– А-а… Это Чек… Чекасин то есть, – неуверенно промямлил Артур, пытаясь поймать взгляд приятеля, но безуспешно.
Не зная, что говорить дальше, он сбился и замолчал. Следователь пристально посмотрел на него и заметил:
– Значит, в особняке Жмыхова вы не были, правильно я понял? – Артур при этих словах неуклюже кивнул. – Там был ваш друг Чекасин? – Артур опять осторожно кивнул. – Но вы присоединились к нему позже, не так ли? – Артур кивал как заводная кукла. – И куда вы поехали вместе с ним?
Артур тяжело задумался.
– Может быть, вы ездили на сосновское кладбище? – небрежно спросил Куренной.
Артур и до этого был бледноват, но теперь он стал белым как бумага. Однако ни кивать, ни разговаривать сил у него уже не было. Он просто бессмысленно смотрел на следователя и судорожно глотал воздух.
– Вы слышали мой вопрос? – поинтересовался Куренной.
Чек перестал смотреть на небо, с ненавистью взглянул на приятеля и сплюнул.
– Ни на какое кладбище мы не ездили, – зло сказал он.
– Сейчас я разговариваю с Боровским, – мягко заметил Куренной. – Мне кажется, что он придерживается иного мнения.
Артур никак не мог выйти из столбняка и, похоже, не понимал, что ему говорят.
– Хорошо, – сказал Куренной. – Я попрошу понятых подойти поближе. А вы, Боровский, откройте, пожалуйста, машину!
Артур наконец сдвинулся с места, на заплетающихся ногах подошел к фургону и после некоторой возни отпер задние дверцы. Когда они распахнулись, в нос мне ударили запахи гнили, разрытой земли и еще чего-то непонятного, но не менее неприятного. Герметизация в машине была отличная.
На дне фургона валялись сморщенные, побуревшие лепестки роз, была рассыпана земля, а кое-где на обшивке темнели весьма подозрительные пятна. Из-под бокового сиденья выглядывали рукоятки двух лопат.
– Прошу непременно отметить, – произнес Куренной, оборачиваясь к одному из помощников. – Обшивка салона в бурых пятнах, похожих на кровь. На штыках лопат и на полу следы земли. Необходимо в срочном порядке произвести анализ того и другого. Не забудьте также про отпечатки пальцев на лопатах…
Артур Боровский, не отличавшийся до сих пор особой активностью, вдруг преобразился. Он по-прежнему оставался бледен, но вдруг сделался лихорадочно суетлив и разговорчив. Он резко шагнул к следователю и почти выкрикнул:
– Я ни при чем! Меня заставили! И вообще, я не убивал! Убивал Чек, а я сидел за рулем, понятно?
– Кого убивал Чекасин? – жестко спросил Куренной.
– Крота! – захлебываясь, выкрикнул Артур. – Кротова то есть. А потом мы закопали его на сосновском кладбище… Но теперь я делаю чистосердечное признание, понятно?
Он так упирал на это «понятно», что Куренной невольно улыбнулся. Он сделал Артуру знак замолчать и отошел в сторону к своим помощникам. Посоветовавшись с ними, он объявил:
– Так, значит… Трофимов с ребятами пока остаются здесь, чтобы все оформить, а мы сейчас поедем в прокуратуру. Признание так признание… Наденьте на задержанных наручники!
Артур позволил себя заковать с каким-то даже удовлетворением – по-моему, сейчас он больше всего боялся принадлежать себе, остаться наедине со своими мыслями и страхами. Сделав выбор, он получил временное облегчение и успокоился на этом.
Чекасин держался совсем по-другому. Он не сопротивлялся, но представлял собой сгусток ненависти – было только непонятно, кого он ненавидит больше – слуг закона или своего дрогнувшего приятеля.
Их обоих посадили в машину с зарешеченными окнами и увезли. Засобирался и Куренной. А я, упирая на то, что мне еще есть чем помочь следствию, стала напрашиваться присутствовать на допросе Артура.
– Понимаете, мне не совсем ясна его роль в этом деле! – умоляюще взывала я к улыбчивому следователю. – Ведь восемнадцатого числа с утра он был с Кротовым на острове, а ночью уже закапывал его в могилу. Мне непонятно…
Куренной вздернул подбородок.
– Вам непонятно! – сказал он почти с восклицанием. – Это звучит! Такое впечатление, что все остальное вам понятно… А мне вот пока нечем похвастаться, дорогая Ольга Юрьевна, мне пока все непонятно. И только когда я внимательнейшим образом изучу все материалы дела… Заметьте, материалы! Документы, вещественные доказательства, но никак не статьи в газетах… – он улыбнулся лукавой улыбкой.
