Как она могла думать, что Кларк — самый чудесный человек на свете! Как он умудрился задурить ей голову? Но тут в ее мозгу со скоростью света пронеслась другая, еще более зловещая мысль. Если он рассказывает ей такие вещи, это значит, что…
Она обернулась к Кларку и почти спокойно спросила:
— Ты мне не доверял и поэтому заглушил мотор «рейнджровера»?
— Детка, сначала я надеялся, что смогу доверять тебе. Но, увы… Понимаешь, такой человек, как я, нуждается в свободе. Будь ты дурочкой, другое дело. А машина… Есть одно маленькое приспособленьице. Прячешь его под капот, и все в ажуре!
— Ты собираешься избавиться от меня, верно? — с трудом промолвила Карла.
— Пока не знаю. — Он пожал плечами. — В зависимости от того, насколько ты окажешься мне полезной, детка. — Карла лишилась дара речи. — Во-первых, тебе придется признать, что я твой муж… — В воздухе повисло не произнесенное им слово «иначе». Мозг Карлы лихорадочно искал соломинку, за которую можно было бы ухватиться.
Но тут Кларк добавил кое-что еще, и Карла поняла, что он знает всю ее жизнь.
— Я женился на дочери очень богатой певицы. Это ведь Франческа Лайл, так? — Он задумчиво потеребил нижнюю губу, словно только сейчас осознал всю важность своей женитьбы. — Если с тобой что-нибудь случится, твоим наследником буду я. — Он на секунду умолк, а затем продолжил: — Я разумный человек, Карла. Я с удовольствием поделюсь с тобой. Денег хватит нам обоим.
— Ты потерял меня, — задохнулась она. — О чем ты говоришь?
— Бедная детка… Я говорю о том, что мы можем немного подождать, затем развестись и поделить имущество. Либо я заберу все. — Объяснять было нечего; она и так все поняла.
— Почему ты не хочешь зарабатывать себе на жизнь как все? — вырвалось у Карлы. Ее мать упорно работала, чтобы получить эти деньги. Работала до самой смерти.
— Как Марк? — Он покачал головой. — Нет, спасибо.
— Я говорила о моей матери.
— Да? Неважно. Настала пора поговорить о Марке. У меня есть чем поделиться. Тебе это поможет, детка.
Как было бы хорошо сейчас упасть в обморок, подумала Карла, жалея о своем крепком сложении. Ясно, ничего хорошего она не услышит.
— Мне нужно знать, как ты к нему относишься. — Кларк правильно понял смятение, появившееся в ее глазах. — Ты любишь его… Знаешь, девушки всегда падали к его ногам. Ко мне они относились по-другому: мы просто веселились. — Он едва не шипел. — Но стоило им поглядеть на Марка, как они бросали меня и вешались ему на шею. Мало того что папаша оставил ему свою бесценную компанию, мало того что Марк мог поиметь любую бабу как делать нечего, так нет — все вы, чертовы суки, бежали за ним, не успевал я отвернуться! — Он заговорил мягче. — Ты знаешь, что такое Марк? — Тон его стал спокойнее, но в глазах горела угроза. — Всеобщий любимчик! Женщин, клиентов и даже родителей! — Он злобно выругался. — И этот ублюдок не подох! Даже отключение системы искусственного дыхания не помогло! — Кларк вскочил и заметался по тесному фургону. — Ну что ж, теперь его ждут веселенькие времена. Больше не будет красоваться!
— Ты сумасшедший, — прошептала Карла. — Это не сойдет тебе с рук.
— Никто не сможет остановить меня, детка. Даже ты. — На его лице появилась такая жестокая улыбка, что Карла спрятала лицо в ладони. Она протянула руку в сторону, стараясь укрыть плеер от его злобных глаз. Маленький красный огонек режима «запись» казался ей огромным и ярким, как прожектор. — Даже если тебе удастся сбежать к нему, ты просто потеряешь время. — Видя, что Карла подняла глаза, он тут же повернул нож в ее ране. — Он уже поймал свою пташку. Это Лотта. Она одна из тех редких баб, которых мне не хотелось поиметь первым. Терпеть не могу тощих зануд, а Марку только таких и подавай. Классический тип, видите ли!
— Нет! — взорвалась Карла, вскакивая на ноги. — Ты все врешь!
Кларк медленно покачал головой.
— Лотта — деловая женщина. Настоящая красотка. В последний раз я слышал, что она собирается переехать к Марку. — Его голос снова звучал мягко и ласково. — Извини, детка, но тебе не выдержать конкуренции с Лоттой. Острый ум, а фигура… Все на месте. Марк никогда не был любителем пассивных, пухлых амеб.
Карла затрясла головой и зажмурилась. Лотта? Да, Элтон говорил, что она звонит каждые пять минут…
— Какой мне смысл врать, детка?
