Роуленд и Сайерс решили рискнуть. Рэмси был на верхней палубе вместе с коммандером Александром и играл в карты с другими офицерами. Поэтому они решили наконец увидеть, что именно их товарищ обнаружил во время последнего погружения. Ни одному из них не нравилось быть одураченным.
— Ты уверен, что знаешь код? — спросил Сайерс.
— Его мне сообщил старшина-рулевой. Рэмси быстро подавил его своим авторитетом, а это не его корабль, поэтому он был более чем рад помочь мне.
Маленький сейф стоял прямо под вешалкой Рэмси. Что бы он ни принес с собой после того погружения, оно лежало внутри этого ящика уже три дня, все то время, пока они не покинули Антарктический круг и не вышли в Южный Атлантический океан.
— Следи за дверью, — приказал Роуленд Сайерсу. А сам опустился на колени и попробовал комбинацию цифр, сообщенную рулевым.
Три щелчка возвестили о том, что код был правильным.
Герберт открыл сейф и увидел уже знакомую сумку. Как можно осторожнее он вытащил сумку и попытался, ее прощупать. Там было что-то прямоугольное, размерами где-то восемь на десять дюймов и примерно в дюйм толщиной. Наконец Роуленд открыл сумку и вытащил содержимое. Перед ним лежал корабельный бортовой журнал. На первой странице голубыми чернилами твердой рукой было написано: «Миссия начата 17 октября 1971 г., завершена _____». Вторая дата должна была быть добавлена только после того, как подводная лодка окажется в одном из американских портов. Что ж, стало быть, капитану, делавшему эти записи, такой возможности не представилось…
Сайерс подошел поближе.
— Что это?
И тут дверь в отсек отлетела в сторону. Вошел Рэмси.
— Я так и знал, что вы двое попробуете сделать что-то подобное.
— Скажи это своей заднице, — зло бросил Роуленд. — Мы все в одном звании. И ты не наш командир.
Злая улыбка искривила рот Лэнгфорда.
— Вообще-то еще какой командир. Но, может, это даже хорошо, что вы пошли дальше и увидели этот журнал. Теперь-то вы понимаете, что стоит на кону.
— Ты чертовски прав, — сказал ему Сайерс. — Мы все вызвались добровольцами, как и ты, и мы хотим наград, как и ты.
— Хотите верьте, хотите нет, — сказал Рэмси с расстановкой, — но я собирался рассказать вам о моих находках, прежде чем мы войдем в порт. Есть вещи, которые необходимо сделать, и я не могу делать их один…
— Почему это было так важно? — продолжила допрос Стефани.
— Это очевидно, — прервал ее Дэвис; казалось, что он уже все понял.
— Не для меня, — продолжала настаивать Стефани.
— Бортовой журнал, — сказал Роуленд, — был с «НР-1А».
* * *
Малоун взбирался по каменистой тропинке, круто поднимавшейся по поросшему лесом склону — на самом деле по тоненькому выступу, зигзагообразно ломающемуся каждые сто футов. С одной стороны находилось католическое кладбище, где кованые железные кресты растянулись в священной процессии, с другой — потрясающая панорама заснеженных гор и деревня, уютно расположившаяся в небольшой долине и залитая солнечным светом. Вдалеке колокола объявили о наступлении полудня.
Малоун направился к одной из площадок, расположенных на склоне. Сюда можно было попасть только по узкой каменной тропинке. Ветви низкорослых искривленных буковых деревьев сплетались в уродливые пазлы, которые, однако, недурно защищали от снега и ветра. Коттон внимательно смотрел под ноги, но так и не заметил никаких подозрительных следов.
Впереди был последний изгиб тропинки, за которым начинались развалины монастыря. Он остановился, чтобы перевести дух, — и залюбовался еще одним великолепным видом. Снег все продолжал идти, взвеваемый порывами холодного ветра.
Высокие каменные стены преградили ему путь. Если верить тому, что прочитал Коттон, эти камни были свидетелями походов римлян, вестготов, сарацин, франков и крестоносцев. Многие битвы прошли здесь, и только камни помнили о них. Подлинные сведения о средневековых сражениях и их причинах остались лишь на немногих пергаментах да в легендах. Безмолвие, яркое зимнее солнце и жесткий морозный ветер — вот новые правители этого священного места.
Великолепие Бога. Фантазия или факт?
Коттон преодолел оставшиеся пятьдесят футов и оказался перед железными воротами. И тут он увидел цепь с навесным замком.
Великолепно.
