тебя на работу, сильно не гнал, потому что видел — тебе мутно после вина. Потом заехал на СТО проверить машину. Ремень двигателя был поврежден. Я его потом заменил. Он был перерезан, вернее надрезан.
— как это? Ты хочешь, сказать, что кто-то специально надрезал ремень? — с ужасом спросила она.
Он не стал ее жалеть и продолжил
— в любой момент он мог оборваться, дальнейшее только можно предполагать. Встречная полоса, если не везет, то авария, если повезет, то кювет.
— да ладно, нет. — не верила она — кому это надо?
— правильно поставленный вопрос. Кому это надо? — повторил он, обращаясь к ней.
Она смотрела на него и не верила своим мыслям. Он так внимательно и требовательно на нее смотрел, что она поежилась, не хуже, чем при виде трупа.
— быть того не может. — она отвела взгляд в сторону.
— Настя, рассуждай логически.
— у меня с ней проблема — огрызнулась она и стала смотреть в окно.
Солнце, поднимаясь над городом, нежно заглядывало в комнаты и будило людей, а Насте, наоборот, захотелось заснуть, чтоб не думать и не вспоминать сегодняшнее страшное утро.
— тогда слушай меня. — потребовал Кирилл — Валентина Киселева шлет тебе письма — пригласительные в «Подснежник», ты едешь туда, а ночью сгорает дом, в котором ТЫ должна была жить. И только по глупой случайности или по глупой упертости Цветика ты не ночевала в этом самом доме.
С каждым словом Кирилла Настя вжималась в мягкий диван и пыталась отстраниться от его логических высказываний. Он видел это, но не жалел ее, не замолчал, не прекратил. Ему много еще нужно ей сказать. Если он ее пожалеет, то опять не скажет правду. А им двоим нужна правда. Ему нужна правда. Он не знает, как Настя отреагирует на нее, но он должен все рассказать. Наверное, она его не простит. Уйдет. Убежит. Это будет ужасно. Он должен был рассказать все раньше. Почему он это не сделал! Потому что, он сам не ожидал, что она станет для него самой близкой и желанной женщиной. Разве он мог представить, что полюбит ее. Полюбит ту, которую подозревал в самом ужасном преступлении.
— тебя выманили из дома, обещали встречу с читателями. Ты же уже знаешь, что никакой встречи не должно было быть. Это сделал тот, кто знал твоего редактора, или как они там называются? Кто-то знал Валентину Киселеву, знал, что она твой редактор.
— помощник редактора — поправила Настя, не отрывая взгляд от окна.
— Не важно. Он знал, что она может прислать тебе приглашение на встречу с читателями. И подписался ее именем. Кто-то выманил тебя сегодня утром из дома, вызвал полицию, чтоб тебя взяли на месте преступления.
— но я его не совершала — она внимательно на него посмотрела.
— конечно. — согласился он — Преступление совершено несколько дней назад. Но это не важно. Важно то, что тебя бы повязали возле трупа. Адвокаты у тебя хорошие. Доказали бы, что в момент совершения преступления ты была к примеру в бассейне, где тебя видела уйма народу, еще и автограф брали.
— у меня нет адвокатов.
— я думаю, редакция бы тебе нашла юридически подкованного защитника. Но факт остается фактом, сегодняшний день ты бы провела в полицейском участке. Неприятность. Маленькая, но противная. Карьера подпорчена. Кто захочет читать такого писателя? Ты ведь не первый раз проходишь по делу в подозрении в убийстве?
Она опустила взгляд, потом закрыла глаза руками и пальцами стала дергать себя за волосы. Сейчас бы заснуть. И все. А лучше бы проснуться в своей постели, чтоб никакого телефонного звонка, никакого адреса на рукописи, никакого гаража с трупом, никакого Кирилла с его логическими выводами.
— Настя — позвал он.
Нет, она хочет заснуть. Крепко-крепко. Глубоким спокойным сном.
— Настя.
Как бы ему не хотелось быть подальше от нее, он встал, обошел стол и сел рядом с ней. Он обнял ее, не крепко, нежно. Одной рукой взял ее обе руки и убрал с волос.
— Настя.
Она сидела боком к нему и, как бы ей не хотелось заснуть и проснуться в своей постели сегодня утром, она спросила.
— ты это узнал из тех газет?
— Настя, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Она вытащила правую руки из его ладоней и положила себе на лоб.
— мне тяжело.
— я знаю. Потерпи. Сегодня утром тебе позвонил человек, который убил Алексея. Тот кто, знал и тебя и меня и Алексея. Тот, кто знал, что я уже два дня не выхожу на работу. Тот, кто знал, что ты поедешь спасать меня от запоя. Кто это может быть?
Она убрала руку со лба и вернула ее в его ладонь. Так спокойней, безопасней и приятней. И засыпать меньше хочется.
— я никому не говорила про нас. Никто не может знать, что я побегу ради тебя на край света.
От неожиданности, он растерялся и спросил:
— а ты побежишь?
— да — честно призналась Настя.
Как же это все отвлекает от серьезного разговора, но ему надо с ней поговорить. ОБЯЗАТЕЛЬНО.
Как же ему хорошо думалось, эти два дня, пока он был без нее. А сейчас все отвлекает. Она отвлекает. Такая красивая и желанная. Он попытался отбросить все лишние мысли.
Настя не знала о его срочных серьезных разговорах и объяснила:
— я один день смогла без тебя. И то все время ждала. Ждала, что ты вернешься. А потом пошла тебя искать. К сожалению, у меня очень развито воображение. Но благодаря ему, я пишу романы. Так вот, оно мне давало два варианта расклада событий: первый — ты ушел от меня, именно от меня. А второй — с тобой что-то случилось и ты не можешь ко мне вернуться. Так вот второй был более ярким и красочным, я ему поверила. Мне надо было найти тебя и вытащить из твоей беды.
Он слушал ее и понимал, что уже никогда не сможет отбросить все лишние мысли. Она не просто его отвлекает от серьезных мыслей, она тянет его к себе, не сделав при этом не единого движения. А этого и не надо. Его и так к ней тянет.
«Надо собраться» — потребовал он от себя и сказал.
— И все же кто-то просто знает, что ты пойдешь на выручку своему водителю.
Она пожала плечами. «Он ничего не понимает — грустно подумала она и мысленно обратилась к нему — ты не просто водитель, ты мужчина моего романа. И я пойду тебе на выручку».
— да — согласился
