импозантных провожатых в костюмах. «Кстати, могли бы и поуместнее одеться!» – подумала я, а вслух сказала:
– Почти, – и тут же вспомнила ее просьбу замолвить словечко за их деревню и ее проблемы со старой линией электропередачи.
– Давайте все вместе! Я как знала, плюшек с маком напекла! Не знаю, как вас и благодарить, приезжали, замеряли тут приборами какими-то. Обещали сделать до лета. Ой, счастье-то какое! – рассказывала женщина и, аккуратно поддерживая меня под поясницу, провожала в сторону своего дома. – Коллег-то позовите! Или не пойдут? Высокого поля ягоды?
– Очень, – кивнула я. Нина тем временем подвела меня к самому крыльцу. Я решила, что чай с плюшками мне не помешает, а ребятам будет полезно слегка помаяться. Хотя, конечно, было несколько неловко оттого, что к замене линии я не имею ровным счетом никакого отношения.
В доме царил необыкновенный аромат свежей сдобы. Посреди кухни стояла огромная русская печь, откуда, должно быть, выпечка и была извлечена какое-то время назад. Нина быстро собрала на стол, покрытый яркой скатертью в тон занавесок.
– Как у вас уютно! – сказала я, и это была чистейшая правда.
– Ой, ну не как в городе, поди! – засмеялась Нина.
– В городе скучно все, одинаково.
– Зато там снаружи не скучно, – сказала женщина, наливая чай.
– А вы тут скучаете? – пыталась я поддержать разговор, уминая за обе щеки вкуснейшую плюшку.
– Я-то нет, привыкла. А Аришка моя страдает, конечно.
– А сколько ей?
– Четырнадцать в июле будет, – ответила Нина и добавила шепотом: – Последние пару недель она что-то совсем приуныла. Ходит совсем тихая, разговаривать почти перестала. Взрослеет, видимо…
– В этом возрасте, конечно, хочется движения, новых впечатлений, – согласилась я.
– Да и компания какая-никакая нужна. Я-то росла, нас тут еще много молодежи-то было. А сейчас, – она махнула рукой. – У них в классе шесть человек всего, это со всех ближайших сел да деревень!
– Ничего себе, – удивилась я.
– А тут как автобус из школы привезет, так уткнется в телефон и не расстается с ним. А я и не против, понимаю – общение там какое-никакое!
– Правильно, время сейчас такое, – согласилась я. – А новые лица, значит, в деревне не появляются?
– Да откуда бы им взяться? – развела руками Нина.
– Ну, гости к кому-то же приезжают?
– Бывает, конечно, да нечасто. Летом у нас тут много дачников и тех, кто купаться приезжает. Осенью – грибники. Места-то тут у нас хорошие – и белые, и лисичек много. А весной тут что делать? – удивилась она.
– Ну мало ли, родственники навещают кого-то из местных. Знаю, что у Кондратьева, что напротив через реку от вас, брат в городе живет… – начала я наудачу.
– Брат-то есть, да дружбы нет! – ответила Нина. В этот момент из комнаты в кухню вошла худенькая девочка-подросток в сером спортивном костюме. Она поправила русые волосы и тихо сказала:
– Здравствуйте!
– Привет, – отозвалась я.
– Попей с нами чайку, Ариш, – пригласила Нина дочь, – пока плюшки горячие.
– Спасибо, – так же тихо ответила та и села на краешек табуретки.
– Плюшки у мамы удивительные! – улыбнулась я и взяла еще одну. В это время зазвонил домашний телефон. Диковинка по нынешним временам. Нина поспешила ответить и уже через минуту снова была в кухне.
– Почту открыли, – объяснила женщина и продолжила виновато: – Она у нас, как и сельсовет, – вторник да суббота, и всего на пару часов открывается. Побегу я, мигом вернусь!
– Не торопитесь, я уже ухожу!
– Нет-нет, – возразила хозяйка, накидывая куртку: – Чай допейте спокойно! Ариша, проследи!
– Хорошо, – тихо отозвалась та.
– Меня Полиной зовут, – решила я представиться, когда Нина вышла.
– Очень приятно! – ответила девочка. – Хотите, чаю погорячее налью?
– Давай! – согласилась я, хотя еще минуту назад думала, что встану вслед за Ниной и поспешу к Кондратьеву. Почему-то стало жалко эту скромную симпатичную девочку, которая растет тут практически в одиночестве. – По субботам ты не учишься?
– Нет, пятидневка.
– Ясно, а чем по выходным занимаешься? – пыталась я завязать разговор.
– Уроки делаю, читаю иногда. Рисую.
– Покажешь?
– Что? – удивилась Арина.
– Рисунки, – ответила я.
– Да там ничего особенного, – засмущалась девочка. – Я так, для себя. Не умею я особо.
– Да и я не художник, – засмеялась я. Арина встала из-за стола, и я следом за ней. Из кухни мы вошли в комнату, которая служила гостиной и спальней матери. Отсюда была дверь в еще одну комнату, поменьше. Кровать с ворохом милых мягких игрушек, комод с симпатичными безделушками на нем и письменный стол у окна. Детская была крохотная, но очень уютная.
– Садитесь, – предложила девочка и отодвинула мне стул, что стоял у стола. Я села и, пока она ковырялась в ящиках, доставая альбомы, стала любоваться видом, который открывался из окна. Луг, широкая река, из домов вдалеке виднелся только дом Кондратьева. Справа начинался густой лес.
– Какой у тебя тут красивый вид на деревню и лес! – восхитилась я.
– Да, у меня самый лучший во всем доме, – горделиво улыбнулась девочка, села на кровать рядом со мной и стала торопливо перебирать листы в одной из папок. – Я его много рисовала. Вот тут лето, посмотрите!
– У тебя талант! – я начала перебирать ее рисунки. Все они были карандашными, но на очень неплохом уровне. – А красками не пробовала?
– Акварелью, – кивнула Арина и показала свой акварельный альбом. Я изучала ее работы, а она вдруг спросила: – Полина, вы правда из администрации?
– Почти, – улыбнулась я, боясь разочаровать ребенка.
– Ясно… – тихо произнесла она. Создалось впечатление, что она хочет спросить что-то еще, но отчего-то боится.
– Я из областного центра, – решила я заполнить паузу и немного ей помочь.
– А Кондратьевым вы почему интересовались? – смущенно спросила она, глядя на свои руки.
– Ильей? – уточнила я, хотя это было очевидно. Вопрос Арины был неожиданным, и я тянула время, пытаясь обдумать, как лучше на него ответить.
– Ну да. Это ведь его дом напротив, – кивнула она в сторону окна и быстро отвернулась.
