Желание пересилило, и он постучал в дверь ванной.
— Что все-таки случилось? — крикнул он. — Ты мне наговорила кучу гадостей, но я все равно тебя люблю. Давай поженимся, Кэрол.
— Ты шутишь, — услышал он через дверь. — Кому ты нужен, негодяй? Только полиции. Ты убил моего Джейсона.
— Что?! — Удар был поистине подлый и жестокий. Барри не поверил своим ушам. — Что ты сказала?
— То, что слышал.
Будь Барри ребенком, подобное обвинение из ее уст свело бы его с ума. Но он все-таки был взрослым и привык получать удары и отвечать на них.
— Откуда ты это взяла? Кто тебе такое наплел? Джейсон был мне дорог. Я заменил бы ему отца. Зачем мне покушаться на него?
— Только он тебе мешал, — донеслось из-за двери ванной. — Я была слишком тупа и не догадалась об этом раньше.
Кэрол включила душ и принялась мыть волосы.
Дальнейший разговор стал невозможен из-за шума воды.
Барри ударил ногой в дверь, сбил задвижку. Она направила на него струю горячей воды, чуть ли не кипятка. Он отступил, закрывая лицо руками.
Дверь в ванную вновь затворилась.
Почти ежедневно встречаясь с Иэном, Бенет при каждом свидании собиралась выложить ему всю правду, исповедоваться, и пусть он осудит ее или будет к ней милосерден. Однако осторожный голос в глубине ее души нашептывал, что в таком случае уже двое будут знать ее тайну. Не только один Эдвард. А завтра к ним прибавится Кэрол Стратфорд — и образуется уже троица.
Конечно, Иэн немедленно посоветует ей отказаться от Джея и передать его полиции. Он относится к тому сорту людей, что не признают никаких махинаций. Он не станет смотреть сквозь пальцы на то, что творит она с собой и с чужим ребенком. Эдвард был полной противоположностью Иэну, но именно этим он был ей и противен и страшен.
Иэн находился на ночном дежурстве, и Бенет была отчасти этому рада. Все последние ночи она проводила без сна, а если засыпала, то тут же пробуждалась от жутких кошмаров.
Эдвард навестил ее в воскресенье вечером. Бенет застала его у себя в кабинете за чтением страницы из начатой рукописи.
— Как ты вошел?
Он улыбнулся и потряс перед ее лицом связкой ключей. Улыбка была не наглой и не угрожающей, а по-хозяйски спокойной — мужчина пришел к себе домой, отдыхает, и у Бенет нет повода гнать его прочь.
— Ты не очень хорошо выглядишь, Бенет.
Она молча пожала плечами.
— Нет никаких причин для тревоги. — Он потянулся обнять ее. Бенет не сопротивлялась, но оставалась неподвижной, словно замороженной.
— Если она скажет «да», то мы в деле. Если «нет», ничего плохого не случится. Ты окажешься в прежнем положении.
— Если она тебе откажет, то тут же обратится в полицию, — возразила Бенет.
— Люди вроде нее не очень-то стремятся общаться с полицейскими. Я прочел все газетные сообщения. Больше суток прошло, прежде чем она известила полицию.
— Я не хочу, Эдвард, чтобы ты с ней встречался, — заявила вдруг Бенет.
— Лучше исчезни и больше не вмешивайся. Мы переговорим с ней один на один. Если я решусь предложить ей деньги… Не воспринимай меня как шантажиста. Я стараюсь ради нас обоих.
Бенет прошла в гостиную, достала из бара бокалы и бутылку виски, наполнила их почти до краев — один для него, другой для себя. Руки ее дрожали. Джей мирно спал наверху, двумя этажами выше, но даже здесь, внизу, она как будто слышала его ровное легкое дыхание.
«Я увезу его, — подумала она. — Увезу туда, где никто не найдет нас. Пусть это будет край света».
План Эдварда никогда не сработает, его доводы взяты с потолка. Ведь если Кэрол откажется, то Эдвард очутится под колпаком, и полиция через него выйдет на Джея. А если Кэрол согласится на выкуп, то Джей должен быть предоставлен ей живым и здоровым, и опять же, как она решит — не начнет ли сама шантажировать Бенет. Продажа ребенка — уголовное преступление.
Не пойдет ли Кэрол в полицию, получив солидный аванс, с заявлением, что ей предлагают похищенного ребенка за выкуп. Столько грязи выльется на Бенет, и чистота ее помыслов никем не будет принята во внимание.
Оставался один простой выход — исчезнуть самой вместе с Джеем, перечеркнуть свою прошлую биографию, прервать все связи, начать все сначала на оставшиеся у нее деньги.
