очень хладнокровный человек, имеющий опыт убийств. Но я как-то уже говорил тебе об этом. Я ознакомился с твоей биографией, которую ты почему-то от всех скрываешь. Даже то, чем принято гордиться: ты участвовал в кавказской войне. Тебя даже наградили. И что удивительно: заместителем командира роты, в которой ты проходил службу, был капитан Фролов Сергей Сергеевич – тот самый, который уже не один год возглавляет службу безопасности Звягинцева, хотя экономической безопасностью там заведуют другие специалисты, а Сергей Сергеевич обеспечивал физическую защиту. И такая недоработка!
– Всякое случается. Но к чему ты это?
– Просто сопоставил. Скажи мне честно: это Фролов тебя познакомил со Светланой? Сказал, что у босса молоденькая симпатичная дочка имеется, организовал вашу встречу, когда ее родители убыли в очередной отпуск…
Ипатьев усмехнулся и покачал головой:
– А что в этом особенного?
– Да ничего, конечно. Тебя комиссовали, и ты даже на вступительные экзамены приходил с палочкой. Снежко об этом вспомнила, а я это знал. Тебя комиссовали, Фролова тоже. Вы с ним и в госпитале вместе лежали. Фролов был заместителем командира, дочь которого теперь у тебя в редакции работает. Потом капитан Прошкин погиб, Фролов стал исполняющим обязанности. Но вдруг прислали другого. То есть должны были прислать, а Сергей, узнав об этом, решился на авантюру. Якобы из агентурных источников ему стало известно, где находится лагерь террористов, и он решил на него напасть, не предупредив начальство.
– Он предупредил, но ему не поверили, сказали, что его данные не подтверждены ни с воздуха, ни с земли.
– Так вот, – продолжил Гончаров, – Фролов взял с собой всех бойцов.
– Меньше взвода, – поправил Ипатьев, – двадцать пять человек, если быть точным.
– Пошел к тому лагерю и угодил в засаду. Потерял почти весь личный состав. Вернулся с двумя ранеными бойцами и попал под арест. Потом его решили не судить, но из армии поперли. Мне также сообщили, что одним из его выживших бойцов был популярный ныне тележурналист, который прикрыл своего командира, и потом в госпитале ему удалили простреленное легкое. А второй боец – его нынешний коллега Анатолий Медведев.
– Все не так было. Никакой засады: просто столкнулись на перевале с их бандой. Началась перестрелка. У нас сразу несколько раненых, в том числе и капитан Фролов. Сержант Медведев был легко ранен, он и скомандовал отход. А сам остался прикрывать. Я со своим пулеметом вместе с ним. А Фролова не судили, потому что там и в самом деле был лагерь гелаевцев. А мы с Толиком вели бой больше трех часов. Если честно, то я один отстреливался, потому что Медведева сразу еще раз ранили. У меня были четыре ленты для ПКМ [24]. Три магазина для «калаша» у Толика еще остались, восемь гранат. Когда мой запас уже закончился и я взял последнюю гранату, чтобы ею и себя и Медведева, прилетели наши вертушки. Все как в советском фильме. Только вот Гелаев ушел тогда, но уже позже нарвался на бойцов. Не на спецназ ГРУ, как мы, а на обычных пацанов, которые его и завалили. За разгром лагеря Гелаева один генерал стал Героем России, несколько офицеров получили ордена Мужества. Погибшие наши ребята по медали посмертно…
– А тебе орден Мужества, – проявил свою осведомленность Гончаров. – Говорят, что ты в том бою полсотни боевиков положил. Только я подозревал тебя не потому, что ты любого врага можешь без зазрения… Твоя «Хонда» была у кафе «Жуда мазали», и ты засветился на камерах. А через пару часов был застрелен Олжас. В другой раз убили Бирку, но ты и не скрывал, что хотел встретиться с ним, а потом ты обнаружил труп. Следующими были два наркомана в гараже… тут уж вообще тебе не отвертеться. Я делал все, чтобы никто не мог тебя заподозрить. Пистолет далеко прячешь?
Павел подумал, а потом кивнул.
– Рядом совсем… У соседей. Отдал им коробку с вещами бабушки будто бы на хранение.
– Отдай пистолет мне. Я верну – честное слово. Только боек спилю, чтобы не повадно было с его помощью порядок в городе наводить. Это ведь и в самом деле вальтер?
Ипатьев кивнул.
– Тем более что это память о дедушке. Такую вещь нельзя терять. Но и стрелять по людям тоже нельзя.
– Я по преступникам стрелял.
– А кто назвал их преступниками? Суд? Нет, ты сам вынес им приговор. А на основании какой статьи ты приговорил их к высшей мере? У нас ведь мораторий на смертную казнь. Я так и подумал, что этих уродов мочит человек спокойный, хладнокровный, уверенный и умеющий убивать. Решил проверить тебя… И не только биографию. Проверил камеры уличного наблюдения возле мест, где совершались эти преступления. Ты всегда был рядом, а таких совпадений не случается.
– Сдашь меня?
Гончаров пожал плечами, как будто еще не принял решения, а потом сказал:
– Нет, – и спросил тут же: – Значит, с дочкой Звягинцева тебя Фролов познакомил?
– Не познакомил, но способствовал. Потом, когда Николай Петрович просил свою спецслужбу проверить меня на вшивость, Серега сказал, что я из его роты, участвовал в том бою и даже спас ему жизнь, и не только ему… После чего Звягинцев и стал ко мне относиться иначе. Он и Фролова к себе приблизил не просто так. Кто-то ему рассказал, что героического капитана спецназа турнули из армии после того, как он подвиг совершил. Звягинцев постарался как-то исправить несправедливость и приблизил Серегу.
Гончаров молча кивнул, словно не ожидал ничего другого, а потом спросил:
– Ты звонил сегодня Мухортову? Его ты спрашивал о шахматах, о дорогих напитках?
Павел кивнул.
– Ты его познакомил со своей бывшей женой? И как давно это было?
– Несколько дней назад мы встречались. Он зашел ко мне, а тут заскочила Светка.
– А до этого они не встречались?
– Встречались: он консультировал мою бывшую тещу, у которой с головой не все в порядке. Со Всеволодом мы прежде не общались. Были знакомы, потому что в одном доме живем… Жили. Но Сева старше, он всегда дорого одевался, у него были красивые девушки. Я думаю, что он и тогда был перфекционистом, он всегда хотел быть лучшим, совершенным. Но жизнь, как мне кажется, обломала его. У него тот же автомобиль, что и десять лет назад, он проживает в квартире, доставшейся ему по наследству в непрестижном доме, у него небольшая клиника, и он радуется, что наконец-то его статью опубликовали в журнале Кембриджского университета.
– Это уже достижение, – возразил полицейский, – но только он не проживает с тобой в одном доме.
