устала в них жить. Устала от тех ограничений, которые они накладывали. Неважно, каким станет мой следующий шаг, я хотела сделать его самостоятельно, ни на кого и ни на что не оглядываясь. Я хотела сама быть автором своего романа.
По общепринятому мнению, центр издательской вселенной располагался в Нью-Йорке, но Лос-анджелесский литературный фестиваль одним своим существованием ставил подобную точку зрения под сомнение. Каждый март сюда съезжалось собрание величин литературных (таких как Стивен Кинг) и величин голливудских (таких как Стивен Спилберг), и в процессе негласных аукционов собирались деньги на благотворительность в сфере литературы по всей Калифорнии. Если бы год назад кто-то сказал, что мне предстоит посетить этот фестиваль, да еще в компании Генри Эшервуда III, я бы упала в обморок. Теперь же я хотела просто как-то проскочить все мероприятие, словно нажав кнопку перемотки, вернуться в Бостон и спрятаться в своей квартире.
Я надела собственное платье – самое обычное, черное, слегка расклешенное, которое бросила в чемодан в последний момент, просто на всякий случай. На какой случай – я понятия не имела и уж тем более не могла предположить, что случай будет такой. Как бы то ни было, теперь я поблагодарила интуицию. Вообще-то, вернувшись из Охая, я обнаружила на кровати присланное Эшем красное вечернее платье, но отбросила его так же, как и предложение Клары принести старое платье Анджелики. Сегодня я хотела быть самой собой. В собственной одежде.
Нейт отвез меня в город – Эш написал, что поедет на фестиваль прямо с работы и встретит меня на месте. Нейт снова скрашивал дорогу светской болтовней – сегодня над океаном висела коричневая пыльная дымка, и он рассуждал о качестве воздуха в городе, пока мы стояли в пробке. Я делала вид, что слушаю, и отвечала невнятными междометиями. На самом деле я думала о словах Роуз, о том, что во власти Эша заставить человека, женщину, исчезнуть. И что я зашла слишком далеко. Анджелика тоже зашла слишком далеко? Она училась в Брауновском университете, как и я. И Нейт сказал, что поначалу она была совсем не похожа на Эша. А потом стала как он – блестящей и несчастной. Эш довел ее до такого состояния, и она запуталась, как птица в сети, и не могла уже выбраться на свободу?
Наконец пробка кончилась, и мы помчались вперед. Нейт замолчал – взглянув на него, я увидела, что он крепко стиснул челюсти и неотрывно следил за дорогой. Он так и молчал, пока мы не встали в длинный ряд машин, которые, как я предположила, ждали очереди, чтобы подъехать к красной ковровой дорожке, ведущей в центральную библиотеку Лос-Анджелеса.
– Надо написать Эшу, – произнес он. – Сообщите, что мы в «Тесле» и ждем своей очереди.
Я вытащила телефон из сумочки и обнаружила сообщение от Ноя: «Прости меня, пожалуйста. Мы можем поговорить?»
Черт, Ной, да оставь ты меня уже в покое.
Я смахнула уведомление и принялась набирать сообщение Эшу.
– Первый раз на фестивале? – спросил Нейт. Я кивнула. – Там наверняка будет здорово.
Я его уверенности не разделяла. Меня трясло от нервного возбуждения. Даже Клара призналась, что не знает, на что способен Эш. Он надломленный горем мужчина – или убийца? Истина окажется страннее любого вымысла – или, как чаще бывает, все обстоит просто и скучно? Эш разыскал меня просто потому, что Анджелика перед смертью читала мою книгу – или потому что он считал, что я воровка?
– Анджелика его обожала, считала главным событием года.
Передо мной снова пронеслась цепочка фактов – Анджелика написала в колледже рассказ; она собиралась стать писательницей или даже уже стала, потому что хотела разослать по издательствам какую-то книгу; она приезжала на фестиваль с Эшем. И вот теперь ее нет.
И со мной происходит то же самое.
– А что вы подумали, когда Анджелика погибла? – спросила я, нервно отдирая заусенец.
Нейт озадаченно потряс головой.
– В смысле – что я подумал?
– Вам ничего не показалось подозрительным в этой аварии? Вы же профессиональный шофер и должны разбираться в машинах. И в машинах Эшервудов.
Нейт вздохнул и провел большим пальцем по кожаной оплетке руля.
– Полиция провела расследование и пришла к выводу, что это несчастный случай.
Я кивнула.
– Но что думаете именно вы?
Какое-то время Нейт молчал, снова и снова оглаживая пальцем обводы руля.
– За несколько дней до аварии она жаловалась мне, что машина плохо слушается, и я обещал отвезти ее в мастерскую на осмотр.
Я вспомнила брошенное Кларой шутливое предположение, что Эш мог перерезать тормоза. Неужели она нащупала ключ к истине?
– Машина плохо слушалась? – переспросила я. Нейт кивнул.
– Надо было, конечно, отвезти ее в мастерскую, как только Анджелика пожаловалась. – Он замолк, прижав палец к букве «Т» в центре руля. – Но она постоянно на что-нибудь жаловалась.
Дверь с моей стороны открылась так внезапно, что я подпрыгнула на сиденье. Вскинув голову, я обнаружила Эша, облаченного в белый смокинг. Сложно такое вообразить, но он выглядел еще более потрясающе, чем обычно – но я заметила притаившуюся в его глазах тьму и вся напряглась, когда он подхватил меня под локоть, чтобы помочь выбраться из машины.
Встав на ноги, я разгладила платье, пытаясь перевести дух, а Эш уже схватил меня за руку и потащил по красной ковровой дорожке, расстеленной на тротуаре вдоль библиотеки. Сердце у меня колотилось так сильно, что отдавалось в руку, и Эш наверняка чувствовал эту пульсацию в моих пальцах. Меня должно было трясти от возбуждения и предвкушения, что вот сейчас я войду по красной ковровой дорожке на Лос-анджелесский литературный фестиваль, под руку с Генри Эшервудом III – но вместо этого у меня в голове бились произнесенные Нейтом слова: «Она жаловалась, что машина не слушается».
– Улыбайся, Оливия, – выдохнул Эш мне в волосы. Он остановился, приняв эффектную позу для фото, обняв меня за талию и прижав вплотную к себе. – По крайней мере, сделай вид, что получаешь удовольствие.
Мир вокруг нас словно взорвался миллионом фотовспышек, воплей и раскатов смеха. Мне бы следовало таращиться на толпу в поисках знаменитостей, но я оцепенела, ослепнув от потока света.
Все маленькие огоньки.
Заголовком моей первой книги послужил эпизод, когда главная героиня, наглотавшись таблеток, неслась на машине по встречной полосе, и все, что она осознавала, все, что она понимала в этот момент, – что все эти маленькие слепящие огоньки несутся ей навстречу. Они становятся
