит тяжкие телесные повреждения своей бывшей жене. Сволочь ты!
— Я не хотел! — голос Соболева опять сорвался на фальцет. — Она меня бросила, унизила, предала! И на заводе я от нее бегал кругами. Я же не собирался ее убивать, мне нужно было ее на пару дней из поля видимости убрать, чтобы операция на заводе вошла в финальную фазу.
— Вошла? — ласково спросил Олег. Так ласково, что Соболев задрожал. Струйка пота стекла у него по виску и капнула на модняцкую розовую рубашку. Затравленно глядя на Золотова, он кивнул.
— Вот что, рейдер недоделанный. Если ты хочешь, чтобы я молчал о том, что это ты ударил Леру по голове, а я думаю, что ты хочешь, потому что твои дети тебя явно не поймут, а заодно не поведал твоему банковскому начальству, какие аферы ты проворачиваешь в рабочее время, то ты остановишь это безобразие с заводом, понял? Ну что ты вылупился на меня? Ты думаешь, я поверю, что это банк занимается рейдерством? Коню понятно, что это твой личный маленький гешефт, и боюсь, что твоему начальству история о нем не покажется интересной. И если еще раз ты посмеешь тронуть Леру хотя бы пальцем…
— Нет, я больше ее не трогал, мамой клянусь! Когда она в кусты улетела, это не я. Я не виноват, она сама управление потеряла.
— Та-а-а-к, — голос Олега снова стал грозен. — Вот оно как. То есть это ты был в той машине, которая ее напугала?
— Да, но я не хотел ее сталкивать. Я же не больной. Да и не знал я, что это она.
— Что ты там вообще делал?
— В Горке? Сыновей решил проведать. Я же знал, что они там. Антоша, — голос его потеплел, — звонил, что соскучился, ну я и решил доехать. А тут на дороге она. Увидела меня, испугалась, вильнула и в кювет съехала. Я выбежал из машины посмотреть, увидел, что это Лерка, развернулся и уехал. Мне бы не объяснить было, что я не специально. Я не хотел в скандал впутываться.
— Слизняк, то есть ты ее просто бросил на дороге, одну после аварии?!
— Я знал, что ей помогут: когда я на трассу выворачивал, на отворотку еще одна машина съехала. Я был уверен, что они остановятся.
— Все ясно, — констатировал Золотов, с отвращением глядя на Соболева. — Разговор наш можно считать оконченным, и, как говорил декан моего факультета, «будем делать резюме». Значит, ты больше никогда не позвонишь Лере, не посмеешь подойти к ней ближе, чем на десять метров, и сделаешь все возможное, чтобы отыграть назад сделку по захвату завода.
— А иначе ты сдашь меня в полицию? — жалобно спросил Соболев, заискивающе глядя на Золотова.
— Нет, иначе я тебя убью, — спокойно ответил тот.
* * *
— Ты представляешь, нас не будут продавать, — такой новостью встретила Леру веснушчатая нормировщица Валентина, как только та появилась в раздевалке.
— Не будут? Здорово. А почему?
— Да какая разница! — Валя счастливо засмеялась. — Вот любишь ты, Лерка, до самой сути докопаться. Не будут и не будут. Какая разница почему. Лишь бы отстали от завода.
— Не скажи, — Лера покачала головой и начала стягивать футболку, ее голос из-под натянутой на голову ткани звучал глухо. — Надо же понимать, вдруг это только временная передышка, после которой за нас возьмутся с новой силой.
— Марьяна говорит, что нет, вопрос закрыт, — сослалась Валя на директорскую секретаршу, у которой ходила в подружках. — Типа директор наш вместе с губернатором в Москву съездили, все финансовые документы отвезли, и выяснилось, что у тех они фальшивые были.
— Как фальшивые? — не поняла Лера.
— Да так. В