«Я истрачу эти деньги, чтобы спрятать мальчика, а не покупать его», — решила Бенет, и словно камень свалился у нее с души.
Она даже чокнулась с Эдвардом, и после первого глотка у них обоих закружилась голова.
— Поступай, как тебе кажется правильным, — сказала она. — Предоставляю тебе свободу действий.
Он, к счастью, выразил покорность и не долго задержался у нее.
В одиночестве Бенет предалась размышлениям, какие превращения произошли с ней. Еще несколько месяцев назад она была законопослушной представительницей среднего класса, и ее контакты с полицией ограничивались предупреждениями за превышение скорости, и вот теперь она — похитительница ребенка, преступница, ей придется скрываться, и ее объявят повсюду в розыск.
Она, слегка пошатываясь от глотка спиртного, поднялась к Джею и долго смотрела на него, спящего. Он вертелся во сне, был чем-то обеспокоен, стягивал с себя пижаму, обнажая худенькое тельце. Даже в полумраке она видела на его коже старые следы сигаретных ожогов. Бенет готова была в истеричном припадке схватить его и прижать к себе, и дать клятву Небесам, что с нею он будет счастлив. Однако Бенет сдержалась, поправила на нем пижамку, укрыла и начала собирать чемоданы.
Первой проблемой, которая ее озаботила с раннего утра, — это паспорт Джея. Она совсем забыла, что не может покинуть страну с ребенком без соответствующего документа. Как достать его, она не решила и не знала, куда обратиться. Чемоданы были собраны в панике и спешке, без расчета на климат той страны, куда она попадет, — жаркой или холодной. Немыслимо было вообразить место, где все хорошо одновременно — и светит солнце, и льет освежающий дождь, и снег сверкает на вершинах гор под голубым небом.
За окном посыпал противный снег — мелкий и жесткий, как крупа. Бенет нашла свой старый паспорт и сунула его в сумку вместе с утаенным ею оригиналом свидетельства о рождении Джеймса. Вдруг это может пригодиться?
Джей проспал до позднего утра. Бенет одела его и принялась кормить завтраком.
— Снег, — произнес мальчик, прижавшись носом к стеклу. — Сделаем снеговика?
— Как-нибудь потом. А сейчас давай убежим от снега туда, где тепло.
Она закутала его в шерстяное пальто, обула в теплые ботинки, нахлобучила меховую шапку, обернула вязаным шарфом. Пока она загружала в машину багаж, мальчик забавлялся снегом, собирая в горсть крупинки и пуская их по ветру. От холода его лицо и носик покраснели, и это напомнило Бенет, что Эдвард так же мгновенно реагировал на мороз.
Мысль о том, что своим бегством она ставит Эдварда в двусмысленное, если не хуже, положение, не вызвала у Бенет раскаяния.
В понедельник утром Кэрол вновь не было рядом с Барри в кровати. А это был Валентинов день. Покупая Кэрол поздравительную открытку с днем рождения вскоре после их знакомства, Барри уже тогда думал о празднике влюбленных и купил открытку заранее и сочинил нежные и нестандартные слова. Его открытка ждала ее на прикроватном столике.
Почта же доставила на имя Кэрол изящный конверт без обратного адреса. Барри не постеснялся вскрыть его, рассчитывая прочесть имя Теренса Ванда. Но подпись заменяли игривые розовые крестики.
Снег все валил с неба и смешивался с городским смогом. К полудню округа напоминала настоящую полярную станцию. В окошко проникало отражение от этого снежного покрова и усугубляло чувство одиночества Барри.
Кэрол в последний раз он видел в субботу. Раз за разом он прокручивал в мозгу ее слова, сказанные при расставании. Может быть, в ее биографии были десятки, даже сотни мужчин, но от такой жизни от нее не убудет, а вот ему следует подумать о себе. Подобное обращение с собой он не мог ей простить. И она еще обвинила его в том, что он убил Джейсона.
Он возненавидел ее именно за это. Не за ночи, проведенные неизвестно где, не за других мужчин, не за постоянную ложь, не за то, что он обслуживал ее как горничная, не получая благодарности. Только бы она верила в его любовь и не говорила тех страшных слов, что никогда не выйдет замуж за мужчину, убившего ее малыша. Но надежды его таяли с каждым днем, с каждой проведенной раздельно ночью.
Он ясно понимал, что сделал неверный выбор, что если не уйдет отсюда вовремя туда, где ждет его скромная жизнь в родительском доме, то произойдет убийство. И самоубийство, после того, как он убьет ее. Недаром он потратился на пистолет.
Но лишить себя жизни… или ее… разве это не ребяческий поступок? Он все-таки до конца хотел ощущать себя настоящим мужчиной, пусть и неудачно влюбленным.
