Ознакомительная версия.
– Ты не сможешь, – усмехнулся ему в лицо Егор. – Не хватит духу! Так что убери свою пукалку и топай к себе. Тебе нужно проспаться…
Пистолет задрожал в Котиных руках еще сильнее, и он взялся за рукоятку двумя руками. Егор наблюдал за ним с той же издевательской ухмылкой. Эллина даже знала, что он в этот момент думает. «Я умру не сейчас, – читала его мысли Графиня. – А в девяносто лет в собственной постели во время секса с двадцатилетней красоткой…»
Пистолет выпал из Котиных рук. Семакин, утопив лицо в ладонях, зарыдал и, развернувшись, побрел вон из комнаты. Егор проводил его насмешливым взглядом, в котором читалось высокомерие вечного баловня судьбы, и сказал не столько Эллине, сколько самому себе:
– Я, как всегда, оказался прав… Духу ему не хватило…
Да, тут он не ошибся. Малыш ошибся во всем остальном! Он умер, но не в собственной постели, не на юной красотке и не через тридцать пять лет. Это случилось сразу после того, как он стал поворачиваться к Эллине. В тот момент на его голову обрушился страшный удар. Кость на виске треснула. Из раны брызнула кровь. Егор почувствовал, как она, горячая и противно-густая, течет по лицу. Но в следующий миг он уже ничего не чувствовал.
Егор рухнул на пол, прямо под ноги Графине, и тут же умер. Перед тем как сознание покинуло его навсегда, он с обидой подумал: «Как же такое могло случиться? Ведь я заговоренный…»
– Вот видишь, Малыш, оказывается, ты ошибался, – прошептала Эллина в ответ на его последнюю мысль, отразившуюся на лице Егора перед тем, как оно превратилось в ничего не выражающую посмертную маску. Она отбросила молоток, оставленный строителями на стремянке, возле которой Эллина стояла, и, прикрыв за собой дверь, пошла к себе. Шаг ее был тверд, а мысли ясны, как никогда. «Труп из квартиры мне ни за что не вынести. Не хватит сил, да и соседи могут засечь. Значит, надо придумать, как спрятать его тут, в квартире…»
– Эллочка, – отвлек ее от размышлений голос Коти. – Эллочка, там кровь? – И показал за ее спину. Туда, где из-под двери в комнату Кузнецовых вытек алый ручеек. – Там кого-то убили, да? – И он стал смотреть на свои руки, совершенно чистые, и бормотать: – Это я его… Я же хотел… Всегда… Убил! Я вижу кровь на своих руках…
– Нет, Котя, тебе все снится. Завтра встанешь и поймешь, что кровь и убийство всего лишь ночной кошмар… – Она взяла Семакина под руку и повела к его комнате. – Тебе часто снятся плохие сны… Это один из них…
Она уложила Котю на кровать, и он почти сразу захрапел. Теперь можно было не волноваться о том, что он ей помешает – Котя под действием алкоголя спал как убитый. Эллина вышла из его комнаты и прямиком направилась в свою. Переодевшись и взяв кошелек, она покинула квартиру.
На улице моросило. Но Эллине не нужно было далеко идти, всего лишь достигнуть стоявшего во дворе грибка со столиком, за которым мужики, делавшие в их доме ремонт, выпивали после трудового дня.
– О, глянь, – сказал один другому, когда завидел спешащую к ним Графиню, – старая ведьма прется! Опять придираться начнет… А то еще в какой-нибудь краже обвинит… С нее станется!
Мужики, подобрались, готовясь дать отпор ведьме, но та, оказалось, пришла по их души не за тем, чтоб ругаться, а совсем наоборот.
– Подкалымить хотите? – спросила она напрямик.
– Кто ж не хочет? – пожал плечами один из них.
– Вот и отлично. Кирпич мне нужен.
– Сколько?
– Ящик.
– Ну, мать, это ты загнула… Где ж мы его тебе?..
– Любой, пусть даже некондиционный. Битый тоже подойдет. И цемент. А еще мастерок. Все сейчас надо, пока в квартире никого нет, чтоб разговоров избежать.
– Где ж мы тебе его сейчас возьмем?
– В подвале, где ж еще. Я видела, как вы туда кирпич таскали, чтобы сараи там сделать. Его там видимо-невидимо, не убудет…
– Так все подотчетное же, – запальчиво проговорил бригадир каменщиков.
– Так я плачу-то двойную цену, – в тон ему ответила Эллина.
– Не, мать, не пойдет…
– Как хотите, могу с прорабом вашим договориться, да только в этом случае денежки он получит, а в квартиру кирпич тащить все равно вам придется…
– Ладно, уломала, – усмехнулся бригадир, потом полюбопытствовал: – А на черта тебе кирпич?
– Хочу комнату свою на две разделить, и во вторую жильцов пускать.
– Ну, даешь! А кто тебе стену-то класть будет?
– Да мужик-сосед. Он умеет.
