– Честно говоря, я не очень понимаю, какое отношение имеет этот юноша к фирме Георгия Андреевича, – прокомментировала рассказ Дрожкина Анна.
– Сейчас объясню, – ответил тот. – В то время главным бухгалтером ЗАО «ЛИТ» работал, кто бы вы думали? Степан Михайлович Тяглов. Через три месяца после того, как вскрылись хищения, он уволился. А вот дальше началось самое интересное. До настоящего времени Тяглов успел поработать еще в трех фирмах. Сроки везде разные. От восьми месяцев до полутора лет. Я послал своих сотрудников по вышеупомянутым фирмам, поручив выяснить, каковы же истинные мотивы столь частой смены рабочих мест. И вот что нам удалось узнать. За месяц-полтора до увольнения Тяглова в каждой фирме обнаруживалась недостача. Нет, каждый раз вора находили, но Тяглов считал, что не имеет права занимать свою должность, если не сумел заметить воровство в своей «вотчине». Его хозяева и сотрудники бухгалтерии были единодушны: Тяглов – потрясающий специалист, трепетно и добросовестно относящийся к работе. Он очень переживал, даже по пустякам. Неприятности, на которые в любой другой фирме махнули бы рукой, для Тяглова превращались в личную трагедию.
– Но неужели никому не показалось странным, что Степан Михайлович слишком часто меняет работу?
– А вам это не показалось странным? – поинтересовался в свою очередь Дрожкин.
– Не я нанимала Тяглова.
– Дело в том, что на первое собеседование он всегда приносит трудовую книжку и характеристику с последнего места работы. Превосходные, разумеется. Но работать Тяглов устраивается по договору, объясняя это какими-то финансовыми тонкостями с налоговыми органами. В области финансов этот человек может задурить голову кому угодно. Здесь он как рыба в воде. Анна изумленно покачала головой.
– Поверить не могу. И что же, никому не бросились в глаза случаи с воровством?
– В том-то и дело, что, кроме ЗАО «ЛИТ», никто о воровстве не заявлял. Информация выше директората не шла, а, значит, новым нанимателям получить эти сведения было попросту неоткуда.
– Потрясающе, – пробормотала Анна.
– Тяглов отличный психолог. Он не зарывался. Брал денег много, но не слишком, чтобы не сердить хозяев. В самом деле, что такое для огромной фирмы с оборотом в сотни миллионов долларов пропажа семидесяти-восьмидесяти тысяч? Неприятно, конечно, но не смертельно же. Зачем поднимать шум, привлекать к себе внимание властей? Вор пойман, дальнейшие хищения предотвращены. А обращать на себя внимание официальных органов – себе же дороже.
– И какова же общая сумма хищений?
– Около полумиллиона долларов, – ответил Дрожкин.
– Так много? – удивилась Анна.
– Курочка по зернышку клюет.
– Я могу это забрать? – Анна указала на листы.
– Разумеется, – Дрожкин аккуратно собрал бумаги в стопку, вложил в прозрачную пластиковую папку, протянул девушке. – Собственно, я их для вас и приготовил. Здесь информация изложена более подробно и систематизированно.
– Спасибо, – Анна взяла папку.
– Если у вас или у вашего… э-э-э… супруга когда-нибудь возникнет надобность в моих услугах – милости прошу, – Дрожкин улыбался довольно. – Буду рад помочь.
– Вы и так очень мне помогли, – ответила Анна. – Огромное спасибо. Она пыталась составить в уме план дальнейших действий.
***
Олег позвонил, когда Жигулов с Бадеевым уже собирались уходить. Охранник подозвал их к телефону и деликатно покинул караулку. Жигулов взял трубку:
– Слушаю.
– Толя? Это Олег. Я из института звоню.
– Да, Олег. Что-нибудь удалось выяснить?
– Те двое ребят, которыми ты интересовался…
– Да?
– Никакого криминала за ними не числится. Даже дорожных нарушений. Вообще ничего.
– Это все?
– Есть еще кое-что. Они учатся в одной группе. Жигулов хмыкнул. Как чувствовал. Был готов к подобному повороту событий.
– Интересно.
– В институтском общежитии проживают в одной комнате. Жалоб на нарушение режима проживания не было.
– Они друзья?
– Декан об этом ничего не знает. Может быть, побеседовать с ребятами из группы?
– Успеется. Этим можно заняться и завтра. Лучше выясни номер комнаты и понаблюдай, кто приходит, кто уходит. Только постарайся не засветиться.
– Хорошо.
– Часика через три либо я тебя сменю, либо Коля.
– Отлично. Если пойдут куда-нибудь, вести?
– Только не раскрываясь. Держись от них на приличном расстоянии. Грабить второй банк они сегодня вряд ли станут. Главное, не спугнуть их. Оперативник усмехнулся. Коля Бадеев не преувеличивал. Олег действительно был очень хорошим оперативником. Это касалось и наружного наблюдения.