– Но сделайте же исключение! – не отставала я. – Наша газета не будет вмешиваться в ход следствия. Нас вообще интересует только частный аспект – судьба Кротова…
– Кстати, с вами нам тоже придется побеседовать, – нахмурился Куренной. – И весьма серьезно! Еще предстоит выяснить, каким образом вы затесались в это дело!
– Я не возражаю, всегда пожалуйста. Мне нечего скрывать… ну, может быть, почти нечего…
Куренной негромко рассмеялся.
– Ценю вашу откровенность! Но разрешить присутствовать на допросе все равно не могу… – с удовольствием проследив за разочарованием, отразившемся на моем лице, он опять улыбнулся, выдержал паузу и неожиданно добавил: – Но в порядке исключения позволю вам ознакомиться с протоколом допроса. Буквально десять минут – из рук в руки. И с условием, что не будете публиковать у себя в газете ни единой строчки без моей визы. Устраивает?
Мне нечего было возразить, я понимала, что и это – поистине царский подарок.
Однако мне пришлось просидеть в ожидании обещанного рядом с кабинетом Куренного до позднего вечера. Удовольствие весьма сомнительное, но я была вознаграждена сполна. Пригласив меня наконец в кабинет, Куренной протянул мне пачку отпечатанных листов.
– Поскольку вас интересует только один эпизод – с Кротовым, – сказал он, – то именно эту часть допроса я вам предлагаю. Да и быстрее прочтете. Мне, честно говоря, хочется попасть сегодня домой…
Поняв намек, я дала слово, что буду читать очень быстро, и тут же принялась за дело. В процессе чтения я убедилась, что Артур излагает мысли ничуть не яснее и красочнее, чем его покойный соратник. Он повторялся, путался, зачастую не мог подобрать нужного слова. Но, в общем, я узнала что хотела. Оказалось, что между Артуром и Кротом сверх деловых отношений существовало что-то вроде дружбы. Поэтому, задумав создать себе алиби, Кротов именно Артура попросил раздобыть катер, а потом посвятил его и в детали своего плана. Артур пообещал помалкивать, но при первом удобном случае выложил все Моряку, а тот – хозяину.
Неизвестно, тогда ли зародилась мысль избавиться от Кротова, или это был вопрос уже решенный, но, так или иначе, Петрович воспользовался представившейся возможностью. План был простой, но остроумный. Кротов оставляет на острове одежду, рассчитывая вернуться туда ночью. Но возвратиться ему не суждено – и та же самая одежда становится свидетельством гибели Кротова в водной пучине. Пусть тогда его тело ищут хоть сто лет. Учитывая тот факт, что Кротов в этот же день должен был совершить заказное убийство, вариант был идеальный. Петрович очень серьезно поговорил с Артуром, посвятил его во все и предложил выбирать – план Крота или план хозяина. Артур не колебался – дружба дружбой, а служба службой.
Врожденная угрюмость и малая эмоциональность позволили ему без труда провести Кротова. Тот до последней минуты ни о чем не догадывался. Когда на острове все напились, Артур без опаски перевез Кротова на берег на катере – оказывается, Кротову вовсе не пришлось напрягаться, – дождался трех часов и, разбудив всех, сообщил о трагедии.
Как он и ожидал, вся компания лохов была в панике и поверила ему с первого слова. Особенно он был горд тем, как тонко провернул дело, отсоветовав этим придуркам сразу бежать в милицию – небольшая пауза была на пользу делу.
Наверное, это бы сработало, если бы не Лора. Она заметила те несообразности, которые прошли мимо внимания Артура. Нам оставалось только прислушаться к ее доводам.
Но в тот день Артур ни о чем таком не догадывался. Он доставил компанию в город, поставил катер на стоянку, взял такси и поехал туда, где по распоряжению Петровича должен был ждать его Чекасин.
А Чек часом раньше на синем «Ниссане» доставил в «поместье» Жмыхова несколько корзин роз. Это было заранее оговорено с людьми Карманова, которые, в свою очередь, предупредили об этом охрану дома. Возможно, в охране у Карманова тоже были свои люди – Артур не располагал этой информацией, он просто знал, что «Ниссан» должен попасть на территорию беспрепятственно.
Он и попал. Но среди цветов в фургоне находился Кротов – уже с пистолетом, с резиновыми перчатками и маской из чулка. Выбравшись из фургона, он первоначально смешался с толпой прислуги, а потом без труда перебазировался в район беседки – не исключено, что кто-то при этом ему помогал, но, конечно, Артура в это не посвящали. Между тем «Ниссан» уже покинул территорию особняка, и Чекасин остановил его в лесу, в условленном месте, неподалеку от шоссе. Там и нашел его Артур. Было договорено, что машину дальше поведет он.
