подумалось ей. Странно, почему она вспомнила сейчас про бабулю. — Восемьдесят девять лет. По жутковатому стечению обстоятельств, к которому они уже привыкли, это следующее число в последовательности Фибоначчи, а значит, неведомый негодяй, скорей всего, подстроит одну из своих дьявольских каверз, до которых он большой мастак. На мамин юбилей был мертвый павлин, что же он уготовит для бабули? А главное — как этому противостоять?»
Дождь хлынул внезапно. Будто стена выросла перед лобовым стеклом машины, такой он был густой. Лера испуганно посмотрела на начальника, и ей показалось, что его губы тронула довольная усмешка. Неужели он так любит дождь?
— Ой, какой ливень, — пробормотала она. Ее голос прозвучал внутри машины как-то жалобно и неуверенно. — Сергей Николаевич, как вы едете? Дорогу же совсем не видно. Может быть, остановиться и переждать?
— Ничего, я прекрасно знаю, куда ехать, — ответил он, уверенно держась за руль и не отрывая глаз от дороги, действительно почти невидимой сквозь потоки обрушивающейся воды.
«Откуда? — мимолетно удивилась Лера. — Ведь он же говорил, что никогда раньше не бывал в усадьбе». — И это была последняя ее отчетливая мысль.
Глава одиннадцатая
Сто сорок четыре лошадиные силы
«Не спорь с мужчинами. Все равно они никогда не бывают правы».
Сари Габор
Димку Воронова наконец-то выписали домой. Точнее, выписали его еще позавчера, но в первый день ехать к другу Золотов счел неэтичным. Пусть наглядятся с женой друг на друга без него, Олега. На следующий день у него было суточное дежурство, которое выдалось довольно суматошным. Пожар, на который его вызвали, был не столько сложным, сколько обширным, так что повозиться пришлось. Вернувшись с дежурства, Золотов отметил, что жена уже ушла на работу, принял душ, бухнулся в кровать и заснул мертвым сном. Правда, ненадолго. Часа через полтора его будто подбросило на кровати.
Он сел, тяжело дыша. Грудная клетка ходила ходуном, тяжело бухало сердце, превратившееся в холодный тяжелый камень, который, казалось, со скрежетом задевает за ребра. Лоб был мокрым, футболка, которую он зачем-то натянул после душа, тоже хоть выжимай. Отметив, что он почему-то во сне стиснул зубы, Олег откинулся обратно на подушку и пытался проанализировать, что его встревожило.
Причин для беспокойства не было никаких. Алене он звонил утром, пока ехал с работы. Лере тоже. Мама? Она всегда была в полном порядке, его мама, и, представив, как он звонит узнать, не случилось ли чего, он мимолетно улыбнулся. В ушах зазвучал язвительный мамин голос, сообщающий, что после своей второй женитьбы он стал сентиментальным и испуганным, как институтка на выданье. Мама была та еще штучка.
Может, дед? Возраст солидный, всякое может случиться. Немного тревожась, он набрал номер и уже через минуту успокоенно расслабился. Дед был живой и здоровый, и у него сидел какой-то старый приятель, такой же замшелый, как и весь антиквариат, который они с дедом упоенно изучали последние семьдесят лет.
Все было в порядке. Видимо, внезапную тревогу вызвал сон, который прошел, не оставив следа в сознании. Можно было спать дальше, но Золотов чувствовал, что сна теперь ни в одном глазу. У него так случалось. Как бы он ни устал, если его внезапно будили, то уснуть обратно он уже не мог ни за какие коврижки. Надеяться выспаться теперь можно было только ночью, а до ночи еще оставалась масса свободного времени.
Вот тут-то Золотов и вспомнил, что позавчера выписали Димку, жена его наверняка на работе, как и положено солидной бизнесвумен, а потому можно с чистой совестью проведать друга, не отвлекая от семейных дел.
Натянув джинсы, наскоро умывшись и выпив чаю, чтобы избавиться от неприятного, какого-то металлического привкуса во рту, Золотов вышел из дома и поехал к Воронову.
— О, — обрадовался тот, открывая дверь. На площадку сразу же выскочил огромный лабрадор, встал на задние лапы, положив передние Золотову на грудь, и жарко облизал ему лицо, приветствуя. — Цезарь, собака ты невозможная, иди домой! Домой, я кому сказал!
Пес виновато оглянулся на строгий окрик хозяина, напоследок еще раз лизнул Золотова и потрусил в квартиру, оглядываясь, идет ли гость.
— Потрясающе ласковая собака, — заметил Олег, переступая порог. — Он у вас вообще всех на свете любит?
— Нет, только тех, кто этого заслуживает, — Воронов засмеялся, но тут же стал серьезным. — Это хорошо, что ты пришел, Олег, — продолжил он, заводя друга в кухню и щелкая кнопкой стильного прозрачного электрического чайника, в котором тут же зажглись синие огоньки. Золотов даже головой покрутил от восхищения, никогда раньше не видел он такого чайника и даже не подозревал, что такое существует в природе. — Я перед тем, как в больницу загреметь, как раз собирался вам с Лерой рассказать, что узнал по вашему делу. — Он вдруг засмеялся весело и беззаботно. — Вернее, я даже начал ей рассказывать, но твоя жена была в состоянии полной невменяемости после приключений с машиной, так что заснула на заднем сиденье, не обращая ни малейшего внимания на то, что меня просто распирает от информации. А назавтра я напоролся на приключения, так что слушай сейчас, это может быть важно.
Налив другу из чайника кипятка и водрузив на стол невиданной красоты коробку с чаями разных сортов в шелестящих импортных пакетиках, он рассказал внимательно слушающему Олегу про то, что проверил всех жителей поселка, в котором живет Татьяна Ивановна, а заодно и соседей из близлежащих деревень, а главное, обитателей другого поселка — элитного, находящегося чуть в стороне.
Люди там жили непростые. Крупные предприниматели, депутаты и политики, которым был по карману участок в элитном поселке с охраной, бассейном, крытой парковкой, собственным магазином и замкнутой по всему периметру территорией. Впрочем, обитали там и персоны чуть попроще, в домиках на окраине, не похожих на дворцы с башенками, стоящие вдоль главной улицы. Это были пожилые пары, чьи дети на старости лет купили родителям жилье в экологически чистом, а главное — тихом месте.
Обходя дома и знакомясь с жителями под предлогом совершенного в усадьбе убийства Валентина Резвухина, а заодно сверяя их фамилии со списком людей, имеющих отношение к загадочной истории с изразцами, Воронов и обнаружил в доме номер десять по улице Березовой довольно неприятную женщину, которая с места в карьер начала неприязненно высказываться в адрес Татьяны Ивановны.
По описанию она была похожа на ту странную экзальтированную особу, которая частенько приходила в усадьбу и чванливо сообщала Татьяне Ивановне, что она — наследница Ланских и что может гулять, где ей
