Ознакомительная версия.
Одергивая одежду, угомонившаяся безумица прекратила идеологические баталии и достала из-за брючного ремня пистолет.
— Принеси мне сырую картофелину побольше, — приказала Александру.
— Зачем? — удивился тот.
— Вместо глушителя пойдет, дурья башка! — рыкнула зло. — Бабки ваши телевизоры повыключали, сейчас выстрел будет уже слышен. И быстро давай! Мне возвращаться надо…
Рассусоливать и тратить время на разговоры, Рената больше не собиралась. Она отвернулась от Саши, подошла ко мне, но, не услышав сзади шагов, развернулась:
— Ну? Что застыл? Иди.
— Рената… может быть, не надо?
— Чего это не надо? — спокойно поинтересовалась девушка.
— Убивать. Больше.
— Ты болван, Шура, — невозмутимо заявила генеральская внучка. — Иди, делай, что говорят. А впрочем…
Она подошла к коробке на верстаке и демонстративно придирчиво выбрала длинный кусок фланелевой тряпки. Показательно аккуратно сложила его раз триста и, отставив руку, полюбовалась работой:
— Звук заглушит. Подушка же заглушила… — пробормотала и направила сооружение из пистолета и фланели на меня.
Умолять, — говорили ее глаза, — бесполезно. Я свои зажмурила и дождалась в темноте пока прозвучал первый выстрел. Выстрелы звучали еще дважды, но как-то с пола, не у моего лица.
Я ждала боли, но ее не было. Горячая кровь не заливала грудь, я открыла глаза и увидела Ренату и Александра, катающихся по полу. Кровь испачкала обоих, Саша прижимал к себе девушку, называвшую себя его сестрой, и с каждой минутой терял силы.
Вот рука Ренаты высвободилась из объятий, направилась в мою сторону…
Последнее четкое видение: в измазанном ярко алой кровью кулаке зажат черный пистолет. Дуло прыгает из стороны в сторону, Рената бережет последнюю пулю и старается бить прицельно. Но мешает умирающий «брат». Отпихнув его коленом в живот, она приподнимется…
И в этот момент крепкий мужской ботинок четко врезается в спайку из кулака и пистолета. Пистолет стреляет в потолок и я наконец мудро проваливаюсь в беспамятство…
Эпилог.
В течение двух дней мне был предписан строжайший постельный режим. Мамой. Я валялась дома в своей постели, пила чай с малиновым вареньем и принимала лекарства, букеты и соболезнования.
На третий день, когда синяки от ударов пистолета по лицу начали цвети приятным зелено-лимоновым колером — до того они являли собой одномастное фиолетовое пятно, — мама вняла моим просьбам и запустила в дом Туполева. С Антоном. Антон нес цветы и корзину с фруктами, месье олигарх нес хмурое лицо и до невозможности мятый костюм. На себе, разумеется.
Увидев этот костюм, я растрогалась до слез. Туполев верен старым привычкам — смокинг, бабочка и лаковые ботинки — для чужих. Своим-близким — пузырящиеся брюки и «родной, домашний олигарх» без выкрутасов.
Антон расставил по местам букет и корзину, Назар Савельевич уселся в кресло, я приосанилась в подушках:
— Как себя чувствуешь? — спросил главный гость.
— Уже нормально, — смущенно улыбнулась я.
— Что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, кроме ответов на некоторые вопросы, у меня все есть.
— Тебя уже ответы интересуют? — ухмыльнулся Савельевич.
— А то. И прежде всего — как вы нашли меня в Козлово?
— Меня там не было. Это Антон с Андреем, — скупо обронил Туполев. — Когда сыщик ответил на твой пропущенный звонок, а ты не взяла трубку, он поднял тревогу.
— А мой звонок на автоответчик Кутеповых по поводу «влипла в роман» его не обманул?
— Ты? В роман? Где? По дороге из Козлово до города? Нет, дорогая, у тебя на лице написано — «за три часа не склеить»… Андрей сразу этот финт раскусил. Он еще в восемь вечера связался с Антоном, тот в свою очередь вышел на операторов сотовой связи и ребята узнали, — ты пропала из радиуса, в который входит деревня Козлово…
— Да как она вообще у них всплыла?! Я же туда не собиралась!
— А куда ты еще могла с тюком старого тряпья поехать? В доме престарелых ты так и не появилась, вот Андрей и вспомнил — рассказывая о Ренате, ты упоминала одну нищую деревню.
— А дальше?
— А дальше пусть герой лично докладывает, — и Туполев кивнул Антону.
— Примерно в полночь мы снова вернулись в Козлово, — спокойно, монотонно и буднично начал Антон. — Поставили свою машину у дома деда Авдея, будили его минут тридцать, потом видим, — задами, объезжая два крайних дома, какая-то машина едет. Прикинул — поздно, половина первого ночи, — кто? И пошли вслед за машиной. Но пока искали как огороды с заборами обойти, уже выстрелы донеслись. Остальное ты знаешь.