По стенам взобраться невозможно. Он подошел и схватился за угол ворот. Холод проник сквозь перчатки. Что теперь? Обойти по периметру и выяснить, нет ли где лазейки? Это казалось единственным выходом. Малоун устал. Он хорошо знал эту стадию изнеможения — мозг легко теряется в лабиринте возможностей, и тогда каждое решение может привести к смертельному концу.
В отчаянии он дернул ворота на себя.
Железная цепь легко соскользнула на землю.
Шарлотт
Стефани тщательно проанализировала рассказ Роуленда и наконец задала следующий вопрос:
— Вы говорите, что на корпусе «НР-1А» не было видимых повреждений?
Роуленд уже устал, но с этим делом надо было покончить.
— Я сказал, что Рэмси принес бортовой журнал.
Дэвис посмотрел на нее:
— Я же говорил тебе, что этот ублюдок по уши увяз в том деле.
— Это Рэмси пытался меня убить? — спросил Роуленд.
Стефани не собиралась отвечать на этот вопрос, но увидела, что Дэвис был иного мнения. Он повернулся к ней и прошептал:
— Он заслуживает того, чтобы знать. Ситуация и так вышла из-под контроля. Хочешь, чтобы у нас еще больше было проблем?
Затем Дэвис повернулся к старику и официальным тоном заявил:
— Мы думаем, что он стоит за всем этим.
— Мы пока этого точно не знаем, у нас слишком мало улик, — быстро добавила Стефани. — Но это вполне вероятно.
— Он все время был ублюдком, — сказал Роуленд. — После того как мы вернулись, он единственный получил награды. Ни я, ни Сайерс. Конечно, и у нас был какой-то карьерный рост, но ни один из нас не достиг и малой доли того, чего удалось достичь Рэмси.
Роуленд сделал паузу, он явно был утомлен беседой.
— Адмирал — вот чего он достиг. Он на вершине…
— Может быть, нам следует поговорить позже? — предложила Стефани.
— Ни в коем случае, — сказал Роуленд. — Никто не придет после вас и не разберется с этим. Если бы я не был сейчас прикован к постели, я бы лично его убил.
Нелл подивилась такой храбрости.
— Вчера я выпил свое последнее виски, — сказал он. — Теперь все, конец. Я это понял.
Кажется, гнев был для него отличным лекарством, его глаза возбужденно блестели.
— Расскажите нам все, — попросила Стефани.
— Что вам известно об операции «Высокий прыжок»?
— Только в рамках официальной версии, — ответил Дэвис.
— Которая была полным дерьмом…
Адмирал Берд привел с собой в Антарктиду шесть самолетов «Р4-Д», каждый из которых был оснащен новейшими камерами слежения и магнетометрами. Они поднимались прямо с борта авианосца. Самолет проводил в небе свыше 200 часов и пролетал 23 000 миль над континентом. Из одного из последних полетов машина Берда вернулась на три часа позже установленного срока. По официальной версии, один из двигателей перестал работать и Берд был вынужден задержаться. Но личный журнал пилота, просмотренный главой военно-морских операций, давал совсем другое объяснение. Берд летал над территорией, которую немцы назвали Новой Швабией. Он направлялся на запад через безликий белый горизонт, когда обнаружил небольшой участок, ограниченный тремя озерами, разделенными массивами полых красно-коричневых скал. Сами озера были окрашены в оттенки красного, голубого и зеленого. Он отметил их расположение и на следующий день послал туда специальную команду. Пробы воды дали неожиданные результаты. В ней было много водорослей и планктона, именно они давали красноватый оттенок; но что действительно поразило ученых, так это то, что температура здесь была гораздо выше температуры окружающей среды и в ней было много морской соли, что указывало на связь этих озер с океаном.
Открытие потрясло Берда. Он был знаком с информацией, добытой немецкой экспедицией 1938 года, в которой говорилось о похожих наблюдениях. Летчик остерегался делать какие-либо громкие заявления, поскольку фактов для этого было слишком мало. Тем более что Антарктида совсем не была приспособлена для жизни людей. Поэтому он лишь послал на этот участок еще одну полевую команду…
— Я не знал, что Берд вел личный дневник, — сказал Дэвис.
— Я видел его, — сообщил Роуленд. — Операция «Высокий прыжок» была засекречена, но мы работали над многими материалами, и, когда вернулись, я встретился с ним. В последние двадцать лет была обнародована лишь малая часть материалов об операции «Высокий прыжок». Кстати, многое из этой информации — ложь.
