Ознакомительная версия.
– По тем же оперативным данным, убийца еще не успел покинуть город. Он ездит на машине «Хонда Аккорд» последней модели зеленого цвета. Вооружен. При задержании соблюдать особую осторожность. Информацию передал лейтенант Алимов. Мою фамилию записал?
– Так точно, – ответил дежурный. – А информация у тебя не тухлая?
– Информация первый сорт. Сообщи всем патрульным машинам. Пусть ищут.
Алимов положил трубку и подумал, что лично ему в задержании опасного убийцы участие принимать не придется. И слава богу. У него статус слишком высокий, чтобы за бандитами гоняться. Он дежурит по отделению, ходит к начальству на доклад и работает с важными бумагами. Алимов зевнул и отправился в комнату отдыха досматривать последний сон, который всегда самый сладкий.
Стас на минуту задумался. Он уже интуитивно понял, какую историю готов выслушать, каким словам готов поверить этот человек. Рассказ должен быть убедительным и простым – это главное.
– Я со своей девчонкой приехал в Элисту, тут живет старый друг, – сказал он. – Катались на машине по Волгоградской области. Ну, я предложил завернуть сюда. Мы погостили в городе пару дней. Но делать там нечего. Скукотища, хоть в петлю полезай. Или в озере топись. Только озер в городе нет. Вчера вечером мы с Аллой, чтобы разогнать тоску, немного выпили. И выехали за город, в пустыню… У моего друга негде заняться любовью. Квартира тесная, каждый шорох слышен. Короче, мы решили на природе. Съехали с шоссе, машина застряла в песке. Мы куда-то долго шли, а потом спьяну потеряли друг друга.
– Так бы сразу и говорил, – мужик подмигнул гостю голубым глазом. – Теперь вижу, что не врешь. Меня люди Егором зовут.
Мужчина открыл дверцу печки, бросил в огонь кусок автомобильной покрышки, туда же вывалил окурки из жестяной банки. Затем плюнул на земляной пол и растер буро-розовый плевок подошвой ботинка.
– Дров в пустыне немного, поэтому печь топлю старыми покрышками, – сказал он. – У меня туберкулез. Кровью харкаю. Грудь болит. Главное – кости мерзнут, поэтому печь топлю, даже когда тепло. Вообще-то, с туберкулезом в этих краях люди долго живут, потому что климат сухой. На кладбище я вроде сторожа. Приезжаю сюда раз-другой в месяц. И остаюсь на два-три дня.
– Разве мертвых нужно сторожить? – удивился Стас. – Это кладбище лет двести простояло и еще столько же простоит. В другое место не переедет.
– Живые могут сами о себе позаботиться. – Егор плюнул под ноги и задымил новой папиросой. – А мертвецы… Им защита нужна. Чтобы лихие люди – ну, которые любят копаться в чужих могилах, – зря не беспокоили. Знаешь, как бывает: разроют могилу, а у покойников кольца золотые, серьги, монисты… Монеты попадаются… Зубы, которые из золота, можно выломать. Вот я и гляжу тут за порядком, чтобы бандиты не баловали.
– Понял, – зевнул Стас.
– Э, я смотрю, ты спишь. Подожди, сейчас тебе покажут место. Там можешь дрыхнуть до вечера. Тогда еще поговорим.
Егор поднялся, открыл дверь. Оказавшись по другую сторону порога, сунул в рот два пальца и громко свистнул. На свист никто не отозвался. Тогда он свистнул громче, так, что стоявший рядом осел повел ушами и отступил подальше. И снова не было ответа. Тогда Егор поднял вверх ствол ружья, нажал на спусковой крючок. Но вместо выстрела услышал сухой щелчок спусковой пружины и курка. Он перезарядил ружье, сунув взамен негодного патрона с дефектным капсюлем другой патрон. Сейчас ружье выстрелило, пустив вверх высокий сноп искр. Через несколько секунд ответный выстрел прогремел на дальнем конце кладбища.
* * *
Внедорожник «Ниссан» въехал на вершину песчаного холма и стал медленно спускаться вниз, когда задние и передние колеса вдруг забуксовали. Сидевший за рулем Эльдар Камов подумал, что ехал слишком медленно. Тяжелая машина, потеряв скорость, зарылась в песок. И теперь снова придется ее откапывать. За последние полтора часа они застревают уже третий раз. И освобождаются из плена с помощью тяжелой потогонной работы.
При свете раннего серенького утра можно было разглядеть, что колеса зарылись не слишком глубоко, дел тут на четверть часа. Эльдар вытащил из багажного отделения две саперные лопаты, одну отдал Пулемету. Опустившись на колени, стал выбрасывать песок из-под заднего колеса. Пулемет стоял в стороне и молча курил. Разговаривать никому не хотелось. Эльдар чувствовал только усталость и глубокое разочарование. Всю ночь они рыскали по этой проклятой пустыне. Находили следы, теряли их, снова находили. Эта мука продолжалась долго. К утру вышли на след женщины. Это был глубокий, хорошо различимый на песке след. Женщина поднялась на холм, спустилась с него в низину, где песка почти не было.
