- Да уж, — вспомнил чем-то недовольный Феликс.
По прошествии получаса, бурная деятельность на обоих судах прекратилась. Контейнеры был перетащены, и команда вернулась на баржу. Катер продолжал покачиваться на волнах. Это было видно по фонарикам, шастающим внутри капитанской кабины.
- Пытаются починить… Ну-ну.
***
Пошёл мелкий дождик. В бинокль было приятно наблюдать нездоровую суету на катере. Видимо, команда даже не могла толком подать сигнал бедствия. Со стороны было забавно наблюдать, как они, как бы играя, перебегают от борта к борту.
«Ну как дети…» — сказал Отто.
Наконец, появился красноватый дым шашки, но на фрегате им никто не ответил. Видимо, там тоже началось… Баржа тем временем начала отходить в сторону. Вся компания наблюдателей на яхте забралась в капитанскую рубку. Отто взял штурвал в руки и направил яхту медленно дрейфовать в сторону баржи.
Дождь усиливался и стало намного холоднее. Видимость резко ухудшилась, и стало подниматься волнение.
- Смотрите! — вдруг сказал Феликс.
Было видно, что сначала на фрегате погасло всё освещение. Но затем он осветился вновь, но уже не ровным электрическим светом, а рваными красными язычками пламени.
Зрелище в ночи было каким-то неправдоподобным, по-театральному бутафорским. Как будто снимали художественный фильм времен второй мировой. Спецэфекты были подсвечены не только пламенем, но и многочисленными сигнальными шашками. Видимо, эти сигналы бедствия были единственными для них возможными. Они явно предназначались для баржи.
Но «Дети Африки» проявили полное неуважение. Повернувшись спинами, они позорно ускорились прочь от военно-морской драмы. Пробивающийся сквозь тучу месяц безуспешно пытался осветить эту фантасмагорию. Рената тем временем прошаривала эфир в поисках сигнала СОС от фрегата, но его не было. Её ручки безуспешно крутили рычажки и нажимали кнопочки, пока она не прошептала: «Точно, работа Фема…»
***
Они подплыли ближе, и Отто, одев тёплый бушлат вышел на палубу с камерой. Такое зрелище не может не быть запечатлено. Они подплыли на безопасное расстояние и, на всякий случай, погасили фонари. Мало ли какая шальная мысль придёт в командирскую голову. Для снайпера ведь это не расстояние, несмотря на качку. А фрегат пылал уже вовсю. Пламя подбиралось к двигателям, и отчаянные попытки команды потушить его вручную, были похожи на детские забавы.
- Со стороны видно, что пора уже спускать шлюпки, — заволновалась Рената. — Что же они медлят?
- Ждут чего-то…
Тут, как по заказу, команда стала спускать шлюпки.
- Вот на этой высокой ноте, нам следует удалиться.
- А с ними ничего не случится? — спросила Рената.
- Не беспокойся дорогая, они скоро будут в безопасности, — успокоил её Отто. — Какой-нибудь корабль их примет на борт.
- А нам пора! — он зашёл в рубку и включил двигатели.
Теперь они могли более ли менее спокойно приблизится к барже, которая шла по курсу от пылающего теперь во всю фрегата в сторону Средиземного моря. Держа её на расстоянии ружейного выстрела, яхта следовала теперь за ней.
- Сообщение от Фема! — вдруг позвала Рената. — он пишет, что у них всё хорошо. Команда заперта. Часть в трюме, остальные в кают компании. Один исчез. Просят подойти как можно ближе. Надо пришвартоваться к ним для принятия контейнера.
- Отлично, — сказал Отто глядя, как баржа замедляет ход.
Луна скрыла свою гримасу за грозовой тучей, и начал накрапывать очередной дождик, теперь с угрожающей интонацией. Волнение было небольшое, но любое промедление грозило изменением погоды в сторону обещанного шторма.
Рутина швартовки была не проста. Решено было осуществить это на ходу, так как стоящая на якоре баржа могла сильно рыскать носом под действием ветра и волн. Это бы создало дополнительные сложности и так неискушённым в морском деле капитанам.
Шульц ещё до начала операции вычитал где-то, что при швартовке к борту судна на ходу, право маневрирования предоставляется только швартующемуся судну. То есть яхте, под управлением Отто. А тот был капитаном лишь несколько дней. От Фема требовалось лишь расположить курс баржи в направлении движения ветра и волны. Это ему удалось. А бедному Отто приходилось принимать во внимание самые разные неприятности. Самыми непредсказуемыми были явление присасывания большого сухогруза и влияние распространяющихся волн, образующихся при движении.
