«Леденце» и, полная готовности удивить Антона вкусным завтраком, поспешила в номер.
От звука открывающейся двери Антон раскрыл глаза и сонно улыбнулся:
– Доброе утро, красавица.
– Доброе, – я распустила плотно собранные в пучок волосы и расправила их по сторонам. – Не видел мою записку?
– Видел. И очень ждал.
Бармен похлопал по краю кровати, приглашая прилечь рядом. Я положила на тумбу завтрак и отсела на стул.
– Сначала завтракай, а я буду собирать вещи. Ты же не забыл, что у меня поезд?
– Может, ты уедешь завтра? – жалостливо, как маленький ребенок, просящий шоколадку в магазине, взмолился Антон. – У меня выходной сегодня. Мы могли бы провести день вместе.
– Увы. Мне нужно ехать.
Я потянулась к еще горячему стакану с кофе из кафе и сделала глоток.
– Завтракай скорее, кофе остынет.
Антон по-детски отвернулся от меня, скрыв лицо подушкой. Меня позабавил и умилил этот жест. Хихикнув, я начала заталкивать разбросанные по номеру вещи в красный чемодан. Бармен, не получив должного внимания, надувшись, стал есть уже холодные блинчики из контейнера, косясь в мою сторону.
– Я тебя не остановлю, да? – буркнул он под нос, словно самому себе.
Я не стала повторяться. Как бы ни была прекрасна вчерашняя ночь, перетекающая в не менее заманчивое утро и день, – отказаться от поездки домой я не могла и не хотела. Меня слишком уже тянуло обратно.
Закончив сборы, я устало плюхнулась на еще разобранную кровать рядом с Антоном. Он уже заискивающе следил за мной, ожидая, когда сдамся в его объятия. Откровенно говоря, делать непринужденный вид и собирать вещи при голом мужчине в одной простыне – занятие нелегкое.
– Попалась. – Антон приятно навалился на меня сверху, чтобы я не могла сбежать. Хотя мне и не хотелось.
– Слушай, охотник, – выпалила я под шквалом его поцелуев, – у меня к тебе огромная просьба!
– Все что угодно, – задыхаясь, бросил Антон.
Я остановила его разгоряченное лицо руками.
– Мне нужно немного твоего внимания.
Антон быстро понял, что мои желания выходят за рамки деревянного прямоугольника кровати, и разочарованно откатился в сторону.
– Я попрошу тебя купить несколько пирожных «малиновый курьез» и передать на ресепшен с моей запиской.
– Что за записка и для кого? – Бармен дернул бровью.
– Ревнуешь, рыцарь? – Я рассмеялась из-за его напряженного лица и железного тона. – Презент для одной доброй женщины в благодарность за некоторое содействие… А заберет его моя подруга.
– Такая же красивая, как ты? – расслабившись, стал строить глазки Антон.
– Лучше, – шепнула я. – Но она замужем и у нее сын. И кофе она не любит.
– Так неинтересно… Чем же мы будем с ней заниматься, если не кофе пить?
– Сделаю вид, что не слышала и не поняла, какой ты бесстыдник. – Я игриво щелкнула его по носу.
Антон снова схватил меня в охапку, усадив на свои бедра.
– Свое бесстыдство могу продемонстрировать во всей красе, только скажи.
Я закусила губу от томящего возбуждения и кинула взгляд на часы – 10:40. Даже в такие моменты терять голову для меня было несвойственно. Контролирующая часть меня облегченно вздохнула, ведь еще было время насладиться безумством. И я, не задумываясь больше ни секунды, одарила Антона страстным, влажным поцелуем.
Глава 27
Поезд, поскрипывая, качался по полуразбитым рельсам. Шум колес и легкое пошатывание вагона запускали процесс дремы в организме. Но разум, впечатленный и перенасыщенный, держал в реальности, заставляя прокручивать в голове последнюю неделю снова и снова.
Я оценивала поездку в Тверь по множеству критериев: первое – влияние на профессиональную деятельность; второе – денежная составляющая поездки; третье – воздействие на личную жизнь.
«Об этом преступлении я явно хочу рассказать и поделиться витиеватостью расследования (Кире, пожалуй, поведаю одному из первых). Пусть часть денег я решила вернуть Наташе, она все же маленького ребенка растит, с поездкой я не обеднела, да и город бесплатно посмотрела, еще и с минимальными, но экскурсионными замечаниями Прониной. А личное… Об этом мне еще предстоит подумать», – рассуждала я, глядя в окно с залитыми солнцем пейзажами.
В такси я позвонила Наташе и обозначила ей четкую инструкцию к томящимся в ожидании малиновым пирожным с запиской – скорее забрать, отвезти, передать, поблагодарить. И обязательно позаботиться о собаке Белле, до сих пор находящейся на попечении старушки Нины Ивановны.
Записка содержала мало слов, но много признательности: «С огромной благодарностью угощаю вас «малиновым курьезом». Лимонные печенья вкусны, но разнообразие всегда добавляет остроты в жизнь. С уважением, Татьяна Иванова».
Одинокое пребывание в купе действовало вдохновляюще. Жаль, что голова никак не могла выкинуть невидимых тверских попутчиков.
На душе было тяжко и непривычно. Я десятки раз прошлась по коридору вагона, выпила пять кружек чая, посмотрела фильмы нулевых (тогда киноиндустрия кишела легкими романтическими комедиями, благотворно влияющими на поднятие настроения и духа), но груз в районе груди не покидал тело, а скорее крепче закреплялся с каждым пройденным поездом километром. Чувство, похожее на прочное убеждение, что забыто что-то. Неужели так и есть?
Я проверила все карманы чемодана, но не нашла пропажи: мыльные принадлежности, разноплановая одежда, обувь, зарядка для ноутбука, кости в мешочке, пистолет Макарова с разрешением – все было на месте.
Я впилась взглядом в галерею фотографий на телефоне, докрутив до начала прошлой недели. Вот последние фотки Ленки с детьми за готовкой пирогов. Цветы с ее клумбы. А вот серия фотографий из Твери: номер в отеле; первый завтрак в ресторане из воздушного омлета с вялеными томатами и оладьями со сгущенкой; вид на реку Тьмаку из комнаты гостиницы; светлый стол кафе «Леденец», захвативший бережные руки бармена с чашкой кофе; курящая в «вишенке» Соня; ноутбук, завешанный аппаратурой (наигралась в шпионов на полгода вперед); Наташа, сосредоточенно держащая руль своего безупречного «Форда»; болонка, ластящаяся к ногам старушки; бигль, одиноко грызущий сухарик; шикарная обстановка в доме Вороховых (хотела показать Ленке, она любительница подобного пышного интерьера); раскореженный сейф и пятна крови, впитавшиеся в пол коридора; тихий берег реки Тверцы; здание общежития; кот Сеня, спящий во флисовом пледе;