Бригадир хотел предложить ей услуги своих ребят, но старуха уже шагала к подъезду.
– В тридцатую квартиру несите! – крикнула она через плечо. – Расчет после получения…
Она старалась не смотреть на труп Малыша, пока ломала кладку (в их доме последний месяц постоянно что-то грохотало, и Графиня не боялась привлечь шумом внимание соседей), вытаскивала из ящика кирпичи, замешивала раствор. Но вот пришел момент, когда ей нужно было не просто взглянуть на него, но еще и дотронуться. «Боятся надо не мертвых, а живых!» – сказала себе Эллина и, подхватив Егора под мышки, поволокла к проему. Он оказался невероятно тяжелым, но она и не такое в своей жизни таскала, поэтому справилась. Впихнув Малыша в нишу, она задрала голову вверх, надеясь через маленькое отверстие дымохода увидеть звезды, но их не было. Как и луны. В небе было так же черно, как у нее на душе…
Графиня выбралась из ниши и стала споро закладывать отверстие. Руки ее помнили, что надо делать, глаза безошибочно определяли, куда класть очередной кирпич. Эллина возводила стену не между комнатой и нишей, а между собой и Малышом. Много раз она делала это мысленно, чтобы его забыть, однако воображаемая стена то и дело рушилась, но вот эта, выложенная собственными руками, должна простоять до тех пор, пока за Эллиной не придет смерть с косой и не заберет ее туда, где ничто, даже воспоминания не принесут ей боли…
Когда последний кирпич встал на место, Эллина в изнеможении опустилась прямо на пол, но буквально через минуту поднялась и стала собирать строительный мусор в большой мешок. Наполнила его. Взвалила на плечо. Потащила на улицу, чтобы вытряхнуть в общую кучу. Сделав это, она вернулась в квартиру и повторила «операцию» много раз, пока в комнате Кузнецовых не осталось ни осколочка кирпича, ни крошки цемента. Затем она помыла пол, взяла со ступеньки стремянки молоток, заперла дверь, вернула ключ на полочку у зеркала и пошла в ванную. Там она тщательно протерла орудие убийства и отнесла его в кладовку, затем сняла с себя испачканную одежду, постирала ее, вывесила. Помылась. И обнаженной пошла в комнату. Легла. Закрыла глаза. Перед тем как погрузиться в сон, подумала: «Теперь я начинаю новую жизнь. Жизнь в ожидании смерти. Надеюсь, ждать придется недолго…»
Едва это воспоминание пронеслось перед умирающей Графиней, как на электронном табло аппарата, к которому она была подключена, ломаная линия сменилась прямой. Сердце Эллины Берг остановилось. А душа, блуждающая по запутанным лабиринтам прошлого, вдруг нашла прямой и светлый путь и понеслась по нему вперед. Туда, где ее встречал тот, кого она любила всю жизнь, и кого, умирая, простила…
Ее Малыш…
Эллину Берг, Егора Данченко и Михаила Дубцова похоронили на одном кладбище. О том, кем Графиня приходится Саше, Лара долго молчала. Но однажды, когда они пришли навестить ее могилу, все же решилась и рассказала.
Алекс воспринял новость на удивление спокойно.
– Ты рад или расстроен? – спросила у него Лариса, не сумев прочитать по лицу, какие эмоции он испытывает.
– Ни то, ни другое, – пожал он плечами. – Расстраиваться глупо, а радоваться нечему… Я принял это как факт, не более того! – Он задумался. – Ничего не чувствую к ней, честно… Правда, уважение к Графине как к личности и восхищение ею как женщиной у меня как-то сразу испарилось… Не могу я восхищаться человеком, способным бросить своего ребенка… И уж тем более воспринимать Графиню как собственную мать… Поэтому забудем об этом, хорошо?
Больше они к этому разговору не возвращались. А вот о чем беседовали чаще обычного, так это о предстоящей женитьбе. Алекс стал уговаривать Лару узаконить отношения чуть ли не в первый день их совместного проживания (съехались они сразу, как только Алекс вернулся из Тюмени, куда летал, чтобы уволиться с прежней работы), но Лариса долго отказывалась. И не потому, что была не уверена в нем, Саше, или в себе, просто не видела необходимости в пресловутом штампе: с Толей она была расписана, и что толку? Когда же Лара сдалась, препятствием к новому браку послужил так и не расторгнутый старый. Дело было в том, что, науськанный своей малолетней акулой, Толя пожелал делить имущество через суд, намереваясь заполучить не только квартиру, в которой они жили, но и половину коммуналки.
Пока велась тяжба, Лара с Алексом обитали в квартире Дубцовых. В коммуналку же только иногда наведывались, не начиная там ремонта до тех пор, пока суд не примет окончательное решение в пользу Белозеровой. Когда же Лара стала полноправной собственницей бывшей коммуналки, а также свободной женщиной, они с Алексом подали заявление в загс.
Ознакомительная версия.