- Помни, что судно при движении создаёт в носовой части зону давления, а в кормовой — зону разрежения, — напутствовал его Шульц ещё в номере отеля. — При взаимодействии этих зон, у обоих судов, при близком подходе одного к другому возможно рыскание маневрирующего судна в сторону последнего у кормы и отталкивание носовых частей.
- И что же мне делать? — отвечал ученик.
- Быть начеку, и следить за происходящим, — ответствовал профессор. — Такое явление опасно, особенно если швартующееся судно небольшое. А у вас будет яхта, хоть и большая. В процессе маневрирования обоим судам не рекомендуется значительное изменение углов перекладки руля и резкое изменение скорости. Всё запомнил?
***
Хоть Отто и запомнил всё, и даже записал, было страшно. Волнение было уже не маленькое, да и дождик перешёл в фазу небольшого ливня. За всеми этими манёврами, они почти совсем забыли о горевшем фрегате.
Он пылал уже в полную силу, и освещал не малую часть трагической сцены своей гибели. Вокруг отчётливо были видны спасательные лодки, и машущие руками в них людишки.
Недавно такие самодовольные в своей амуниции, они теперь, минутой спустя, выглядели совершенно беспомощно.
«Совсем как дети…» — опять произнёс тихо сыщик.
И тут случилось нечто неожиданное. С горящего корабля, весь в искрах разлетающихся вихрями горящих звёздочек, взмыл в небо вертолёт.
- Смотрите! — закричала Рената, показывая, как он направился в сторону сухогруза.
Но пролететь ему удалось лишь треть пути. Видимо, подхватив пламя на фрегате, он загорелся прямо в воздухе. Концентрически раздуваемое винтами пламя, осветило два парашюта, и болтающиеся под ними фигурки.
- Не утонут, — снисходительно произнёс Отто. — Но намокнут. Это точно.
- Доплывут до лодки, как пить дать, — подтвердил снимающий это для ютьюба Феликс. — Если отцепятся от парашютов.
- Жить хотят — отцепятся.
Швартовка была закончена через полчаса, и Фем с Шульцем уже махали им руками с высокого борта.
«Принимайте груз!» — кричали они сквозь завывающий сквозь ливень ветер.
Ещё полчаса и кран поднял в воздух контейнер. Отто направил один прожектор на него, и другой на свободное место на корме. Его заранее расчистили для столь дорого груза.
После того, как он благополучно приземлился на яхте, на баржу перебрался Шульц. Обнявшись со всеми по очереди (с улыбающейся Ренатой два раза), он попросил Феликса снимать всё последующее особенно тщательно. Он и сам, вооружившись дополнительной камерой, приготовился к съёмкам.
Это самое «последующее» оказалось удивительно красивым зрелищем. Фем своим ярко жёлтым краном поднимал полуоткрытые ящики с оружием, и в свете прожекторов, высыпал содержимое в океан. Чего только туда не сыпалось! Был даже маленький броневик. Миномёты, пулемёты, ружья, пистолеты — всё пожрал великий океан.
Это достойное кисти действо было подсвечено горевшим фрегатом, а также озвучено далёкими криками бывших воинов. Всё это усугублял немного ведьмовский хохот Ренаты. Её освещённое далёким пламенем и отблесками прожекторов лицо, было по волшебному красиво этой ночью. Глаза горели дикими огоньками, а рыжие и мокрые от дождя локоны завинчивались ветром.
Отто стоял молча, наблюдая за происходящим, как бы издалека, с высокой горы своих метафизических мыслей. Слишком далеко он сейчас находился.
Глаза Феликса блестели, он сжимал поручень так сильно, что пальцы его напоминали лапу какой-то хищной птицы.
Шульц веселился вместе с Ренатой, прикрикивая вслед очередному ящику: «Опа! Опа!..Давай, Опа!»
С последним упавшим в воду ящиком раздался сильный взрыв. Но взрыв шёл не от него. Это с красочным фейерверком огней взмывших в ночное небо Атлантика проглотила фрегат.
«Одним воякой меньше, и одним печатным станком меньше…» — подумал Отто.
«Если верить снам Шульца…» — подумал другой Отто.
- Главное, что никто не погиб, — сказала Рената, косясь на Феликса. — Для меня — это главное.
Фема приняли на яхте как вернувшегося разведчика — торжественно и немного печально. Шульц даже обиделся.
«Почему Рената так долго его обнимает? Отчего эти слёзки?» — но Отто молча увёл его в сторону. Деликатно и уверенно.
***
