— Есть дело… — Я выглянул за дверь. В вестибюле никого не было. Слушай, Паша, внимательно. Ты себе сильно облегчишь дальнейшую жизнь, если сейчас подъедешь в армянском кафе и проверишь документы у двух людей…
Он посерьезнел.
— Не могу. У меня через пять минут совещание… — Потому, как он это произнес, я физически ощутил, как ему не хочется ехать неизвестно зачем.
— Смотри. Я редко тебе звоню…
Он помолчал.
— Ладно. — Я почувствовал, как он с трудом превозмогает себя. Говори. Как их узнать?
— Пиши… — Я продиктовал приметы. — Не откладывай, они могут слинять. Машина "вольво" номера… Значится за фирмой, зарегистрированной по утерянному паспорту… Я буду тебя ждать у того дома. Где в прошлый раз…
Возвращаться в зал я не стал, от дверей поманил официанта…
— Не понравилось? — удивился он.
— Надо ехать. Вспомнил, увез вторые ключи. А жене уезжать… Еще увидимся.
— Надеюсь… — Он был озадачен. — Жаль, конечно.
Я вернулся на трассу.
Пустой троллейбус — промерзший, без единого пассажира — скользнул навстречу.
Водитель — немолодой, в пиджаке, с расстегнутой на груди рубахой повел головой в мою сторону. На секунду из пустого салона донесся знакомый москвичам баритон:
"… Парк…. Приглашает на работу…"
Казенный этот текст народ знал уже наизусть.
"…. Высокую зарплату гарантируем…"
Конкретные суммы никогда не назывались. Какую зарплату они определяли как высокую, оставалось всегда неизвестным. Такую, как у своего начальства или на порядок ниже?! И что означает кичливое "гарантируем"? "Обижены не будете?!"
Я плавно отвернул к элитному дому — дорога тут была пуста.
Тревожная круговерть над кабиной сигнализировала мне о прибытии криминальной милиции Округа. Ментовской "газик" притормозил у самого торца. Сам подполковник Вагин не вышел из машины — ждал.
Когда я подошел, спросил угрюмо:
— Ну что вы там с Рембо нафантазировали? — У него не осталось сил возмутиться. — Люди зашли перекусить, москвичи…
— Они — москвичи? Ты записал их, Паша? — спросил я.
— Записал. Солидные люди… На виду у всех их заставили предъявить документы. Хорошо, что обошлось. Нормальные мужики. Думаю, не будут жаловаться…
— Паспорта тоже видел?
— Видел. У одного… — Вагин достал блокнот. — "Калин Николай Михайлович", советник Фонда Изучения Проблем Региональной Миграции. Второй тоже птица высокого полета — помощник депутата Госдумы… — Вагин убрал записи. — Теперь откровенно скажи, зачем они вам? А то — "сильно себе облегчишь в дальнейшем жизнь, если подъедешь…" Кто они?!
— Киллеры, Паша! Заодно отмывка грязных денег, обналичивание… Международная мафия… А сейчас у них заказ в твоем Округе. Немного еще — и вы побегали бы…
Вагин взглянул на часы.
— Может вернуться — копнуть глубже?!
— Вернись. Только я уверен: их уже нет в кафе…
— Ужинать будешь? — жена оторвалась от экрана.
Очередной телесериал прервала реклама.
Некий матрос на палубе рассматривал брошенные ему с берега маленькие девичьи трусики. А их владелица удалялась с пирса, улыбаясь, довольная собой. Это была реклама прокладок…
— Нет, пожалуй. Подожду тебя.
— Но у меня сразу начнется другой сериал. По первому каналу.
— Ничего. Я не голоден. Ничего не делал, а устал, как собака…
— Это бывает, — успокоила жена.
Я пошел к себе. Еще по дороге я решил, что мне следует сделать. На рукописи, которую я привез из издательства "Тамплиеры" карандашом бы записан телефон с пометкой "автоответчик". Я набрал номер. Один за другим потекли долгие гудки. Я настроился на магнитную запись автоответчика, но вдруг услышал живой женский голос:
— Слушаю… — Я узнал голос девушки.
И вслед дыхание.
От неожиданности я затянул паузу.
— Алло… — ободрила она.
Но я был уже готов к разговору:
— Здравствуйте. Я хотел сказать: вы забыли в квартире свою книгу… Мэри Бебстер "Очередь на убийство"…
— Да… — Она растерялась больше моего.
— Книга находится у меня… Я перешлю ее вам. Вместе с газетой. Вы знаете…
Снова затянувшееся молчание. И ответ:
— Спасибо. Книгу оставьте. На память…
На том конце провода положили трубку.
