Тело мое, почувствовав возбуждение первых секунд схватки, ощутило необыкновенный прилив энергии, и я прекрасно понимала, что эта неожиданная драка мне необходима как тренировка не посещавшему несколько дней стадион легкоатлету. Получая удовлетворение от каждого движения, в следующий момент я выгнула спину, вытянула руки вперед и попыталась его оттолкнуть, но он продолжал напирать и даже преуспел, единожды вскользь попав мне по печени. Комнатка оказалась маленькой, поэтому мне сложно было маневрировать, и я позволила ему припереть меня к стенке, но тут же ударила его головой по переносице, и в тот момент, когда он от боли расцепил пальцы, накинулась на него, не давая опомниться. Понимая, что не имею права его калечить, я аккуратно сдавила его плечо, чтобы усмирить его раздухарившийся пыл. Потом ухватила за расслабившиеся в результате нажатия на болевые точки кисти рук, толкнула его на хлипкий стул, что имелся в комнате, и лихо перекрутила его запястья за спинкой своим ремнем.
– У нас совсем мало времени, – начала я, щелкнув выключателем, – вам лучше быстро ответить на мои вопросы, Лев, – услышав имя, мужчина вздрогнул, но протестовать не стал. Я с удовлетворением отметила, что счет в мою пользу.
– Кто вы? – задал он вполне логичный вопрос.
– Это не важно. Так вы согласны или мне применить воспитательные меры?
– Что вам нужно?
– Как давно вы состоите в связи с супругой Остроликого? – Я ни на секунду не отводила глаз от его лица. Лев Негодин, а это, несомненно, был он, оказался мужчиной средних лет, немного обрюзгший и помятый на вид, с вьющимися русыми волосами.
– Три года, – после долгой паузы ответил он. Мне понравилось, что все оценив правильно, он не задает типичных для подобной ситуации вопросов. Взгляд у него был какой-то усталый, даже скорее потухший, словно он давно потерял интерес к происходящему и жил по инерции.
– Кому из вас пришла в голову идея с кражей второй части сценария?
– Мне! – по тому, как гордо он выставил вперед подбородок, я поняла, что он пытается выгородить даму. Хотя вполне возможно, что эта идея была плодом их совместных рассуждений.
– А кто предложил убить Остроликого? – нейтральным голосом, будто речь шла о рядовом случае, поинтересовалась я.
– А вот это нет, это вы у кого-нибудь другого спрашивайте, я никого не убивал и делать этого не собираюсь, – он опять повел себя нетипично, не испугался, а, наоборот, продолжал сохранять хладнокровие.
– Но вы же сами сказали, что надо еще немного потерпеть…
– Да, мы с Лизой решили все ему рассказать, она сохранила папины рукописи последнего романа, по которому Остроликий снял первый фильм, выдав себя за автора. Мы решили, что, испугавшись огласки, он пойдет на наше условие и сам расскажет публике через прессу обо мне, и я, наконец, буду свободен!
– Ах вот как?! – вскинула я одну бровь. – И что потом?
– Потом уже не важно, главное, что не будет как сейчас, – и он с ненавистью оглядел жалкую обстановку номера гостиницы.
– Допустим, я вам верю, но я не могу оставить вас так, и, чтобы окончательно убедиться в вашей правоте, мне придется поместить вас в надежное место.
– Какое?
– Не думаю, что вам там сильно понравится, но это ненадолго, – заверила я, достала телефон и набрала номер Авдеева. Через десять минут полицейский «уазик» забрал неудачника Негодина, не потерявшего надежду на светлое будущее. То, что я услышала от Льва, совпадало с родившейся в моей голове версии, но изолировать его было необходимо, так как, похоже, он питал нежные чувства к Елизавете Ричардовне и обязательно проболтался бы о нашем незапланированном рандеву.
От раздумий оторвал меня сигнал телефона о полученном сообщении, которое гласило:
«Клиент нервничает, там что-то в павильоне не то, он собирается ехать, удерживаю его с трудом, возвращайтесь!» – буквально кричало сообщение от охранника Глеба.
Прежде чем выйти на улицу, я переоделась в заранее взятое из дома запасное платье, и на этот раз надела на голову русый парик с заплетенными в косу натуральными волосами. Сумка же моя имела один весьма важный и полезный секрет, она была двусторонняя, чем я немедленно воспользовалась, вывернув ее внутренней стороной наружу, в результате чего она из рыжей превратилась в бежевую. Все эти меры были обязательны, так как преступник мог следить за мной. Напевая незамысловатый мотивчик, я легко сбежала по ступенькам, на ходу одернув платье под насмешливым взглядом, наконец, занявшего свое место администратора. Спокойствие служащего мне подсказало, что он давно уже привык к калейдоскопу лиц девушек свободных нравов и давно уже не обращает внимания ни на постояльцев, ни на их гостей. Я вышла на улицу, правда, предварительно опять нацепила солнечные очки. Осмотревшись по сторонам, я медленно направилась вдоль улицы, потом свернула за угол и, убедившись, что за мной никто не идет, быстро юркнула в свою машину. Через пятнадцать минут я уже отпирала своим ключом дверь квартиры тетушки Милы.
