Больше мы не встречались, – с горечью припомнила Регина. – После свадьбы мы разбежались и не поддерживали никаких контактов друг с другом. Мы все разъехались в разные города. Каково будет снова увидеть их всех, оказаться вновь под одной крышей? Мы тогда были так молоды, так потрясены и испуганы, когда нашли тело Бетси. А потом нас допрашивала полиция – сначала вместе, потом по отдельности. Они так на нас давили, просто чудо, что никто не сломался и не признался, лишь бы избавиться от этого давления. «Мы знаем, что это сделал кто-то, находившийся в доме. Кто из вас это сделал? Если не ты, может быть, одна из твоих подруг? Защити себя. Расскажи нам все, что ты знаешь».
Регине вспомнилось, как полиция гадала: не сыграли ли в этом роль изумруды Бетси. Ложась спать, женщина оставила их на стеклянном подносе, стоящем на прикроватном столике. Следователи предположили, что она проснулась во время ограбления, и грабитель мог запаниковать. Одна из сережек валялась на полу. Уронила ли ее сама Бетси, снимая, или кто-то, одетый в перчатки, взял серьгу с подноса и уронил, когда понял, что хозяйка пробудилась?
Регина медленно встала из-за стола и обвела взглядом помещение. Она пыталась представить себе, каково это, когда на твоем банковском счету лежат триста тысяч долларов. «Почти половина из этого уйдет на налоги», – напомнила она себе. Но даже оставшееся – почти невообразимый подарок судьбы. Может быть, ей удастся вспомнить былое, когда ее отец был таким успешным и у них, как у Роберта и Бетси Пауэлл, был большой дом в Салем-Ридж со всеми удобствами, а при доме – экономка, повар, садовник, шофер, и продукты для частых вечеринок им поставляла крупная нью-йоркская фирма…
Регина продолжала озирать свой однокомнатный офис по продаже недвижимости. Гипсокартонные стены были окрашены в голубой цвет, гармонировавший с ее белым рабочим столом и белыми креслами с голубой обивкой для потенциальных клиентов. Но, тем не менее, помещение выглядело именно тем, чем и было: отважной попыткой замаскировать тощий бюджет. «Гараж есть гараж, – думала она, – если не считать одной роскошной детали, которую я привнесла, когда купила этот особнячок после развода».
Роскошь размещалась дальше по коридору, за общим туалетом. За дверью, лишенной каких-либо обозначений и всегда запертой, находилась ее личная ванная комната с джакузи, паровым душем, раковиной со шкафчиком под ней и маленьким гардеробом. Ванная была нужна, чтобы иногда после рабочего дня Регина могла принять душ, переодеться, а потом пойти погулять с подругами или одна, пообедать в ресторане, сходить в кино.
Эрл бросил ее десять лет назад, когда Заку было девять. Он не смог больше выдерживать приступы ее депрессии. «Обратись к врачу, Регина. Я устал от твоего дурного настроения. Я устал от кошмаров. Это не приносит ничего хорошего нашему сыну, если ты не заметила».
После развода Эрл, торговавший тогда компьютерами и в качестве хобби сочинявший песни, смог наконец продать коллекцию своей музыки известному исполнителю. Затем женился на подающей надежде рок-певице Соне Майлз. Когда Соня добилась популярности с альбомом, который он для нее написал, Эрл стал знаменитостью в том мире, куда так стремился. «Он чувствует себя в этой жизни как рыба в воде», – подумала Регина, подойдя к картотеке, притулившейся у противоположной стены кабинета.
Со дна запертого ящика она достала пакет без каких-либо пометок. В картонной коробке, погребенной под ворохом объявлений о продаже недвижимости, хранились все газетные вырезки об убийстве на «Выпускном празднике».
«Я не заглядывала в нее много лет», – думала Регина, ставя коробку на свой рабочий стол и открывая ее. Некоторые вырезки уже пожелтели и стали ломкими по краям, но в итоге женщина нашла то, что искала. Это была фотография Бетси и Роберта Пауэлл, поднимающих тост за четырех выпускниц: Клэр, Элисон, Нину и саму Регину.
«Мы были такими милыми, – размышляла Регина с горечью. – Я помню, как мы вместе ходили покупать платья. Мы все закончили колледж с хорошими оценками. У нас были планы и надежды на будущее. И все они рухнули в ту ночь».
Регина уложила вырезки обратно в коробку, отнесла ее к картотеке и уложила в нижний ящик, тщательно спрятав под объявлениями. «Я намерена взять его чертовы деньги, – думала она. – И деньги этой продюсерши. Быть может, тогда я что-то смогу сделать со своей жизнью. Я знаю, как использовать часть этих денег, чтобы обеспечить Заку хорошие каникулы, прежде чем он вернется в университет».