Смысла действительно нет. Выходит, она обманута всеми… В ушах звучали слова Марка: «Что бы ни случилось, не сомневайся в моей любви». Может ли она теперь верить им? Неужели каждый раз, когда они занимались любовью, Марк вспоминал другую? Неужели Марк любит Лотту — красивую, умную, с отличной фигурой, классическую партнершу для секса?
— Конечно, они не хотят заводить детей, им хорошо вдвоем. Лотта стремится достичь высот в своей профессии… — Он хохотнул. — Марк? Полагаю, сейчас ему есть над чем поразмыслить. Интересно, как Лотта отнеслась к вести о том, что его разыскивает полиция? Лучше бы он доверил вести дела компании мне! Элтон может только бумажки перекладывать. А я знаю, что надо сделать, чтобы прилично заработать! — Он усмехнулся. — Во всяком случае, уж я бы не стал платить Джесси такие деньги.
— Джесси?
— Секретарша Марка. Она исчезла в день аварии.
— Ты… это тоже твоих рук дело?
— Я тут ни при чем. — Кларк пожал плечами. — Может, Джесси просто смылась, когда поняла, что ее босс вовсе не такой крутой мужик, как она думала. — Он закинул руки за голову. — Пойду-ка я спать, детка. Ты как, не присоединишься?
Присоединиться к нему? Уж лучше спать со змеей. Карла опять уткнулась лицом в ладони. Ей надо было обдумать многое. Слишком многое. Все внутри горело огнем от эмоционального потрясения. Она должна отделить свою любовь к Марку от убийственных фактов, сообщенных Кларком. Плакать не хотелось. Во всяком случае, пока. Она чувствовала себя очень странно; для очищающих слез еще не настало время.
Карла поднялась, сунула плеер под свитер и пошла в ванную. Кларк медленно раздевался. Если бы можно было лечь в постель и проспать несколько недель, тогда, пожалуй, ее ум сумел бы расставить все по местам и смягчить внутреннюю боль, но сейчас Карла не представляла себе, как избавиться от мучений, вызванных предательством. Она тщательно умылась, почистила зубы и полюбовалась на свое белое как мел лицо.
Два брата. Она по ошибке думала, что знает одного из них, и хотела провести с ним оставшуюся жизнь. К сожалению, все свелось к простому факту: Карла была так очарована вниманием и внешностью Кларка, что поверила в его искренность. Теперь, оглядываясь назад, Карла видела признаки неблагополучия. Они встречались редко, особенно когда у Кларка были дальние рейсы. Однако она всегда стремилась найти Уайтхеду оправдание, если он не звонил и не писал? «Он так много работает… Я знаю, что он свяжется со мной при первой возможности…» Эти оправдания она поверяла Сьюзи, которая только ворчала в ответ, что Кларк должен уделять ей больше внимания. Каким-то образом Кларк выяснил, кто она такая, и избрал ее в качестве легкой добычи.
Легкая добыча… Ею она и оказалась. Карла опустилась на кушетку. Как ни странно, мысли о Кларке слегка успокоили ее. Думать о том, кого якобы любил, несравненно легче, чем думать о том, кого любишь. О Марке.
Ах, как сразу стало больно! Марк использовал ее так же банально, как и Кларк. Спрятавшись под маской брата. Мысли обратились к самым первым дням пребывания Марка в больнице. Недели пребывания без сознания; их свадьба, на которой голос Марка звучал так тихо и слабо, что никто ничего не слышал. А их брачная ночь, когда Марк отверг ее, а она как последняя дура думала, что он держит свое обещание.
Неужели все это время Марк знал, что он не Кларк? Должно быть, так, рассудила она. Иначе почему же Марк отказался от нее? В последующие дни Карле казалось, что он ее совсем не знает. Черт побери, неудивительно, подумала она.
Доверчивая идиотка, она была так упоена своей любовью, что ничего не замечала. Теперь это бросается в глаза. Небольшие физические изменения, по словам доктора Бартона, вполне могли иметь место после такой тяжелой аварии. Как же было не поверить! Должно быть, она совсем отупела, ведь Марк говорил, и не один раз, что он не тот человек, с которым Карла была помолвлена.
Она прижала кулак ко рту, чтобы облегчить боль. Марк знал, должен был знать. Господи, а она все это время считала, что влюблена в Кларка! Чувство к нему было слабеньким ручейком по сравнению с ревущим потоком страсти, которую она питала… к Марку. Ей нравились происшедшие в нем «перемены»: такого человека ей легче было любить.
Теперь Карла осознавала, насколько богаче стало ее чувство: теплота, которая переходила в страсть; смех, делавший их еще ближе; слезы, которые они проливали вместе. А может, Кларк прав и в тот грозовой день, когда Марк объяснился ей в любви, по его щекам текли не слезы, а струйки дождя? Зато по ее щекам теперь текли слезы, слезы печали. Марк не свободен. А если бы и был, Карла оставалась бы для него временной гаванью, в которой он мог бы набраться сил, обдумать свое будущее и решить, что ему делать с братом.