Остроликий не встретил меня в дверях, хотя по тону сообщения от Глеба я ожидала чего-то именно такого. Из кухни доносились звуки неспешной беседы, и я прошла сразу туда.
Глеб, стоя так, чтобы видеть одновременно и вход и окна, с нескрываемым наслаждением запихивал в рот свежайший пирожок. При моем появлении он чуть не поперхнулся и принялся докладывать, делая паузы, чтобы скорее прожевать кулинарный шедевр моей тетушки:
– Мы это… все уладили, – он с усилием проглотил большой кусок. – В общем, Всеволод Александрович согласился, что без вас ехать в павильон небезопасно.
– О, вот и Евгения Владимировна вернулась, – наконец соизволил обратить на меня внимание «виновник торжества». – А мы тут плюшками балуемся, – широко улыбнулся он. – Милочка вот нас балует, – он с нескрываемой нежностью посмотрел на хозяйку квартиры.
Услышав похвалу, моя милейшая тетушка зарделась, и при этом выглядела такой счастливой, что я готова была немедленно сделать все для человека, который подарил ей эти приятные минуты.
– Но, право, что за чудо ваша стряпня, я, кажется, в самом лучшем ресторане Парижа не ел ничего подобного, – глазки режиссера были слегка посоловевшими от обилия пищи. – А что за наливочка, и действительно, как лекарство по ощущениям, и как мед на вкус, – он с одобрением покосился на миниатюрный, уже почти пустой графинчик, красовавшийся в центре стола. Я без труда узнала тетушкину настойку на малине, что она готовит по одному ей известному рецепту, которая снимает и усталость, и чувство тревоги и расслабляет. – Мне определенно следовало бы предложить вам место повара в моей команде, – продолжал расточать комплименты Всеволод, – но, увы, тогда никто не сможет работать, даже я не устоял, – и с этими словами он галантно поцеловал руку моей тетушке.
«Воистину, путь к сердцу мужчины лежит через желудок», – мысленно признала я справедливость избитой истины, а вслух спросила:
– Так что стряслось, зачем вы хотели немедленно возвращаться на площадку, позабыв об осторожности? – Я намеренно сделала акцент на последней фразе, чтобы клиент понял мое неодобрение.
– Знаете ли, прежде чем позволять себе подобный тон, ответили бы, с чего это вы оставили меня так надолго. Я, между прочим, терплю убытки, и все из-за вашего отсутствия! – не остался в долгу Остроликий, и всю его доброжелательность как ветром сдуло. Тетушка испуганно замерла и даже перестала подкладывать самые румяные пирожки на тарелку Всеволода.
– Какие убытки, позвольте узнать? – только и спросила я, не став вдаваться в подробности, что все это время прилагала максимум усилий, чтобы, наконец, освободить клиента от смертельной опасности.
– Так эти бездельники, эти разгильдяи, они же саботировали репетицию! – взвизгнул Остроликий. – Стоило мне за порог, как все разбежались!
– А откуда такая информация? – осторожно спросила я.
– Так от администраторов, эти курицы, главное, и не сразу поняли, только сейчас мне позвонили! – он распалялся все сильнее. – Они, видите ли, инвентаризацию в гримерных проводили, им, видите ли, некогда, – кривляясь, произнес Всеволод.
– А кого конкретно не было?
– Да всех, полагаю!
– А если поточнее? – не отставала я, думая о своем.
– Да какая разница! День пропал впустую, кто оплатит простой?!
– Те, кто нарушил правила, – пожала плечами я. – Надо составить список и оштрафовать отсутствующих, согласно пунктам о санкциях контракта, – произнесла я как нечто само собой разумеющееся, хотя инцидент в павильоне был мне на руку, так я могла узнать, кто отсутствовал на репетиции, а следовательно, мог находиться в темном коридоре гостиницы.
– Да, это будет правильно, – не мог не согласиться Всеволод и хищно ухмыльнулся, похоже, мысль о наложении штрафа существенно подняла его настроение. – Надеюсь, теперь мы, наконец, поедем в павильон?! – недовольно уточнил он.