Она захлопнула ящик, вывесила в окне офиса табличку «Закрыто», выключила свет, заперла дверь и отправилась в свою личную ванную комнату. Пока в джакузи лилась вода, Регина разделась и посмотрела на себя в ростовое зеркало, висящее на двери. «До шоу осталось два месяца, – подумала она, – и мне нужно скинуть двадцать фунтов. Я хочу выглядеть хорошо, когда буду сидеть там и рассказывать о том, что помню. Я хочу, чтобы Зак гордился мною».
В голову ей закралась непрошеная мысль: «Я знаю, что Эрл всегда гадал, не я ли убила Бетси. Не заронил ли он это подозрение в душу Зака?»
Регина знала, что больше не любит Эрла и не хочет его, но еще сильнее она не хотела больше видеть кошмарные сны.
Джакузи наполнилось водой. Регина залезла в него, откинулась на стенку и закрыла глаза. Кудрявые черные волосы намокли, выпрямились и прилипли к ее щекам.
«Мне дается шанс убедить всех, что это не я убила поганую шлюху», – думала Регина.
Род Кимболл расписался за заказное письмо и вскрыл его, пока его жена, Элисон, была занята записями в рецепте. Когда посетитель ушел, она поспешила забрать письмо у мужа.
– Кто мог прислать нам заказное письмо? – встревоженно спросила Элисон, выхватила конверт, развернулась и такой же быстрой походкой вернулась за прилавок аптеки.
Род не успел ни слова сказать о том, что прочел. Он обеспокоенно смотрел, как лицо Элисон сначала покраснело, потом побледнело, по мере того как женщина пробегала глазами послание на двух страницах. Потом она уронила письмо на стойку.
– Я не могу снова пройти через все это! – воскликнула она дрожащим голосом. – Боже мой, они что, за дуру меня принимают?
– Успокойся, милая, – попросил Род.
Пытаясь не морщиться от боли, он сполз со стула за кассой и потянулся за костылями. За двадцать лет, прошедших с тех пор, как его сбила машина, боль стала для него неотъемлемой частью жизни. Но в некоторые дни, такие как этот сырой холодный день позднего марта в Кливленде, штат Огайо, она становилась куда более жестокой, чем обычно. Боль прочертила резкие морщины у глаз Рода и такие же резкие складки, идущие от уголков губ к волевому подбородку. Его волосы, некогда темно-каштановые, сейчас почти полностью поседели. Он знал, что выглядит старше своих сорока двух лет. Род подковылял к Элисон и остановился по другую сторону прилавка. При росте в шесть футов он был выше своей хрупкой жены почти на голову, и от этого у него сжималось сердце – так ему хотелось защитить ее.
– Ты не обязана делать то, что не хочешь делать, – твердо сказал он. – Порви это письмо.
– Нет. – Покачав головой, Элисон открыла ящик под прилавком и сунула письмо туда. – Я не могу сейчас говорить об этом, Род.
В этот момент прозвенел колокольчик на входной двери, извещая о том, что кто-то вошел в аптеку, и Род двинулся обратно к кассе.
Он был новичком-куотербеком в нью-йоркских «Гигантах»[2], когда они с Элисон поженились. Его воспитывала мать, работавшая сиделкой у инвалидов, чтобы хоть как-то обеспечить сына. Его отец, безнадежный алкоголик, умер, когда мальчику было два года. Спортивные репортеры в один голос предвещали Роду блестящую карьеру, когда он подписал свой первый крупный контракт. Тогда им с Элисон было по двадцать два, он был влюблен в нее еще с детского сада. Именно тогда, в детсаду, он при всех объявил, что когда-нибудь женится на ней.
У семьи Элисон никогда не было денег. Ее отец был заведующим отделом в гастрономе. За учебу в колледже Элисон платила частично из студенческих займов, частично – деньгами от подработки. Она жила в самом захолустном районе Салем-Ридж, неподалеку от дома Рода Кимболла. Возможностей поступить в магистратуру у нее не было.
Он сделал ей официальное предложение в тот же день, когда получил на подпись крупный контракт с «Гигантами». Это было два месяца спустя после убийства Бетси. Род знал, что Элисон хотела поступить в медицинский институт и заниматься наукой. Он обещал, что после свадьбы заплатит за ее образование, будет ходить по дому на цыпочках, пока она учится, и согласен подождать с детьми до тех пор, пока она не получит научную степень, к которой так стремилась.
Но вместо этого через три недели после венчания он угодил под машину, и следующие четыре года Элисон почти все время провела у его постели, помогая ему выздороветь. Деньги, которые он получил за один сезон в «Гигантах», вскоре закончились.