И тут отпечатки ног неожиданно оборвались, будто дамочка села на вертолет и улетела неизвестно куда. Машина дважды объехала ту низменность, но все безрезультатно. Последние полтора часа они колесили по пустыне, беспорядочно меняя направление движения. И надеялись найти хоть какое-то подобие человеческих следов, но только впустую потеряли время. Пулемет предложил продолжить поиски, хотя по его кислой роже было видно, что эта идея его не вдохновляет. Мало-помалу следы заметает ветер, через час наверняка их уже не различишь.
– Надо к шоссе поворачивать, – сказал Эльдар. – Там, на открытом месте, у нас будет хоть какой-то шанс…
– Какой еще шанс? – отозвался Паша Пулемет. – Мы сможем контролировать от силы три-четыре километра шоссе. Не более того.
Он выплюнул окурок, взял свою лопату и наклонился над передним колесом. Но выпрямился, повернув голову, прислушался.
– Ты слышал?
– Что слышал?
– Выстрел. Ружейный выстрел.
Пулемет замер, обратившись в слух. Воткнув лопатку в песок, Эльдар бросил работу. Где-то далеко на северо-востоке раздался второй ружейный выстрел.
– Вот куда надо ехать, – сказал Пулемет.
Он схватил лопату и за пять минут освободил колесо от песка. Когда обошел машину и глянул на другой скат, лицо его вытянулось.
– Тут работы на час, – сказал он. – Пошли так. А то опять опоздаем.
Он повесил на шею автомат, сунул за пояс два пистолета. На одно плечо пристроил фляжки с водой, на другое – подсумок с патронами и гранатами. По опыту Пулемет знал, что без воды в пустыне можно прожить некоторое время. А вот без патронов долго не протянешь.
* * *
Егор вернулся в лачугу, сел на ящик и сказал, что завтра утром он и трое его друзей отправятся в сторону города. Они покажут обратную дорогу… Егор сделал эффектную паузу и закончил мысль.
– Тебе и твоей девчонке. Ты до города пешком дойдешь. А девочка на арбе доедет. Как королева. Вот так…
– Значит, Алла здесь?
– Она пришла сюда, когда еще не рассвело. Думала, тут нет людей. Села возле порога и тут же заснула. Я пошел проверить, что за шорохи. А она сидит. Симпатичная такая. Но умыться ей не мешает. Короче, я отправил ее отдыхать. И ты поспи. К ужину разбужу, тогда и поговорим.
– Спасибо, – сказал Стас. – Большое спасибо. Я бы без вас тут пропал.
Через несколько минут на пороге возник высокий бородатый мужик в матросском тельнике; на голове косо сидела военная фуражка, а из-под ремня торчала рукоятка револьвера. Он что-то шепнул на ухо своему хозяину, затем велел Стасу подниматься и следовать впереди него. Прошли через кладбище, встретив несколько раскопанных могил, на дне которых ковырялись два парня азиатского типа. Видно, Егор меньше всего думал об охране кладбища. Он со своими помощниками раскапывал могилы, снимая с покойников мало-мальски ценные вещи.
Бородатый шагал так быстро, что наступал Стасу на пятки. Наконец остановились у склепа, сложенного из плит песчаника.
– А где Алла? – обернувшись, спросил Стас. – Где женщина?
Бородатый молча толкнул Стаса в спину. Пришлось спуститься вниз по ступеням, заметенным песком. За спиной закрылась каменная плита. Стас сел на песок, прислонился спиной к песчаной плите и тут же заснул.
* * *
Вадим Гурский очнулся от холода, пробиравшего до костей. С усилием открыл глаза и увидел перед собой бетонный пол, чуть дальше чей-то башмак. Еще дальше – каменную стену и узкие окна под потолком. Сквозь них сочился свет раннего утра. Гурский находился в том же подземном гараже, куда загнал «Хонду» и где хотел перекусить и поспать. Кажется, чем-то обеспокоенный, он вышел из машины. А дальше… Дальше начиналась полоса беспамятства.
– Слышь, Вова, – слова были сказаны ломким юношеским голосом. – Этот гад шевелится.
– Значит, очухался, – ответил взрослый голос, низкий и прокуренный.
Под нос Гурского бросили слюнявый окурок, источавший какую-то особую непередаваемую вонь. Кто-то пнул его в плечо подметкой башмака. Гурский хотел поднять голову, но почувствовал острую боль в затылке и шее. Руки замерзли и онемели, ноги затекли. Обеими ладонями он оттолкнулся от пола и сел, привалившись спиной к бетонной колонне. Потер пальцами шею, покрытую чешуйками засохшей крови.
Ознакомительная версия.