Еще я позвонил свояку:
— Привет. Чего делаешь?
— Да ничего такого. Телевизор… С утра на лыжонках собрались.
— Просьба к тебе. Мне нужна видеокассета. Подвези завтра по дороге. Сможешь?..
Я не стал доставать очередной детектив. Подсел к письменному столу.
Нижний ящик стола был приоткрыт. Набитый бумагами, папками он давно уже открывался с трудом. Я вытащил папку, лежавшую в самом низу, освободил от тесемок…
Первой мне попала на глаза собственная трудовая книжка. Я полистал ее. Моя работа в уголовном розыске исчерпывалась двумя короткими записями, между которыми уместились все перемещения по службе, взлеты и падения, задержания, засады, стрельба, аресты, выговоры и поощрения…
"Принят на работу в качестве сотрудника в органы МВД СССР" тогда-то…
"Уволен из органов МВД России" тогда-то…
Семнадцать благодарностей, двадцать семь денежных и других поощрений за раскрытие особо-опасных преступлений…
Я отложил трудовую книжку и начал смотреть дальше бумаги.
Удостоверения к милицейским медалям, авторское свидетельство покойной матери — "Способ получения графитно-глиняных масс для карандашей"… Тут же был мой литературный архив. Несколько рассказов и повесть.
Я открыл первую страницу повести, прочитал.
"Андрюха умер перед рассветом, не приходя в сознание. Ни операция, ни переливание крови результатов не дали. Права оказалась пожилая санитарка скорой помои, которая еще ночью, взглянув на заострившееся бледное лицо Андрея, когда его заносили в машину, сказала громко и безапелляционно: "Этот до утра не дотянет!"
И Андрей не дотянул. Но еще пока он тянул, пока его большие сильные руки судорожно мяли шершавое серое одеяло, пока вокруг него суетились врачи и еще до того, как его койку выкатили в коридор — у белого приземистого здания приемного покоя собрались оперативники…"
Осенней ночью, на улице Галичской в Костроме, на перекрестке убили старшего опера — Андрюху…
Неизвестный преступник бритвой взрезал ему сонную артерию.
Были ноябрьские праздники, нас вытащили из-за праздничных столов.
Холодный промозглый холод и дожди продолжались всю неделю, пока шел розыск…
Мы, друзья и коллеги погибшего, опера, работали без роздыха, с короткими перерывами на сон. Мы тогда были юнцами и нам казалось важным найти убийцу до похорон, словно в этом случае Андрей может еще каким-то образом узнать, что он отомщен…
Сделать это не удалось. Убитого сотрудника уголовного розыска хоронило много людей. Тогда еще нечасто убивали ментов. В день похорон после дождей неожиданно ударил мороз. Мы шли без шапок через весь город. Было стыдно встречаться глазами с людьми. "Преступника так и не нашли…" Казалось, все вокруг смотрят на нас с укором, а кто-то даже злорадствует.
После похорон мы пришли в дом погибшего, и его маленький сын, услышав шаги на крыльце, кинулся в переднюю: "Папа вернулся!"
Даже спустя много лет я не мог вспоминать об этом спокойно…
Я был тогда среди них. И среди тех, кто все-таки нашел преступника.
И был в пустом здании Костромского горотдела в поздний час, когда привезли убийцу, провели к себе гулким ночным коридором второго этажа…
Поздно ночью, в моем кабинете он рассказал, как все произошло. Пьяный, с ножом в руке он погнался за своим собутыльником, и полоснул совсем другого человека — возвращавшегося вместе с женой из гостей, несшего на руках ребенка…
Во время этого признания мы сидели молча, никто ничего не сказал…
Потом я позвонил домой прокурору города. Он уже спал, я поднял его с постели, попросил приехать. Мы хотели прочнее закрепить показания убийцы. Допрос в присутствии прокурора был таким средством.
Прокурор действительно приехал, раздраженный, заносчивый. Он не любил ни нас, ни наше начальство. Извечная война спецслужб…
Войдя в кабинет, он оглядел нас, расположившихся вдоль стен и с порога спросил задержанного, сидевшего на стуле в средине:
— Вы действительно совершили это убийство?
Стояла полная тишина.
"Неужели подтвердит?" — Убийце ничего не стоило отказаться от своих слов.
Но он кивнул:
— Да, я.
Прокурор вышел, чтобы взять в машине бланк протокола допроса…
Дальше произошло непредсказуемое. Андрюха был своим парнем, мы вместе стояли в оцеплениях, не спали ночами, ездили на задания. Мы отмечали свои дни рождения, благодарности и выговора в этом вот кабинете, запершись изнутри на ключ…