— Назар, маме запретили меня расстраивать, — начала я, внутренне сжавшись, — Саша правда жив? Она меня не обманывает?
— Вчера пришел в себя, — кивнул Туполев, — теперь точно выкарабкается.
— Назар, — я очень серьезно нахмурила брови. — Этот парень прикрыл меня собой от пули. Я хочу нанять ему адвоката.
— Уже нанят, — буркнул Туполев.
— Хороший?
— Нет, нарочно паршивого искал!
Хозяин не выносил вопросов с сомнениями по адресу. У Хозяина все и всегда самое лучшее.
— Спасибо, — пробормотала я. — Саша хороший парень, но запутался. Его можно совсем отмазать?
— В смысле? — Назар поднял брови.
— Не от суда, так хотя бы от тюрьмы, — умоляюще сложив исхудавшие руки на тощей, истерзанной страхами груди, поскулила я. — Пожалуйста! — Назар резко встал, и я решила оставить на время нытье. В конце концов, воровали меня, я и отмазывать буду. — Как Рената? Как Кутепов?
— Все вместе — плохо, — сказал Туполев и засунул руку в карман. Мне показалось, автоматически полез за сигаретами, да опомнился. — Миша рвет и мечет, Ренату завтра перевозят в институт Сербского. На освидетельствование.
— Это Михаил Петрович расстарался? — настороженно спросила я.
— Нет, с ней уже здесь ни сколько следователи, сколько врачи беседуют. Что б мне провалиться, признают невменяемой. Ты Андрея уже видела?
— Нет, а что?
— Увидишь, поймешь, — усмехнулся Туполев. — Ему словно стая диких кошек по лицу прошлась. — И покачал головой: — Как глаз не лишился, пока связывал…
— Надо было сразу поленом по голове, — четко сказала я. — Я об этом пять часов мечтала.
Назар нахмурился:
— Она тебя поленом по лицу била?
— Нет, рукояткой пистолета, — и прерывисто вздохнула: — Я очень плохо выгляжу?
— Не очень, — сознался Назар, и мне захотелось сбегать к зеркалу. — Болит сильно?
— Уже нет. Ты сможешь мне вообще сказать, зачем она приказала меня похитить? Зачем ей понадобился этот цирк?
— Слушай, может, позже поговорим? Нас твоя мама запустила всего на полчаса…
— Хочешь курить, открой окно и дуй туда, — довольно сурово сказала я, так как Назар уже второй раз тянулся к карману за сигаретами.
— Господи, и за что я тебя терплю?! — усмехнулся Туполев.
— А ты меня уважаешь, — нахально заявила я.
— Уверена? — спросил Назар, я решила, что это он так шутит, и не стала препираться:
— Зачем ей понадобилось мое похищение?
— Может быть, тебе это покажется странным, но ради мнения отца. — Все это Назар сказал в совершенно искреннем удивление, так как самому ему это казалось странным. — Представь, — то что, на ней четыре трупа висело, ее совершенно не волновало. Вообще не касалось, не трогало. И сейчас, кстати, не волнует. А вот то, что Миша продолжал подозревать ее наравне со всеми — этого она вынести не могла. Куча мала какая-то в башке! Тебя похитили ради того, чтобы Миша перестал подозревать дочь. Она на отце рехнулась.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я совершенно не удивлена, — задумчиво произнесла я. — Но почему все же похитили меня? Хитилась бы сама!
— Э нет, — с усмешкой протянул Назар. — Похищение, испуг, должны были выглядеть натуральными. Она не была уверена, что где-то на чем-то не поколется, не сболтнет лишнего…
— Или, — перебила я, — хотела насладиться зрелищем испуганного отца, когда позвонят похитители и сообщат — ваша дочь у нас, гоните выкуп или на куски порежем.
— Ну-у-у, не совсем же она сумасшедшая…
— Совсем, совсем, — закивала я. — Она родного брата не пожалела.
— Ты и это знаешь? — прищурился Назар. — Откуда?
— Сначала Федю Смирнова в сарае расколола…
— С завязанными руками? — ядовито уточнил Туполев.
— Ну да. Рот-то открытым был, а делать нечего. Вот и расколола. — Выражение лица Туполева показалось мне странным, и я замолкла.
Назар какое-то время молча смотрел на меня, потом закинул голову назад и сказал Антону:
— Нет, ты видел… она там еще допросы проводила…
Бодигард индифферентно пожал плечами, мол, чего вы удивляетесь, сэр? Ваше воспитание…
— Нет, решительно, надо ее замуж брать!
Ознакомительная версия.