***
Паше и его приятелю не понадобилось даже обходить весь подъезд. Достаточно было позвонить в две квартиры. На первый звонок открыла плотненькая, румяная, словно колобок, женщина с седенькими кудряшками, при очках и фартуке. На вопрос о молодом человеке определенной наружности она только покачала головой:
– Вы, наверное, ошиблись. Конечно. У нас живет один молодой человек. Костя. Они живут вместе с сестрой, на четвертом этаже. Квартира, как у нас, только напротив. – Паша вежливо улыбнулся. Учитывая, что на каждой площадке размещалось всего две квартиры, объяснение не грешило лаконичностью. – Только он ниже и черненький, – закончила женщина. – Вы, наверное, ошиблись.
– Конечно, – оскалился Паша. – Спасибо. Вы нам очень помогли. Очень. Дверь второй квартиры открыла разбитная девица в длинной, чуть выше колен, майке, жующая бутерброд. Оглядев визитеров, она откусила от бутерброда и поинтересовалась:
– Чего надо? – Паша повторил вопрос, подробно описав внешность соседа. Девица сочно цыкнула зубом, покачала головой. – Нет такого. Я бы заметила. Есть один заморыш, на четвертом, но он совсем не похож на вашего красавца. Это все? Когда дверь за ней закрылась, Паша задумчиво произнес:
– Этот парень, сосед, здесь не живет. К кому он приходил, как ты думаешь?
– Я бы ее трахнул, – мечтательно произнес его приятель.
– Кого?
– Эту цыпу, – он кивнул в сторону запертой двери. – Классная телка.
– Ты слушаешь? – раздраженно поинтересовался Паша.
– Что?
– Я сказал, что этот щенок не живет здесь. Потом спросил: к кому он мог приходить?
– К ляльке, – беспечно ответил приятель. – К этой, которую мы в бане трахали. Зря, что ль, он так пялился, когда мы ее в тачку сажали?
– Правильно, – кивнул Паша. – Я подумал о том же. Значит, и искать его нужно через ляльку. Пошли, поднимемся к ней домой. Войдя в квартиру, они убедились, что в ней никого нет.
– Ну? Что будем делать? – спросил напарник.
– Ждать, – ответил Паша и указал на широкий диван. – Устраивайся поудобнее.
***
У подъезда Анна остановилась и оглянулась. Не то чтобы она боялась, но сейчас, когда у нее созрел определенный план, очень не хотелось отправляться на очередной «субботник». Уже стемнело, но во дворе, на зависть всему кварталу, горели фонари. У соседнего подъезда стояли «чужие» «Жигули». Анна не помнила эту машину. С другой стороны, не шарахаться же теперь от каждой незнакомой машины? Анна вошла в квартиру. В прихожей было темно, только узкий клин ярко-желтого света, падавший с лестничной площадки через приоткрытую дверь, выхватывал из тьмы полоску обоев на стене. На них колыхалась золотая трава, и порхали над ней серебряные птицы. Анна протянула руку, нащупывая выключатель. В следующее мгновение чьи-то пальцы сжали ее запястье. Девушка испуганно ойкнула, рванулась, но тот, кто стоял в темноте, со страшной силой ударил ее в лицо. Перед глазами у Анны вспыхнули миллионы оранжево-красных огоньков. Они закрутились пестрым хороводом, а затем погасли вместе с сознанием.
– Внимание, «Ольха»! – ожила вдруг рация. – Я – «Гром-один»! Они выводят заложников! Как поняли? Бандиты выпускают заложников! Капитан-спецназовец, а с ним и все, кто был в комнате, подошли к окну. Спецназовец поднес к глазам бинокль.
– «Гром-один», я – «Ольха». Понял тебя. Вижу группу заложников. Следите за дверями ресторана. Не исключено, что это всего лишь трюк.
– Понял, «Ольха». Группа заложников медленно двигалась через площадь. Капитан наблюдал за ними в бинокль, прислушиваясь к шепоту за спиной:
– Вы думаете, они действительно их отпускают?
– Откуда мне знать.
– Если это так, значит, бандиты напуганы. Иначе никого не выпустили бы.
– Наоборот, – заметил негромко капитан. – Вот если бы они боялись, тогда мы бы не дождались от них подобного шага.
– Вы думаете? – спросил кто-то стоящий сзади.
– Уверен, – капитан подкорректировал резкость, начал считать вслух: – Дети в возрасте от пяти до десяти лет. Человек двадцать. Если есть младше, я их не вижу. Так. Подростки от десяти до… черт, девушки сейчас в тринадцать на восемнадцать выглядят. Поди посчитай тут. Ну, в общем, еще человек сорок. С ними одна женщина. Это хорошо.
